Стальное княжество. Дилогия - Живетьева Инна. Страница 24

— Еще хочешь спорить?

— Да!

— Люблю наглых, — расхохотался тэм. — Но спорить с девчонкой... — он презрительно поморщился.

Сима требовательно оглянулась на Славку.

«Что?» — не понял он в первое мгновение. И тут же дошло: «Нет, я не могу! Пусть Рик! А, черт!» — он вспомнил: Рик говорил, что ножи кидает плохо. А Славка как-то рассказал, что был одним из лучших по метанию ножей в секции. «Дернуло меня похвастаться!»

«Ну же!» — подхлестнул яростный Симин взгляд.

— А со мной? — против воли спросил мальчик. — Со мной можно спорить?

— С тобой? — с интересом развернулся Ласк. — А что, давай. Хоть что-то новенькое.

— Только пусть кидает не пять, а десять! — вдохновился гость.

«Скотина, я же не смогу...» — но ноги против воли уже понесли к столу.

— И если хоть один нож уйдет в сторону больше, чем на ладонь — я тебе все зубы вышибу.

Славка прикинул расстояние до стены — около пяти метров. Будь там не Лера, а простая мишень — без проблем.

Михан подошел к девочке и, легонько пнув ее в бок, велел:

— Вставай!

Лера в ужасе посмотрела на управляющего и не пошевелилась.

— Давай быстрее, — поторопил Михан, ухватил ее за косу и попытался поднять.

«Спокойно. Я смогу. Смогу... Да ни хрена я не смогу!»

— Давай в кого другого кинешь, — не дождавшись результата, нетерпеливо предложил тэм.

«В тебя!» — с ненавистью толкнулось в Славке.

— Выбирай, — Ласк широким жестом обвел двор.

«Выбирать?! Он спятил?!»

— Ну? А то, сколько эту дохлятину ждать.

Управляющий еще раз лениво пнул девочку. Славка растерянно оглядел двор. Кровь стучала в висках, словно маленькие молоточки: «Этого не может быть. Это — невозможно!» Взгляд остановился на Симе. «Она заварила эту кашу. В нее? — и тут же стал противен сам себе: — Только не девчонки!»

— Привяжите ее тогда, что ли! — окончательно разозлился тэм. Плюхнулся в кресло и приготовился наблюдать.

— Подождите! Не в Леру, — остановил Славка.

— Ну? — тэм оторвался от кружки с вином.

Славка вдруг явственно ощутил ребят — близко, за спиной, и дальше, в саду. Каждого.

Дань — самый спокойный и самый добрый, его не обозлило даже рабство. Для побега совершенно бесполезен, но как хорошо, что он такой есть!

Замкнутый, непонятный Антон. Славку пугает его молчание, потому что не может разобраться: характер у парня такой или его сломало происходящее?

Скрипач — так он звал про себя Костю — это прозвище подходило больше, чем просто имя.

Влад — циник и нахал. Раздражает порой безмерно, но в то же время к нему появилось какое-то смутное уважение.

Рик необходим, и эта зависимость мешает.

«Святой Вакк, говорите? — вспомнил Славка, дойдя до Рика. — Честь сильнее дружбы. Гадство какое».

Имя, словно жесткий кубик, застряло в горле, и Славка никак не мог его вытолкнуть. «Ненавижу!» — в который раз подумал он и назвал того, кто был для него самым близким:

— Лешка.

Тихо вскрикнула Аля, Сима с досадой тряхнула волосами:

— Зря, — сказала еле слышно, и Славка обозлился. Могла бы сама выйти, раз такое дело! Нахлынула ненависть — ко всем, даже к ребятам. Но волна тут же ушла, оставив только усталость.

Алешка неторопливо пересек двор, остановился неподалеку от сидевшей на земле Леры и прислонился к стене. Поерзал слегка, примериваясь ко всем впадинкам и шероховатостям. Славка вглядывался, словно видел его в первый раз: темные отросшие волосы закрывают лоб, резко обозначились высокие скулы, губы сжаты в линию. Чуть сощурив карие глаза, Алешка смотрел поверх ограды, за которую падало солнце.

— Привязывать тебя? — деловито спросил Зак.

— Нет, — отрезал тот, не повернувшись.

Михан собрал десяток ножей, встал рядом со Славкой и протянув один.

«Уже?! Я не смогу! Нет, не думать так. Нельзя».

