Студент поневоле - Товбаз Елена. Страница 47

Последние слова директриса произнесла с нажимом, но, несмотря на это, многие тут же потупились, делая вид, что их больше всего интересует суп с фрикадельками. Таурита подождала с минуту, а потом сказала:

— Что ж. Тогда я выберу сама.

— Не нужно, госпожа директор! — Из-за стола первокурсниц поднялась девушка:

— Она может жить в нашей комнате, если захочет…

— Браво, дорогая. Ты показала пример…

Но я уже не слушал директрису, а во все глаза таращился на щедрую студентку. Она была такая… такая, что при взгляде на неё я забыл, что в настоящее время и сам — девушка…

Фея, совершенство, королева красоты! Даже мешковатое платье кремового цвета с оборочками и белым передником не скрывало изящества её точёной фигурки. А лицо! Она была так похожа на божественные изваяния, которые мы видели в коридорах дворца. Только волосы у неё были чёрными-чёрными и ниспадали шелковистым блестящим плащом, окутывая её плечи… А глаза! Я отсюда видел, что они похожи на драгоценные камни. Охо-хо… я с трудом перевёл дух. Ишь, размечтался.

Девушка отодвинула тарелку и, не обращая внимания на шиканье соседок по столу, сказала:

— Я уже пообедала, госпожа Таурита, и могу сразу отвести новенькую в комнату и показать ей всё, пусть осваивается. Если она конечно не голодна.

Потеряв дар речи, я поспешно закивал.

— Судя по всему — не голодна, — улыбнулась Таурита. — Спасибо, дорогая. Я ставлю тебе отлично за поведение и сообщу об этом твоему дяде.

— Спасибо, госпожа директор.

Я не успел опомниться, как эта фея оказалась рядом, и я едва не потерял сознание, встретившись с ней взглядом. Глаза у неё были зелёные, как изумруды, и так же сияли.

— Пойдём, — она взяла меня за руку и повела к выходу, мимо преподавательниц и магистра, который совершенно забыл о моём существовании.

Я шёл за ней как во сне, послушно, как телёнок… Не сводя с неё счастливых глаз…. Она меня выбрала. Она меня….

— Ну чего ты уставилась! — девушка сердито тряхнула мою руку.

— Йа, йа…

— Что, так заметно? Да, я выменяла у третьекурсницы Клеи побрызгаться из флакончика — на розовые ленты с блёстками и заколку из оникса. Но на женщин это не действует. Или действует…. Ладно, просто мы сегодня собирались…. Ты ведь никому не скажешь.

Я энергично затряс головой.

— Вот и умница… Наша комната. Входи.

Я и не понял, как мы дошли, вернее, я не замечал даже, куда иду и долго ли … Теперь начинал понемногу приходить в себя. Девушка затворила дверь, и я осмотрелся. Большая комната с двумя окнами, тремя кроватями, тремя туалетными столиками, уставленными баночками, коробочками и флакончиками. Пуфики и платяной шкаф во всю стену.

— Кровать к вечеру поставят, — истолковала девушка мой взгляд. — А где твои вещи? Я показал ей ридикюль, набитый женской одеждой для отвода глаз.

— В шкафу есть свободные полки. Хотя вскоре тебе всё равно выдадут форму…

Она болтала без умолку, но мне приятно было слушать её звенящий колокольчиком голос.

— А туалетный столик можешь делить со мной. Мне одной много…

Действительно, её был самый пустой.

— А ты не немая?

— Нет, — с трудом выдавил я.

— Давай знакомиться, — она села на кровать и притянула меня рядышком с собой. Я окончательно забыл о превращении и разомлел. Но меня тут же охолонили.

— Меня зовут Астра. А тебя?

Ой! Это была самая непродуманная часть нашего плана.

— Э-э…. мммм

— Как?

Так. Она Астра. Значит…

— А я — Тюльпан… на! — выпалил я первое пришедшее в голову. Она широко раскрыла глаза. Упс!

— Тюльпана? Странное имя для девушки…

Я методично выгреб из памяти полученные недавно сведения, и кое-чего нашёл:

— Мой папа был тюльпаном — вождём племени тюльпанов.

Удивлённая она выглядела ещё красивее.

— Извини, но этого не может быть?

— Почему?

— Тюльпаны — это же гумоцветы.

— Кто?

— Ну, цветониды. И потом, тюльпаны такие агрессивные…

Теперь недоумевал я, хотя у меня всё же хватило соображения нагло выкрутиться из этого положения.

