Да здравствует королева! (СИ) - Ильина Ольга Александровна. Страница 10

Она была очень красива, несмотря на свой возраст, но взгляд, высокомерный, жесткий, решительный говорил, что она завоевала свою власть не только красотой. Рядом с ней стоял мужчина, некто Жан Вернер. Он назывался бароном, но реального титула не имел. Леди Элиран в последнее время окружала себя странными людьми, барон не стал исключением. Судя по досье тайной полиции, которое Мэл недавно прочитала, Вернер был незаконным сыном одного достаточно бедного и ничем не примечательного провинциального дворянина. Очень рано осиротел, поступил на военную службу, но там особых успехов не достиг. А так как карьера при дворе ему не светила, юный, амбициозный молодой человек отправился путешествовать, и пропал на долгие годы, пока не объявился в Тарнасе несколько лет назад со своими мистическими представлениями. В этом деле любая гадалка могла бы дать ему сто очков вперед, если бы не одно но — граф обладал потрясающим магнетизмом, харизмой и каким-то запредельным даром убеждения. С кем бы он ни говорил, что бы ни делал, ему верили.

В Эссир он прибыл совсем недавно и сразу сумел завоевать расположение леди Элиран. Впрочем, Феликс допускал, что этих двоих связывала не только нежная дружба, но и общие интересы. Оба были тщеславны и одержимы. Один — властью, вторая — королем. После его смерти она стала одержима желанием посадить на трон своего сына.

Еще двоих из числа министров Мэл знала по досье, но не обратила особого внимания. Намного больше ее привлек губернатор провинции Иды, дядя короля — герцог Амистар Ардонский. Да, он был именно таким, как описывал его Сорос, холодный, расчетливый стратег, самый опасный из всех присутствующих.

Здесь же были и Ричард Колвейн, леди Маргарет, Сорос, Феликс и юный, девятилетний мальчик, серьезный и молчаливый — принц Киран. И как же они с Уиллом отличались, хоть и были ровесниками. Уилл был неугомонным, живым, жизнерадостным, а Киран… таким несчастным.

Тем временем, королева подошла к мальчику, тот поцеловал протянутую руку, а она спросила:

— Ты знаешь, кто я?

— Да, — твердо, но без всяких эмоций ответил мальчик. — Вы моя бабушка.

— Правильно. И с этого момента я беру все заботы о тебе на себя. Мэл, подойдите.

Она поспешила к королеве, с удивлением отметив, как переменилось лицо леди Ровенны, едва она услышала ее имя.

— Мы слышали, на вас напали в темном лесу, — спросила леди Ровенна, когда фрейлин представили двору и обоим принцам.

— Да, это было ужасное происшествие. Моя камер-фрейлина едва не погибла при этом. Я попрошу вас немедленно разобраться в этом вопросе.

— Разве мой сын, принц Дэйтон уже не разобрался? — удивилась леди Ровенна. — Насколько я знаю, именно он спас вас от неминуемой гибели.

— Как ловко, — хмыкнула Марисса так, чтобы ее реплику услышали только фрейлины. — А она не теряет времени даром.

«Да, — мысленно согласилась Мэл, — в умении любое событие оборачивать в свою пользу, леди Элиран не откажешь». Она даже позавидовала этой способности, пока в голову не пришла весьма неприятная, если не сказать, чудовищная мысль о том, что возможно, все это было спланировано. Нападение, те фанатики, чудовище… Теперь уже она не завидовала, а с нескрываемым подозрением смотрела на женщину. На что еще способна эта с виду благородная леди, чтобы добиться своего?

— Не понимаю, чего хочет эта старая перечница?

Леди Ровенна много раз задавала себе этот вопрос, но так и не нашла ответа. Королева была слишком уверена, самоуверенна даже, словно скрывала в рукаве какой-то козырь. Ей не нравилась вся эта ситуация, когда приходится гадать о действиях противника, она так привыкла сама их планировать, что сейчас не представляла, что делать.

— Не волнуйтесь, дорогая, у нее нет никаких шансов посадить своего внука на трон. Он незаконный, — попытался успокоить ее Вернер, однако, чем больше он ее убеждал, тем больше она раздражалась.

— Я не могу аппелировать статусом принца.

— Но твой авторитет неоспорим.