Дерево, из которого построен сарай, не слишком твердое, нож войдет легко. Славка очень четко увидел поверхность стены: неровно обтесанные бревна, пятнышко сучка чуть ниже Алешкиного уха, длинная трещина: змеится, скрывается за плечом. Солнце светит сбоку и почти не мешает, во дворе ни дуновения ветерка — идеальные условия. Вот только бы справиться с подрагивающими пальцами.

Славка взял нож, взвесил в руке, определяя балансировку. Хороший нож. Развернуться бы — и тэму в горло. Впервые мысль об убийстве не окрасилась легкой тошнотой, так сильна была ненависть. Но нельзя. Славка наметил взглядом точку — справа от Алешкиного плеча: «Ты только не шевелись, пожалуйста!» — и метнул. Сам подался вперед, точно готовый лететь следом.

«Есть! Один есть!»

Алешка не повернулся, только еле заметно вздрогнул, когда нож вошел в доску чуть выше ключицы. Раздосадовано крякнул Вилл, заерзал на кресле.

«Спокойно!» Славка облизнул пересохшие губы и взвесил в руке следующий нож. Отполированная деревянная рукоять, клинок средней ширины. Плохое оружие тэм не держит. Пятно от сучка навязчиво лезло в глаза, но оно слишком близко к Алешке — нельзя туда кидать.

«Два!»

Кресло под Виллом жалобно скрипнуло, тэм в раздражении толкнул кувшин. Вино плеснулось на скатерть, украсив ее алым пятном, и потекло на землю. Славка хотел крикнуть, чтобы Алешка закрыл глаза, но почему-то не мог. А тот по-прежнему смотрел на падающее солнце, и только когда нож вонзался в дерево, скашивал глаза.

На шестом броске у Славки закружилась голова и он, слишком долго взвешивая в руке нож, мысленно ругал сам себя.

— Кидай! — поторопил тэм.

«Скотина!!» Нож вонзился чуть выше левой кисти, пробив ткань рубашки. Алешка дернулся. Опустил глаза на торчащую рукоятку, потом посмотрел на Славку и чуть качнул головой.

Как тот удержался на месте, не кинулся к сараю, сам не понял. Наверное, просто ослабли ноги. Валившееся за забор солнце остановилось и обдало жаром, заставив мгновенно пересохнуть губы. «А еще четыре». Навалилась усталость, как будто только что в одиночку очистил Дарлово поле.

— Ну что ты жабу тянешь! — раздражено подстегнул Вилл.

Славка повернулся за ножом и наткнулся на любопытствующий взгляд управляющего. «Аттракцион. Шоу. Какие же сволочи!» Он разозлился — и зря. Нож вошел в стену слишком далеко.

Тэм подошел к замершему Алешке и принялся мерить ладонью расстояние.

— Ну, жабье племя, уложился! Давай дальше! — огорченно махнул он, возвращаясь обратно.

«Дурак дураком, а туда же — понятия о чести. Тоже мне, блин, воин! Так, спокойно, еще три. Святой Вакк мне не поможет».

Восьмой вошел над правым плечом, девятый рядом с ногой. Десятый Славка взвешивал долго, его не торопили. За спиной в надежде на промах сопели тэмы, с интересом поглядывал управляющий и только Зак с сочувствием усмехался в усы.

«Все!» Славка уронил ставшие тяжелыми руки — последний нож торчал рядом с пятым.

Алешка шагнул вперед, повернулся и посмотрел на стену.

Ласк разочарованно махнул рукой Але:

— Наливай! А ты пошел отсюда, — бросил он своему рабу.

Славку вдруг начало знобить, он развернулся и побрел в полумрак конюшни, полный знакомых звуков и запахов. Фыркнул из стойла Орск, когда мальчик повалился на сено и закрыл глаза. Хотелось раствориться в этой траве, перестать быть Славкой и вообще перестать быть. Но кто-то схватил его и начал трясти, да так, точно собирался оторвать голову.

— Как ты мог?! Ну, как ты мог, черт возьми?! — услышал Славка над собой бешеный Алькин голос и открыл глаза:

— Слушай, отвали, а?

Девочка выпустила зажатую рубашку. Показалось, что теперь, когда руки у Альки свободны, она даст ему по морде — ее просто трясло от ярости.

— Как ты мог! — ударила Аля кулаком по сену.

«Мимо», — равнодушно отметил Славка.

— Ты же за него больше, чем за всех, боишься! У тебя же руки тряслись, ты, кретин! Зачем ты выбрал Алешку?!

— А кого надо было, тебя? — спросил Славка, подумав: «Чтоб ты провалилась». Но без злости, устало.

— Антона! Даня! За них бы ты не боялся и кидал спокойнее. Было бы намного больше шансов!