В поисках Танелорна - Муркок Майкл Джон. Страница 5
Но вот густые облака понемногу начали рассеиваться. Несмелые лучи солнца проглянули сквозь редкие просветы в тучах и осветили серебряные нити моста, вспыхнувшие ажурным сияющим кружевом. Хоукмун глубоко вздохнул, втягивая в себя свежий морской воздух, пахнущий водорослями и йодом. Он улыбнулся, любуясь чайками, что кружили высоко в небе над вершинами пилонов, полюбовался белоснежными парусами судна, которое как раз в этот миг проплывало под одним из пролетов моста. Настроение его резко повысилось, и он стал с живостью разглядывать и обсуждать с Иссельдой сюжеты барельефов и чеканки, что встречались им на мосту. Путешественники принялись болтать о разных пустяках, о тех удовольствиях, что обещала им Лондра, если она окажется хоть наполовину столь же прекрасна, как и этот мост.
Внезапно Хоукмуну показалось, что безмолвие словно сплошной пеленой окутало Серебряный мост, приглушив скрип многочисленных колес и звон подков, шорох и плеск волн, бьющихся о пилоны. Он обернулся к Иссельде, чтобы сказать ей об этом, и вдруг обнаружил, что она исчезла. В волнении он принялся шарить взглядом по сторонам, и с ужасом осознал, что остался на мосту совсем один.
Откуда-то из бесконечной дали донесся крик… Словно это Иссельда взывала к нему… Но и этот крик поглотило безмолвие.
Хоукмун хотел было развернуть лошадь в надежде отыскать супругу. Если поторопиться, то он еще может успеть…
Но лошадь не повиновалась ему. Она пятилась, ржала, била копытами и не трогалась с места. И тогда Хоукмун, осознав, что его вновь предали, закричал протяжно и истошно:
– НЕТ!
Глава третья
В тумане
– Нет!
Это был уже другой голос, звучный и исполненный страдания, куда более громкий, чем голос Хоукмуна, он был подобен раскатам грома.
Мост завибрировал, лошадь взвилась на дыбы и сбросила Хоукмуна наземь. Он попытался подняться, но тщетно. И тогда он пополз к тому месту, где в последний раз видел Иссельду.
– Иссельда! – выкрикнул он.
– Иссельда!
Злобный хохот раздался у него за спиной.
Распластавшись на стальном настиле, он повернул голову и увидел, как лошадь его, не удержавшись, заскользила к краю моста и, отчаянно забив копытами, удержалась у невысокого парапета.
Он попытался нащупать рукоять меча, но клинок запутался в складках плаща.
И вновь послышался хохот, но теперь он звучал уже чуть менее уверенно, а затем голос вновь проревел:
– Нет!
Волна невыразимого ужаса накатила на Хоукмуна Ничего подобного он не знал за всю свою жизнь. Ему захотелось куда-нибудь уползти, забиться в щель, убраться как можно дальше от источника этого звука. Но титаническим усилием он собрал всю свою волю и заставил себя вновь повернуть голову и взглянуть на Лицо. Лицо занимало полнеба Огромные глаза смотрели не отрываясь на Хоукмуна сквозь прорехи в тумане, окутавшем содрогающийся мост. Мрачное Лицо из его грез, с глазами, угрожающий блеск которых не мог скрыть затаенного страха. Гигантские губы вздрогнули и раскрылись. С них сорвалось единственное слово, то ли вызов, то ли приказ, то ли мольба:
– Нет!
Наконец, Хоукмуну удалось встать на ноги и, расставив их пошире, чтобы сохранить равновесие, он выпрямился и пристально взглянул в глаза существу. Как ни удивительно, выдержать его пристальный сверхъестественный немигающий взгляд оказалось довольно легко.
– Кто ты такой? – спросил он.
Туман словно поглощал его слова. Кто ты? Кто ты?
– Нет!
Лицо, по-видимому, не имело тела. Оно было прекрасным и ужасающим одновременно. Кожа казалась темной, но Хоукмун не смог бы с уверенностью сказать, какого она на самом деле цвета. Глаза могли быть черными, голубыми или даже карими, со зрачками, в которых сверкали золотые искры, а губы казались неестественно алыми и лоснились.
Теперь Хоукмун видел, что это существо страдает, но он также понимал, что оно представляет для него огромную опасность. Будь у существа такая возможность, оно без колебания убило бы Хоукмуна. Он вновь потянулся за мечом, но затем опустил руку, осознав всю тщетность этого жеста.
– МЕЧ! – промолвило существо. – МЕЧ!
Это слово было исполнено тысячи смыслов.
– МЕЧ!