Он попытался размять напряженные плечи, заставить ее отвлечься, но она лишь раздраженно передернула плечами и встала.

— Или тебя тревожит что-то совсем иное?

— Меня тревожит все.

Но самое главное — неизвестность. Ей до сих пор не удалось встретиться с хозяйкой гребня, до сих пор не удалось выяснить, что связывало ее с королем. Эта Мадлен… была неуловима, а казалась изначально открытой книгой. Дочь слуг, сама почти служанка, работает в местной больнице медсестрой и собирается замуж за Лукаса О Брайена. Вопрос, откуда у служанки такой дорогой гребень, и почему он кажется ей знакомым настолько, что она готова поклясться, что видела его раньше. Почему Дэйтон намеренно откладывает эту встречу, хотя обещал. Да, он ссылается на занятость при дворе, да — он действительно занят, и не только делами, а странной слежкой за одной из фрейлин королевы.

Леди Мелани Кэйн — еще одна загадка ее жизни. Эта девушка сразу привлекла ее внимание, было что-то в ней неуловимо знакомое, что-то зыбкое, эфемерное, но она, как бы ни старалась, не могла понять саму суть своих сомнений. Что-то в ней было не так, и именно это что-то не давало ей покоя, заставляя часами ходить из угла в угол и пренебрегать своими планами.

— Скажи, ты выяснил хоть что-то о фрейлинах вестральской старухи? Почему Маргарет Колвейн так их оберегает?

— Я думал, ты оставила эту мысль? Какая опасность может таиться в четырех наивных девицах?

— Они не так наивны, как ты думаешь, и опасны не меньше. Начальник личной охраны моего сына не сводит глаз с одной из них, со второй не сводит глаз мой сын. И ты полагаешь, что это не должно меня волновать?

— Твой сын уже взрослый мальчик, и он понимает, что нельзя смешивать власть и чувства.

— Мы об одном и том же человеке сейчас говорим? — резко выдохнула женщина. — Именно чувства мешают моему сыну взять все в свои руки, к брату, к отцу, а теперь к этой фрейлине. Так что ты там узнал?

Жан Вернер уже давно был доверенным лицом и, наверное, самым близким другом леди Ровенны, насколько это вообще возможно между двумя амбициозными людьми, преследующими одни цели. Он успел изучить разные ее состояния, узнать, когда она возбуждена какой-то мыслью или, наоборот, находится в хандре, когда раздражена или весела, когда может трезво мыслить, а когда переполнена эмоциями. Но такой раздраженной, подавленной или даже злой он не видел ее никогда. Поэтому и предпочел смириться и дать ей то, чего она хочет.

— С кого ты хочешь начать?

— Да какая разница? — раздраженно бросила она. — Говори уже.

— Хорошо. Леди Лирея Итарийская — дочь вестральского министра финансов. Девушка богатая, титулованная, ни в средствах, ни в связях не нуждается…

— Понятно, — перебила женщина, — другие?

— Леди Розмари Виллие — по слухам, незаконная дочь герцога де Траверсе.

— Того самого? — удивилась Ровенна.

Она слышала эту историю. Герцог де Траверсе был одним из сторонников Кровавой королевы, бежал вместе с большинством знати, когда Александр пришел к власти. Когда-то де Траверсы были теми, кто вершили историю Арвитана, именно они стояли у истоков заговора против Солнечного короля. Теперь же их род почти угас, находится в опале, и единственное, что их спасает — родство с королевской семьей.

— А третья?

— Леди Марисса де Томей. Об этой особе известно мало. Сирота, воспитывалась старшим братом, который скончался не так давно. Не состоятельна, не титулована, довольно загадочная личность.

— Как и четвертая. Как ее?

— Леди Мелани Кэйн. Увы, о ней мне узнать ничего не удалось.

— Значит, ты плохо старался.

— Это всего лишь значит, что мне нужно чуть больше времени. Мои источники основываются на слухах, которые нуждаются в проверке.

— И что же говорят твои слухи?

— Что леди Мелани Кэйн не существует. Никто не знает, откуда она появилась, кто ее родители, образование, семья…

— Ну, с образованием у нее все в порядке. Она явно из благородных. А вот существование… ты подал интересную мысль. Кэйн, знакомая фамилия, откуда я ее знаю?