Милость Келсона - Куртц Кэтрин Ирен. Страница 13

— Если бы я в свое время повенчалась с Церковью, это избавило бы меня от той муки, которую я несу в себе, — прошептала она.

— Но ведь тогда у тебя не было бы Келсона! — возразила Мерауд. — Ведь если бы его родила другая мать, он бы не был тем самым Келсоном, — а что бы он делал без твоего наследия и поддержки, когда столкнулся с Кариссой?

— Он мог умереть, — признала Джехана. — Но зато он был бы человеком, его душа не была бы запятнана проклятием Дерини, которое он получил лишь потому, что его родила я.

Покачав головой, Мерауд тяжело поднялась из-за стола.

— Ты все не можешь смириться с этим, да? Ты Дерини, Джехана. И ничего с этим не поделать. Ты не можешь этого изменить. Но возможно, это не проклятие? Возможно, в этом есть кое-что хорошее?

— Боюсь, ты наслушалась моего сына, — печально сказала Джехана. — Это проклятие, Мерауд. Это гниль, живущая во мне… и при дворе моего сына. И я не буду знать отдыха, пока не найду пути искупления.

Изгнание нечистой силы, но только совсем не такое, какое было на уме у Джеханы, как раз и являлось целью действий, производимых в этот момент в другой части замка. Негромко начитывая ритуальные фразы очищения, епископ Дункан Мак-Лайн медленно шагал вдоль стен крошечной часовни Святого Камбера, мерно размахивая серебряным кропилом и обрызгивая все вокруг водой. Вокруг курились благовония.

Через дверь, ведущую в кабинет, за епископом наблюдал Дугал, не сводя с отца уважительного и почтительного взгляда. До прихода остальных они закончили почти все приготовления. Окуривание помещения ладаном и окропление водой были последними действиями, которые скорее должны были укрепить двоих участников и помочь им сосредоточиться, чем очистить и без того чистое помещение.

— Asperges me, Domine, hyssopo, et mundabor: lavabis me, et super nivem dealbabor…

— Аминь.

— Pax huic domui. Et omnibus habitantiius in ea… Да будет мир этому дому и всем живущим в нем…

Когда все было закончено, и Дункан убрал все принадлежности, отец и сын вернулись в кабинет, и Дункан опустил занавеси, которые обычно закрывали дверь. Дугал помедлил мгновение, глядя на занавески, — в его глазах все еще светилось благоговение, — а Дункан тем временем сел к круглому столу перед камином. В центре стола стоял подсвечник с одной-единственной свечой, и больше, кроме огня камина, ничто не освещало комнату. Через секунду-другую Дугал присоединился к отцу, хотя и продолжал время от времени поглядывать на закрытую занавесками дверь.

— Эта часовня вызывает ощущение присутствующей силы, верно? — сказал Дункан, с улыбкой отвечая на изумленный взгляд Дугала. — Я не удивлюсь, если ты это заметил. Святой Камбер, похоже, оставил в ней свой след. Разница между этой часовней и другими слишком очевидна. Наш добрый святой племени Дерини должен быть очень сильным заступником.

Дугал неловко поерзал на стуле.

— Ты… ты действительно думаешь, что он вмешивается в земные дела? Что вообще святые это делают?

— Ну, в этом, конечно, нельзя быть уверенным до конца, — ответил Дугал. — Аларик и я знаем, что некоторые вещи, которые сразу после коронации Келсона приписывали святому Камберу, похоже, были сделаны… — Дугал опустил взгляд. — Кем-то другим, — закончил он. — Мне очень жаль, но я не могу сказать, кто это, даже тебе. Он прежде был членом Совета Камбера, но они просили, чтобы мы никогда не упоминали их имен.

— Я и не собирался выспрашивать, — запротестовал Дугал.

Дункан улыбнулся.

— Я знаю, сын. В любом случае, кое-что из того, что мы приписываем Камберу, не делал никто из известных нам людей… так что вполне возможно, что он и вмешивается. Когда я бываю в этой часовне, я начинаю верить в это.

Дугал снова посмотрел на занавеси, потом на Дункана.

— Келсон мне говорил, что ты и Морган провели ритуал, который вложил в него силу. И Нигель придет для этого?

