Сумеречные Врата - Вольски Пола. Страница 48

– Я для нее чужая, Безымянная, станет ли она заботиться обо мне?

– Может, она и сердита, но уж не настолько!

– Вы не знаете гочаллу.

И, кажется, не хочу знакомиться с ней поближе. Вслух он спросил только:

– Положить все это на стол?

– Да, пожалуйста. Я принесу тарелки и йиштры.

– Я могу помочь?

– Садитесь и ешьте, - приказала гочанна, - а потом поговорим.

Ренилл надеялся, что угроза в этих словах ему только почудилась.

Присев за стол, он налил в чашки сока мыльной ягоды. Джатонди тем временем открывала консервы. Они ели молча, но молчание не казалось натянутым.

Рениллу даже хотелось бы, чтобы оно продлилось подольше, но гочанна, наконец, заговорила:

– Я много думала о том, что вы рассказали мне этой ночью, - сообщила она. - Я обдумывала ваш рассказ, взвешивала немногочисленные доказательства и старалась смотреть на все беспристрастно. Наконец, после долгих колебаний, я пришла к заключению…

Лучше не говори!

– Что я вам верю, - закончила девушка.

– Вы говорите это так, словно предпочли бы не верить.

– Предпочла бы. Было бы гораздо проще и спокойнее счесть вас бродячим сумасшедшим. Но я так не думаю.

– Что же убеждает вас в обратном?

– Несколько обстоятельств. Прежде всего, содержание манускрипта, найденного вами в ДжиПайндру, полностью согласуется с верованиями и преданиями нашей семьи. Пересказанная вами легенда практически не известна за пределами нашего рода, и уж конечно, неизвестна людям запада. Мы не хвастаем своей связью с богами, однако вы о ней узнали. Затем, - продолжала она, - ваш отчет о церемонии Обновления. Это ужасно, отвратительно - и все же ваш рассказ подтверждает самые мрачные слухи, которые ходили с давних пор - опять же неизвестные вонарцам. То, что в саду оказалась вивура, древнее орудие Сынов, существо, чуждое здешним холмам, - также подтверждает услышанное мною. И наконец, катастрофа на пруду РешДур - несомненно, явление чудесной природы, говорящее о недовольстве богов, - также говорит в вашу пользу.

– Гочанна всегда столь рассудительна?

– Гочанну, которая от рождения предназначена нести царственную ответственность за свой народ, приучили пользоваться головой. Хотя эта привычка может показаться излишней для нации, подчиненной соотечественникам заместителя второго секретаря Ренилла во Чаумелля.

Тема была скользкой. Ренилл промолчал.

– Итак, я верю вашему рассказу, - смягчилась Джатонди. - Что поднимает новый вопрос: следует ли что-либо предпринять по этому поводу, и если да, то что именно? Что можно противопоставить мощи Аона-отца?

– Вы, образованная девушка, верите, что торжество - в покорности?

– Торжество - едва ли. Возможность выжить - да. Мы всего лишь смертные, и должны склониться перед волей богов.

– Гочанна, существо, которое я видел в храме, не было богом!

– Что же это было?

– Не знаю.

– Вы не знаете. Не было ли это существо огромным, могущественным, способным творить чудеса и внушать ужас?

– Было. Слон тоже огромен и могуч, но я ему не молюсь.

– Но вы стараетесь не гневить его - если вы достаточно благоразумны. Так что же вы видели в храме ДжиПайндру? Слона?

– Нечто гораздо менее симпатичное. Я видел существо… не из нашего мира, как мне кажется… обладающее огромной силой, природа которой для нас непостижима. И все же я отказываюсь признать его божеством, но природе своей заслуживающим поклонения и покорности человека.

– Вы проводите уж очень тонкие различия. Я их не совсем понимаю. Вы описываете существо, наделенное всей мощью и атрибутами божества, и при том почему-то уверены, что это не бог. Или, по крайней мере, не желаете назвать его этим словом, хотя и не в состоянии подобрать Другого. В чем же основное отличие?

– Выглядит, как бог, действует, как бог, пахнет, как бог… да, я понимаю вашу мысль. С чисто практической точки зрения вы, пожалуй, правы. Но все же, мне кажется разница есть. То, что кроется в глубинах ДжиПайндру, низко и презренно, при всей его мощи.

