Орки плачут ночью - Капустин Вад. Страница 33

Немного поразмыслив, Дора остановила выбор на маленькой одноэтажной гостинице, не слишком удачно расположившейся в глубине квартала. Яркая вывеска с названием, аккуратно выведенным гномскими буквами, гласила «Лучший мыр». Название показалось хорошим предзнаменованием. Немного похихикав, девушка без колебаний предпочла скромный «Лучший мыр» более впечатляющей трехэтажной «Вань, да!», вполне оправдывавшей свое название: у входа в гостиницу стайками кучковались девицы отвязного вида, которых Дора мысленно окрестила «путанами».

В «Лучшем мыре» поражало изобилие зелени, украшавшей огромный холл от самого входа. Раскидистые тропические растения в кадках образовывали что-то вроде отдельных кабинетов с одиночными столиками и стульями, а в глубине холла находился центральный зал ресторана, где располагались огромные общие столы для менее притязательной публики. Взгляд девушки сразу приковал огр-охранник, устроившийся на стуле возле входа и с интересом читавший газету. До сих пор Дора не только не видела на Кьяре газет, но и не подозревала, что огры умеют читать. Зрелище настолько захватило девушку, что она даже не сразу услышала оклик гоблинки-«администраторши», энергичной, молодой и довольно хорошенькой – для гоблинки.

Номер для одного на сутки обошелся Доре еще в два золотых – она не рискнула поселиться вместе с незнакомой соседкой. К счастью, на столе в комнате стоял кувшин с питьевой водой, а под столом обнаружился большой тазик с водой для стирки и умывания. Устроившись в номере и кое-как постирав и развесив на стульях замызганное тряпье, девушка рухнула в постель. Еще даже не начинало смеркаться, но она уже невыносимо устала. Однако сразу уснуть не смогла – мысли о будущем, страхи, безответные вопросы, все, на что у нее до сих пор не хватало времени, хороводом закружились в сознании.

Главным был вопрос: «Что делать дальше?». Надо было немедленно решить, как сообщить отцу о том, что с ней все в порядке и предупредить, что Сабуру верить нельзя. Сейчас Доре почти одинаково не хотелось быть обнаруженной ни бандитами Расселя, ни не слишком надежными посланцами Норра. А отправить отцу вестника означало выдать свое местонахождение – ведь каждая почтовая птица носила метку родного города. Да и стоили почтовые услуги недешево. А за один-единственный день в Огдейле она уже истратила больше четырех золотых!

Дора очень сомневалась, что Огдейл для нее безопасен. Не найдя беглянку ни в Зиртане, ни в Авалоне, преследователи, в первую очередь, обратят внимание на ближайший крупный город.

Глупые мечты, вроде поступления в огдейлский университет или тихой работы в городской библиотеке, можно было сразу отбросить – это означало бы сразу выдать себя: девушки из хороших гномских семей не имеют обыкновения путешествовать без сопровождения отцов и братьев. Те же, кто не относится к хорошим семьям, не развлекаются в университетах и библиотеках, а работают в семейных шахтах. Доре впервые пришло в голову, что это ужасно несправедливо. С этой мыслью она уснула, и проснулась только уже утром в объятиях мохнатого покрывала.

Тщательно приведя себя в порядок и собрав на всякий случай в мешок еще не совсем высохшие вещи, девушка решила позавтракать в гостиничном ресторане. Ей никогда не нравилась гоблинская кухня, но вчера армейский суп и пирожок были ее единственной едой. Сегодня же она не рискнула лишний раз выходить на улицу. А пользоваться защитным амулетом следовало экономно – Дора знала, что резервы древних артефактов не бесконечны. Эту уловку следовало придержать на крайний случай.

К счастью, в гостинице жизнь кипела ключом с раннего утра. В холле уже во всю суетились подавальщики. Выбрав в меню недорогое блюдо под названием «похлебка с мясом и грибами» и заплатив распорядительнице две серебрушки, Дора прошла в один из увитых зеленью «отдельных кабинетов». Похлебка оказалась почти несъедобной: редкие кусочки мяса явственно отдавали тухлятиной, тонко нарезанные овощи обгорели по краям, но были совершенно сырыми в середине, а грибы – невыносимо кислыми.