И вновь тон переменился, сделался просящим, словно у человека, который умоляет возлюбленную вернуться. В его голосе была ненависть к самому себе за собственное унижение и даже к предмету своей страсти. Угрожающий голос, пропитанный смертью.
– ЭЛРИК? УРЛИК? Я… Я БЫЛ ТЫСЯЧЬЮ… ЭЛРИК? Я?..
Неужто это какое-то новое воплощение Вечного Воителя… Новый аспект личности самого Хоукмуна? Не смотрел ли он в глаза собственной душе?
– Я… ВРЕМЯ… СОВМЕЩЕНИЕ… Я МОГУ СЛУЖИТЬ…
Разум Хоукмуна метался в поисках объяснений, и если это создание и представляло собой какую-то часть его сути, то наверняка не было полным его отображением. Он ощущал, что создание это наделено собственной отдельной личностью, но им также владеет неистребимая потребность воплотиться, обрести форму, плоть, и именно этого существо требовало от Хоукмуна. Не свою собственную плоть, но что-то принадлежавшее ему.
– Кто ты?
На сей раз Хоукмун почувствовал, как голос его наполняется силой. Он заставил себя взглянуть прямо в это невыносимо прекрасное сумрачное лицо.
– Я…
Взгляд сосредоточился на нем и был полон такой неукротимой ненависти, что Хоукмун едва не попятился, но устоял. И гневно, и твердо встретил взгляд этих гигантских глаз. Хоукмун ощерился, весь дрожа.
Неожиданно откуда-то к нему пришли слова, и хотя он понятия не имел об их истинном смысле, но инстинктивно знал, что именно такой ответ и надлежит дать.
– Ты должен уйти. Тебе нет места здесь.
– Я ДОЛЖЕН ВЫЖИТЬ… СОВМЕЩЕНИЕ… СО МНОЙ ТЫ ТОЖЕ БУДЕШЬ ЖИТЬ… ЭЛРИК…
– Я не Элрик…
– ТЫ ЭЛРИК.
– Я Хоукмун.
– НО ЧТО ЭТО? ПРОСТО ИМЯ! ПОД ИМЕНЕМ ЭЛРИК Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ БОЛЬШЕ ПРОЧИХ… Я СЛАВНО ПОСЛУЖИЛ ТЕБЕ…
– Ты намерен убить меня, – возразил Хоукмун. – Я уверен в этом. Я ничего не приму от тебя. Именно твоя помощь сковала меня неодолимыми узами на многие тысячелетия. Однако последним деянием Вечного Воителя будет уничтожение тебя.
– ТАК ТЫ ЗНАЕШЬ, КТО Я?
– Пока нет, но страшусь того мига, когда я это узнаю.
– Я…
– Уходи, я начинаю узнавать тебя.
– НЕТ!
– Ты должен уйти.
Голос Хоукмуна внезапно дрогнул, и он усомнился, хватит ли у него сил и дальше выдержать взгляд этого ужасного существа.
– Я…
Но и голос потустороннего создания сделался более слабым, не столь угрожающим, почти молящим.
– Ты должен уйти.
– Я…
Собрав остатки воли в кулак, Хоукмун расхохотался существу в лицо:
– Убирайся прочь!
И он раскинул руки, словно боялся, что сейчас упадет, и в тот же самый момент исчезли и мост, и огромное лицо.
Он падал в ледяном тумане. Плащ облеплял ноги и трепетал за спиной… Он падал, и холод рассекаемого им воздуха жег и резал лицо. Но холод встретившей его воды оказался еще ужаснее. Ее ледяные объятия охватили Хоукмуна. Рот заполнила соленая морская вода с колкими кристалликами льда. Беспорядочными движениями рук и ног Хоукмун попытался остановить свое погружение. Грудь раздирал кашель, легкие требовали воздуха. Он начал тонуть. Вокруг была одна вода, ничего кроме воды. Он открыл на мгновение глаза и увидел свои руки, белые, точно кости скелета. Увидел плавающие вокруг лица волосы, тоже совершенно белые, и понял, что имя его не Хоукмун. Это почему-то показалось обидным. Он снова закрыл глаза и мысленно повторил воинский клич его древнего рода, с которым он сотни раз водил своих воинов в бой против Империи Мрака.
Хоукмун… Хоукмун… Хоукмун…
– Хоукмун!
Но это кричал не он. Вопль донесся откуда-то сверху, из серой тьмы, поднимавшейся над водой. Собрав все силы, он вырвался из плена морской пучины и вынырнул на поверхность. Закашлявшись, он судорожно глотнул ледяной воздух.
– Хоукмун!
На волнах плясала какая-то темная тень. Затем раздались ритмичные шлепки весел о воду.