Милость Келсона - Куртц Кэтрин Ирен. Страница 34

— Пожалуй, в конце концов я не задержусь в Ремуте надолго! — сказал Конал. — Отцу может очень скоро понадобиться отослать меня обратно с новостями.

— А возможно, ты ему понадобишься, чтобы управляться с нашими заложниками из Торента, — напомнил Келсон. — Боюсь, я оставил ему слишком много проблем. Постарайся помочь ему, насколько сумеешь.

В общем, желаемый эффект был достигнут, и на рассвете следующего дня счастливый и довольный жизнью принц Конал уже занимался подготовкой отряда, которому предстояло вернуться в Ремут. Куда менее счастливыми выглядели настоятельница монастыря и другие монахини, хотя большинство из них смирились с необходимостью путешествия, когда Келсон объяснил им причины своего решения.

— Я не могу обеспечить вам защиту здесь, преподобная матушка, — сказал он, регулируя длину стремян для аббатисы. — Возможно, для вас и ваших монахинь опасность и не так уж велика, но принцессе, я думаю, лучше уехать отсюда. А я не могу отправить ее в такой дальний путь без соответствующей женской компании. В Ремуте вам будет спокойно, уверяю вас. Если захотите, я даже выделю вам землю, чтобы вы основали новый монастырь где-нибудь там, неподалеку.

Аббатиса коротко кивнули.

— Это очень великодушно, сир, но наше место здесь. Что касается нашей безопасности… что вы скажете о женщинах этого городка, лишенных преимуществ королевской защиты?

Келсон вздохнул и еще раз проверил подпругу. Он уже был в латах, и золотой лев Халдейнов сиял на алой коже доспехов; черные волосы короля были заплетены в аккуратную косу пограничника. Неподалеку Морган точно так же хлопотал возле принцессы, сидевшей на светло-гнедой кобыле; Джаннивер плакала, закрыв лицо ладонями. Росана подъехала поближе, пытаясь утешить принцессу, но Джаннивер продолжала рыдать, и ее отчаяние уже начало выводить из терпения кое-кого из монахинь.

— Мне бы хотелось иметь побольше времени, чтобы обсудить с вами этот вопрос, преподобная матушка, — сказал Келсон. — Мне очень жаль, что я не во всем согласен с вами. Конал?

Конал производил последний смотр своему отряду, отдавая необходимые приказы, а потом повернул своего коня и направился к Келсону, — Халдейн до кончиков ногтей. Когда он приблизился, то отдал королю салют, подняв сжатую в кулак руку к груди, и поклонился женщинам. Келсон редко видел Конала таким уверенным в себе.

— Ну, кузен, ты, похоже, горишь желанием приступить к исполнению новых обязанностей, — с улыбкой сказал Келсон, жестом показывая Брендану, чтобы тот передал принцу толстый пакет с донесениями, который должен был доставить в Ремут Конал. — У тебя хорошие солдаты, и я уверен, они будут отлично служить тебе. Дай бог тебе удачно добраться до Ремута.

Конал спрятал пакет под кольчугу и слегка поклонился.

— Благодарю, мой сеньор.

— Этот пакет передашь лично Нигелю, — продолжил Келсон. — Там есть кое-что и для других, но он сам разберется. Пусть он пошлет ответ с регулярными курьерами. Риченда будет знать, где мы находимся.

Конал лишь кивнул в ответ, но Келсон видел по его глазам — принц отлично понял, что имел в виду Келсон, говоря о Риченде. Но потом король повернулся к монахиням и постарался выбросить из головы все лишнее. Заодно стараясь не думать о том, что Росана совсем недалеко и смотрит на него.

— Преподобная матушка, я передаю вас в руки одного из моих наиболее блестящих командиров — принца Конала Халдейна. Кузен, это мать Элоиза.

Польщенный рекомендацией Келсона, Конал отвесил настоятельнице вежливый поклон.

— Для меня высокая честь служить вам, преподобная матушка, — сказал он.

Когда же он выпрямился, Келсон ухмыльнулся и обнял Конала.

— Удачи, Конал, — сказал он на ухо юноше, чтобы никто другой не мог услышать его. — Если бы мы могли вернуться в Ремут вместе с тобой! Мне совсем не нравится то, чем нам придется заниматься в ближайшие месяцы!