Дора, давясь и морщась, пыталась впихнуть в себя хоть что-то, чтобы не остаться голодной. Она жалела выброшенные деньги и упрямо продолжала жевать, мрачно глядя в окошко, выходящее в переулок, ведущий к гостинице «Вань, да!». И вдруг замерла, не донеся ложку до рта. В переулке, равнодушно разглядывая навязчивых «путан», стоял эльф. Он повернулся в профиль, и девушка вздрогнула, пролив похлебку на стол. Дора знала этого эльфа. Именно его она видела вчера с Сабуром! Ее нашли! Надо было бежать.

Девушка попыталась взять себя в руки и успокоиться. Ничего страшного еще не произошло. Но, встав из-за стола и направляясь, в свой номер, она услышала жизнерадостный голосок распорядительницы, беседующей с незнакомым гномом:

-Молодая гномка? Да, есть. Приехала вчера, одна, без багажа. Кажется, ушла на завтрак!

Вот он, крайний случай! Дора повернула камень артефакта и метнулась в комнату. Схватив мешок и деньги, она осторожно прикрыла дверь и медленно проскользнула по коридору к выходу из гостиницы. Ни администраторша, ни гном, направлявшийся вдоль холла к ресторану, ее, разумеется, не увидели. Ничего не заметил и эльф. И Дора со всех ног бросилась прочь. Улица привела ее к морю.

Дора любила море. Но ранним осенним утром оно вовсе не казалось теплым и приветливым. Зеленоватые, почти серые волны бились о прибрежные камни, разбрызгивая белую пену. С моря дул холодный пронизывающий ветер, и девушка, плотнее укутавшись в накидку, прошла вдоль берега к нагромождению крупных камней. Укрывшись за скалой, она уселась на плоский камень, укуталась в накидку и в отчаяньи разревелась. Вот тебе и «Лучший мир»!

Долго жалеть себя ей не дали. Неподалеку послышались звонкие мальчишеские голоса:

-А я тебе говорю, это она была! – настаивал один из невидимых собеседников.

-Да не может быть, – возражал другой. – Ее по всему Огдейлу ищут. Уже давно бы поймали. Как можно не заметить гномку, еще и такую толстую!

Слезы мгновенно высохли, и на смену отчаянью пришел гнев. Это что, про нее болтают такие гадости? Дориана насторожилась, прислушиваясь.

-Я ее хорошо запомнил, – продолжал первый мальчишка. – Она у господина Авреля с отцом была. Смешной такой, бородатый. Он у гномов главный. Потому за нее так много платят. Эльф сказал, кто первый увидит, получит пять золотых.

-Нужны тебе эти деньги, – печально ответил второй. – Все равно отберут. Да и врет он всё. Вот если бы она могла помочь…

-Да…. – прозвучал в унисон тяжелый вздох.

Говорили, безусловно, о ней. Дора не выдержала и осторожно выглянула из-за скалы. На камнях устроились двое тощих мальчишек. Чистокровные люди, без всякой примеси гоблинской крови. Старшему, довольно высокому и темноволосому, было не больше двенадцати, младшему, совсем белобрысому, – лет семь-восемь. Даже если она когда-то их видела мельком, сейчас дети казались девушке совершенно незнакомыми. Но они знали судью Авреля, лучшего друга отца! И не хотели ее выдавать. И девушка решилась.

Она вышла из-за скалы и резко нажала на камень артефакта. Мальчишки ее узнали:

-Госпожа Дориана! – пискнул младший, но старший сразу закрыл ему рот ладонью:

-Молчи! – приказал он угрожающим шепотом.

-Кто вы? – тоже шепотом спросила Дориана. – Кто обещал вам деньги? За что?

-Меня зовут Хаск, а его Тиль, – сказал старший мальчишка, протягивая для пожатия руку. Его примеру последовал младший. – А тебя зовут госпожа Дориана. Тебя здесь все ищут. А как ты это сделала? – он явно имел в виду невидимость. Внезапное появление Дорианы должно было показаться мальчишкам настоящим чудом.

-Секрет, – ответила Дориана, торжественно пожала обе протянутые руки и поинтересовалась:

-А откуда вы меня знаете?

-Мы племянники господина Лена, он служит у господина Авреля.– объяснил старший мальчишка

Лен? Дора с трудом припомнила старого гоблина, подававшего гостям чай во время их визита к авалонскому владыке. Так это его племянники! Вот почему у старшего мальчишки гоблинское имя! На вид дети совсем не походили на гоблинов. Братья были не слишком похожи. В стройной фигурке и тонких чертах лица старшего угадывалось что-то эльфийское, младший, светловолосый крепыш с простецкой крестьянской мордашкой, курносый и немного лопоухий, был явно чистокровным человеком.