— Я никогда не видела отца. Мне мама рассказывала, что он — вождь тюльпанов… И я не знаю, кто такие эти гумо…, нидо…, гумоцветы. Там, откуда я родом, — я лихорадочно припомнил название города, где собирался остановиться Тим. — Из Каранде. В Каранде никто об этом не знает…

Врать, что я из Фегля в данном случае было не совсем правдоподобно. Фегль — слишком близко.

— Чудно… Я родом из земель, что находятся ещё западнее, но у нас каждый школьник знает, кто такие цветониды.

Кого я обманываю?!

— Хотя, эти граффитские снобы могли и забыть. Ой, прости, я не тебя имела в виду.

— Ничего. Я туда сама переехала с мамой, маленькая.

Во я заврался-то! Мне уже даже начинали нравиться эти женские разговоры, и я уже не совсем понимал, что правда, а что ложь. Сначала я испугался, а потом рассудил, что так даже лучше — болтовня отвлекала меня от красоты Астры. Ей ведь невдомёк, что я никакая не девушка, а парень.

— У тебя цветочное имя. Астра.

Она рассмеялась.

— Никакое оно не цветочное. Моё полное имя — Астрея.

Снова, упс…

— А кто назвал тебя Тюльпаной?

— А? Мама…

— Оригинальная у тебя мама. А ты не хочешь имя поменять?

— Зачем?

— Каждый может выбрать себе любое имя в четырнадцать лет. А раньше это было привилегией магистров…

— А ты? Ты меняла имя?

— Нет, — она вздохнула. — Мне дала его мама, а она… В общем, отец воспитывал меня один.

— А расскажи мне о гумоцветах.

Я должен был узнать об этом побольше, коль я здесь, чтобы опять не попасть впросак. И Астра была рада отвлечься от грустных воспоминаний и начала рассказывать:

— Цветониды — это люди-растения или люди-цветы. Они обитают только на островах в Южном море. Внешне они похожи на нас, но немного отличаются. Ты сама увидишь, когда завтра пойдёшь на урок в оранжерею. И все они однополы: гиацинты — мужчины, розы и фиалки — женщины, а воспроизводят только себе подобных — если многолетники, как розы или фиалки и самих себя — если появляются из луковиц, как гиацинты и тюльпаны. А тюльпаны ещё и воюют со всеми, кто им не нравится. С другими гумоцветами или даже людьми, которые заплывают на их остров. Остров Тюльпанов лежит в шестидесяти лигах отсюда в сторону Солнечного залива. А самые безобидные — это нарциссы. Они только и делают, что на себя любуются и любят только себя. Нарциссы живут на цветочном архипелаге. Остров Нарциссов, Гиацинтов, Левкоев и Розовый остров — часть цветочного архипелага. Это в сторону Лунного залива. А мы находимся между ними. Это — остров Адонисов, как ты знаешь. Так вот, Адонисы — особые цветы. Одни из них культурные. Они растут в садах, оранжереях и вполне нормальные, мирные и не чужды приличиям. Другие — дикие… Вот эти — опасны! Невинным девушкам не следует подпускать их к себе. О них такое рассказывают!

— Какое?

— Видишь ли, они живут чуть больше года, реже — два и опыляются… Людьми. Ну, то есть…, — она даже покраснела. — Для воспроизводства себе подобных им нужны девушки…, тогда у них появляются семена и… Они растут из семян.

— Я правильно поняла? Адонисы — мужчины.

— Конечно. И очень красивые мужчины….

Она подавила вздох.

— До третьего курса нам разрешают общаться с ними только в оранжерее…

— А обычные цветы здесь растут?

— Сколько угодно, — она улыбнулась. — Хочешь, открою тебе секрет? В обмен на твой.

Я насторожился, но кивнул.

— Сегодня ночью мы с девчонками со второго курса собираемся в береговые пещеры, где отдыхают и купаются дикие адонисы. Посмотреть.

— Ты же говоришь — это опасно.

Она покраснела:

— Мы только посмотрим. Издали…

Я мысленно усмехнулся.

— Подглядывать?

Она совсем побурела.

— Они там все…

— Обнажённые? А разве они бывают одетые.

— Ты совсем ничего не знаешь! Одежда растёт вместе с ними и меняется несколько раз за год, когда портится. Или когда они снимают её — вскоре вырастает другая.