— Отчасти, — согласился Дункан. — Однако мы также обратимся к Камберу с особой просьбой о защите, ведь говорят, что это он передал магию Дерини кое-кому из Халдейнов, уже более двух сотен лет назад. И пока его имя не будет очищено от обвинений, я думаю, эта часовня может оставаться единственной в Гвиннеде, посвященной ему.

— Ох… — Дугал мгновение-другое размышлял над этим. Потом спросил: — А… а отец Келсона тоже получил свою силу здесь?

— Не думаю. Этим занимался Аларик, не я… за несколько лет до рождения Келсона. Он тогда был даже моложе, чем Келсон сейчас. Насколько я понимаю…

Стук в дверь прервал его, и Дункан встал, чтобы приветствовать Моргана и Риченду.

— Если бы Келсон не был королем, я бы надрал ему уши за то, что мне пришлось целый вечер сидеть за столом вместо него, — сказал Морган, когда они с Ричендой сбросили плащи с капюшонами. — Вы хоть представляете, как это скучно — изображать из себя гостеприимного хозяина, когда я знал, что ты и Дугал уже здесь, занимаетесь приготовлениями? А почему здесь так жарко?

— Потому что окна закрыты, — ответила Риченда, ослабляя шнурок на вороте блузы. — И чтобы тебя не бил озноб. — Она посмотрела на Дункана. — Подозреваю, в самой часовне будет намного жарче, когда столько тел начнут излучать тепло. Там есть хоть какая-то вентиляция?

Дункан улыбнулся и покачал головой, усаживая Риченду к столу.

— Боюсь, почти нет. Уж придется нам как-нибудь справиться.

Новый стук в дверь возвестил о прибытии Арилана, и собрание тут же приняло более официальный вид. Направляясь в часовню, чтобы проверить, все ли сделано правильно, он на ходу с легким неодобрением глянул на Дугала и попросил Дункана выйти с ним на несколько минут.

Когда оба епископа снова присоединились к остальным, терпеливо сидевшим вокруг стола, Арилан естественным образом принял на себя роль старшего. Но он, похоже, не заметил, что Морган и Риченда аккуратненько разместились по обе стороны от него, отгородив его от Дункана и Дугала. Позже Арилан будет слишком занят, чтобы уловить какие-то намеки на подлинные отношения отца и сына, но пока было решено не дать ему такой возможности.

— Естественно, когда мы действительно начнем, вести будет Келсон, — негромко сказал Арилан. — Однако пока он и наш… э-э… субъект не прибыли, полагаю, нам не помешает небольшая медитация. Это будет во многом новым для юного Дугала, так что предлагаю соединить руки вокруг стола до того, как мы начнем концентрироваться. Такая физическая связь поможет устранить несоразмерность в уровне нашего опыта.

В его голосе прозвучала едва заметная снисходительность, но даже Дугал почувствовал, что Арилан прав. Они без колебаний взялись за руки и устремили пристальные взгляды на огонек свечи, а потом постепенно, один за другим, погрузились в более тесную взаимосвязь; их дыхание замедлилось, глаза закрылись, и даже Дугал наконец вошел в спокойное созерцание, оставаясь при этом бдительным, ожидая короля и его родственника…

В замке тем временем король вел своего предполагаемого преемника в темный покой, принадлежавший ему, когда он был принцем. Сейчас там жил Дугал. Дверь была не заперта, но даже будь на ней замок, это не остановило бы Дерини.

Впустив Нигеля в темноту комнаты и закрыв за собой дверь, Келсон на мгновение задержался, чтобы создать огонь. Бледный алый шар света возник на его левой ладони, осветив Нигеля, стоявшего с настороженным и напряженным видом, — но теперь уже не было нужды следить за собой, как во время ужина. Келсон осторожно провел Нигеля глубже в комнату, подальше о двери, остановился возле холодного камина, повернулся и внешне спокойно посмотрел на брата своего отца; но его слова показали, что он далек от равнодушия и его беспокоит ответственность за предстоящее.

— Ты ведь не хочешь отступить, правда? Потому что если даже ты захочешь, я тебе не позволю.

Нигель криво улыбнулся и фыркнул.

— Келсон, я вдвое тяжелее тебя. Что бы ты мог сделать? Может, собьешь меня с ног и отнесешь… а кстати, где это должно произойти?