Конал вспыхнул и улыбнулся, когда они разъехались в стороны, — он был доволен, но в то же время немного смущен тем, что оказался центром королевского внимания.

— Я буду стараться, Келсон, — негромко сказал он.

Затем он вполне официально поклонился королю и дал своему отряду команду отправляться в путь. Кони гарцевали и пританцовывали на утренней прохладе, закусывая удила. Яркие формы солдат казались почти ослепительными на фоне бледно-голубых монашеских ряс.

Когда последний всадник промчался мимо королевского шатра, Келсон повернулся к Моргану и облегченно вздохнул. Позади Моргана стояли офицеры, ожидая приказаний.

— Ну, с этим покончено. Господа, мы слишком задержались на одном месте. Сворачиваем лагерь и отправляемся дальше. Нам необходимо встретиться с Ителом Меарским.

Пока Морган отдавал необходимые распоряжения, а офицеры рассыпались в стороны, чтобы поспешить исполнить их, никто не заметил р'кассанского разведчика, отделившегося от своей группы и исчезнувшего за линией пикетов.

В последующие две недели Келсон не видел и следа Итела, хотя его разведчики докладывали, что видели Брайса Трурилла и других предателей-баронов. По мере того, как они проникали все глубже в гористую страну, лежавшую между ними и Ратаркином, далее те группы, на которые Келсон разделил свою армию, стали слишком громоздкими, так что он отправил генералов Реми и Глодрута с тяжелой кавалерией и пехотой дальше к западу, чтобы те двигались к столице Меары пусть более длинным маршрутом, но по равнине. Тем временем он сам, Морган и Эван разбили оставшуюся часть армии, легкую кавалерию и отряды копьеносцев, на небольшие отряды, и двинулись с ними через холмы и горы, охотясь за Ителом Меарским и Брайсом из Трурилла.

Но хотя они шли все дальше на север, им так и не удалось вступить в желаемую схватку и поймать принца Меары. Опустошенные деревни и выжженные поля стояли на их пути, и добывать продовольствие для солдат и животных становилось все труднее, — так что Келсон поступил весьма мудро, отправив немалую часть армии другим путем.

Однако донесения, приходившие из северных частей армии, не слишком ободряли. Дункан все так же сталкивался лишь с отдельными отрядами, в основном епископскими и наемными, но Сикард по-прежнему ускользал от него. И где находилась основная часть армии Меары — оставалось неизвестным.

«Если действиями на севере руководит Сикард, он очень умен, — предостерег Келсона Дункан. — Такая неопределенность, пожалуй, хуже настоящей битвы. Неприятель уходит в тень — и исчезает. Я был бы просто счастлив, если бы мне удалось вступить в открытый, честный бой. Игра в прятки очень утомляет».

Боязнь того, что боевой дух армии в конце концов иссякнет, стала худшим из ночных кошмаров Келсона. В конце концов, Меара просто обязана была сражаться. Ведь через неделю он уже подойдет к воротам Ратаркина.

И, пожалуй, он слишком часто гадал, как идут дела дома, и тревожился о том, добрался ли уже Конал со своими подопечными до Ремута. И еще он старался не думать в особенности об одной из подопечных; но дни шли, и ему становилось легче.

Но Конал без каких-либо приключений довез до Ремута порученные ему сокровища, и принца встретили как героя, когда его отряд проехал через арку ворот замка во двор. Нигель уже подготовил жилье для монахинь, за несколько дней предупрежденный Ричендой, — и сестер быстро разместили в комнатах, выходящих окнами в сад.

Герцогиня Мерауд, за неделю до того произведшая на свет здоровенькую девочку, взяла под свою материнскую опеку бледную и апатичную принцессу Джаннивер. Риченда, в восторге от того, что снова встретилась с девушкой, которую не видела уже много лет, настояла, чтобы Росана поселилась в ее собственных апартаментах.

Джехана также заметила вновь прибывших и проявила к ним интерес, узнав, что это монахини. Но она мало что могла узнать о них, поскольку все, кто знал что-либо о причине появления сестер в замке, исчезли на весь день, чтобы разобраться с присланными Келсоном письмами, да к тому же Нигель на вечер приказал всем этим лицам явиться на совещание. Конала, к его великой досаде, не пригласили, и даже более того — Нигель отослал своего оруженосца, чтобы без него прочитать полученное письмо.