– Берегитесь!

– Оно пожирает, оскверняет и уничтожает, оно питается человечиной. Это не бог, а скорее чудовище. Ужасное, не спорю, но никак не заслуживающее верности и добровольной покорности.

– Добровольная или нет, покорность есть покорность, - пожала плечами Джатонди. - Авеския может покоряться мощи Аона-отца так же добровольно или насильственно, как покоряется мощи Вонара. Исход один - она покоряется.

– Быть может, гочанна Джатонди, не будь авескийцы так вышколены покоряться воле богов, они бы отказали в покорности Вонару.

– Ну, в данный момент мы не так уж покорны воле Вонара, не правда ли, заместитель второго секретаря? - Жаркие пятна гнева выступили на щеках Джатонди, но голос ее оставался ровным. - Именно это вас и заботит в первую очередь. Похоже, что вас, иностранцев, выставят из Кандерула.

– И страна останется в руках Сынов и той твари, что правит ими.

– Ага, вы не признаете законности божества, чьи действия не совпадают с вашим жалким человеческим моральным кодексом. Подобное божество попирает уютные детские представления вонарцев о том, что добро правит миром. Должно быть, это непереносимо.

– Я вам скажу, что еще труднее перенести - видеть, как чудовище попирает людей, и некому встать у него на пути. И хуже того, видеть людей, которые славят свое рабство. Что ж, если это в самом деле бог, может, ничего другого и не остается. Но если я прав, и эта тварь, называемая Аоном, не священна и не всемогуща, с ней можно, хотя и трудно, справиться.

– Людям это не под силу, Чаумелль. Даже людям, вооруженным вонарскими пушками.

– Откуда вы знаете? Разве кто-нибудь пытался?! Но, предположим, вы правы - а я подозреваю, что так и есть. Манускрипт в храме упоминает других существ, подобных Аону, некогда обитавших в Авескии.

– Когда-то. Они ушли - вернулись в Ирруле. Так вы, прочитав о давней дружбе моего рода с меньшими богами, пришли в УудПрай в надежде получить через нас их поддержку и милость?

– Что-то в этом роде. Мне пришло в голову, что эти существа, кем бы они ни были, могут сжалиться над нами. Возможно, искупая вред, причиненный одним из них, они могли бы помочь?

– Чтобы боги - искупали причиненный ими вред? Перед нами? Не поручусь, но думаю, такое заявление расценивается как страшное богохульство.

– Я дрожу, ожидая молнии с небес. Но в самом деле, кто лучше справится с Аоном, чем его родичи?

– Не знаю, не знаю. Аон всегда был величайшим среди них.

– За это время остальные могли подрасти. Разве не стоит попытаться узнать?

– Если и стоит, это невозможно.

– Гочанна, я вижу, вы отважная и гордая девушка. Такая, как вы, не позволит, чтобы какой-то голодный пришелец из другого мира пожирал ее народ, словно скот. Если бы видели этих несчастных девчонок в храме - отупевших, развращенных - если бы вы видели, как этот людоед пожирал собственное потомство, если бы вы видели…

– Нет нужды заново перечислять все ужасы. В сущности, я разделяю ваши чувства больше, чем вам кажется. Но я не могу помочь вам, Чаумелль - буквально не могу, потому что не знаю, как. Видите ли, способность взывать к богам - не врожденное умение. Этому надо учиться. Знания, то, что невежды зовут волшебством, передается в нашей семье из поколения в поколение. Но гочалла еще не учила меня, а теперь, учитывая мои провинности, и не станет. Она так и сказала. Сейчас она одна владеет этой тайной, и возможно, умрет вместе с ней.

– Если найти подход к Сиятельной, если она услышит мой рассказ…

– От кого? От меня? Она не станет слушать и слова из моих уст. Мне запрещено даже приближаться к ней. Или вы сами надеетесь ее убедить? Не надейтесь, при всем вашем красноречии и дерзости - даже при том, что вы напоминаете авескийца и прекрасно владеете языком - вы остаетесь вонарцем, а она числит за вашим народом много обид, нанесенных как всему нашему народу, так и ей самой. Гочалла убеждена, что стоит изгнать вонарцев из Авескии, и все будет хорошо. Разумеется, она все несколько упрощает, но от этого убеждения не откажется.