Грезящий город - Муркок Майкл Джон. Страница 8

Элрик молча стоял на носу флагманского корабля графа Смиоргана. После своего возвращения в фиорд и последующего выхода флота в открытое море Элрик не произносил иных слов, кроме слов команды, да и те давал самые короткие. Морские владыки поговаривали между собой, что его одолевает великая ненависть, что она терзает его душу и в таком состоянии он становится опасен, независимо от того, друг он тебе или враг. Даже граф Смиорган избегал подверженного переменчивым настроениям альбиноса.

Флотилия взяла курс на восток, и море было черным-черно от множества легких кораблей, раскачивающихся на воде, - они были похожи на какую-то огромную морскую птицу, распростершую на волнах свои крылья. Около пятисот боевых кораблей вышли в путь; у всех них была почти одна и та же форма - продолговатая и узкая, и созданы они были скорее для быстрого плавания, чем для боя, поскольку предназначались для налетов на прибрежные поселения и для торговли. Бледное солнце высветило паруса, изготовленные из нового, яркого материала, - оранжевые, синие, черные, алые, красные, желтые, светло-зеленые или белые. На каждом корабле находилось по шестнадцать или больше гребцов, а каждый гребец был к тому же и воином. Команды также состояли из воинов, которые собирались участвовать в атаке на Имррир, - люди имели по нескольку обязанностей, поскольку морские народы были малочисленны и ежегодно теряли в своих регулярных морских рейдах сотни жизней.

В середине этого огромного флота расположились более крупные суда. На них находились тяжелые катапульты, предназначавшие для штурма стены Имррира, защищавшей город со стороны моря. Граф Смиорган и другие морские владыки с гордостью взирали на свои корабли, но Элрик смотрел только вперед; он не смыкал глаз, по его белому лицу хлестали соленые брызги и ветер, а его пальцы обнимали рукоять меча.

Корабли целеустремленно двигались на восток в направлении острова Драконов и его фантастических богатств - или адского ужаса. Они неумолимо, движимые судьбой, продвигались все дальше и дальше, их весла работали в унисон, их паруса наполнялись попутным ветром.

Они плыли все дальше и дальше, к Имрриру Прекрасному, чтобы ограбить и разорить старейший из городов мира.

Через два дня после того, как флот поставил паруса, на горизонте появился берег острова Драконов, и плески весел сменились бряцанием оружия - огромный флот приближался к городу и готовился совершить то, что разумные люди считали невозможным.

С корабля на корабль передавались приказы, и флот начал строиться в боевой порядок. Потом весла заскрипели в уключинах, и флот с уложенными парусами продолжил свое неумолимое движение.

День стоял ясный, прохладный и свежий, и среди всех участвующих в походе - от морских владык до последнего моряка - царило напряженное воодушевление, все они погрузились в мысли о ближайшем будущем и о том, что оно им сулит. Ростры кораблей смотрели на огромную каменную стену, которая блокировала первый вход в гавань. Высота стены составляла почти сотню футов, и венчали ее башни, но не ажурные, как те, что мерцали вдали над городом, а мощные, боевые. Через большие ворота в середине стены дозволялось проходить только кораблям Имррира, а тайна прохода в лабиринте (даже самого входа в него) держалась в строжайшей тайне.

Теперь по этой стене, высящейся перед флотом, приведенные в замешательство стражники неслись на свои посты. Угроза атаки им казалась совершенно немыслимой, и тем не менее огромный флот - такой огромный, каких страже и видеть-то не доводилось, - подошел к стенам Имррира Прекрасного! Они заняли свои посты, ветер играл их желтыми плащами и юбками, бряцали их бронзовые доспехи, но, растерянные, они двигались с неохотой, словно отказываясь признать то, что открылось их взглядам. И свои посты они заняли с какой-то отчаянной обреченностью, чувствуя, что, даже если вражеские корабли никогда не достигнут лабиринта, они, защитники этой стены, никогда не увидят поражения атакующих.

Дивим Таркан, командир стражи, был человеком чувственным, любившим жизнь и ее удовольствия. Он был сноб и красавец с тонкой бородкой и крохотными усиками. В бронзовых доспехах и высоком шлеме с оперением выглядел командир превосходно. Он вовсе не хотел умирать. С отработанной четкостью он прокричал лаконичные слова приказа своим людям, и те подчинились. Дивим Таркан озабоченно прислушивался к далеким крикам на кораблях и спрашивал себя, какой первый ход сделают нападающие. Долго ждать ответа ему не пришлось.

Катапульта на одном из кораблей авангарда гортанно зазвенела, и ее метательный рычаг пришел в движение, выстрелив огромным камнем, который со всем возможным изяществом лениво полетел к стене. Не долетев до цели, он плюхнулся в воду, которая тут же бурунами ударила о камни стены.

Сглотнув слюну и всеми силами стараясь скрыть дрожь в руках, Дивим Таркан приказал произвести выстрел собственной катапультой. Когда с глухим ударом перерубили спускной канат, в направлении вражеского флота полетело зажигательное ядро. Корабли располагались так близко друг к другу, что ядро не могло не попасть в цель - оно упало на палубу флагманского корабля Дхармита из Джаркора и проломило ее. Не прошло и нескольких мгновений, как корабль под крики искалеченных и тонущих моряков затонул, а с ним погиб и Дхармит. Некоторые члены команды были подняты на другие корабли, но раненых оставили тонуть.

Прогремел выстрел еще одной катапульты, и теперь снаряд попал точно в цель - в башню, полную лучников. Каменная кладка разрушилась, и те, кто остался жив, с криками попадали вниз, чтобы погибнуть в пенящейся воде, бьющей о стену. Теперь имррирские лучники, раздосадованные гибелью своих товарищей, натянули тетивы и обрушили тучу стрел на врага. Нападающие, в чьи тела жадно вонзались оснащенные красным оперением стрелы, кричали от боли. Но они тоже ответили градом стрел, и вскоре на стене осталась только горстка защитников - новые пущенные из катапульт снаряды поражали башни и людей, уничтожили единственную катапульту, а вместе с ней разрушили часть стены.