Стальное княжество. Дилогия - Живетьева Инна. Страница 47

— Давайте отойдем.

Влад поплелся за всеми.

— Ну? — поинтересовался Славка, присаживаясь у стены в отдалении от Альки.

Сима помялась, что было для Влада удивительно, вот уж не ждал от нее сомнений.

— Алеша, сходи, пожалуйста, к Альке и попроси ее встать.

— Это и есть твоя гениальная идея, из-за которой мы в дальний угол поперлись? — раздражение не отпускало Влада.

— Точно, — невозмутимо кивнула Сима.

— Почему я? — растерялся Алешка.

— Ну, тебе трудно, что ли? — фыркнула Сима.

Владу показалось — несколько наигранно, лишь бы не отвечать на вопрос.

— Да нет...

— Ну вот и сходи!

— Да почему я-то?

— Тьфу! По второму кругу пойдем?

— А что я ей скажу?

— Тебе слова на бумажке написать? — уже не в шутку рассердилась Сима.

— По-моему, он ее боится, — буркнул Влад.

— По-моему, тоже, — согласилась Сима.

— Да ладно, я уже пошел. Ну почему я?!

…Альке было все равно. Даже страх пропал. И когда затихли голоса ребят, она не повернула головы, чтобы взглянуть, куда они ушли. В виски словно вкручивали шурупы, сухой язык никак не мог устроиться во рту, а биение пульса набатом отзывалось в голове. Именно из-за него Аля не услышала, как кто-то к ней подошел и сел рядом. Только когда ее потрясли за плечо, она открыла глаза.

— Вставай, — попросил Алешка.

«Зачем?» — хотела спросить Аля, но язык не шевелился. Алешка понял и так:

— Мы обязательно выйдем. Ты только встань, а?

Звук вдруг исчез, хотя мальчик что-то говорил — Аля видела это по движению губ. Мир, лишенный голоса, оказался совсем другим, без запахов и чувств. Это слегка испугало Альку. Она мотнула головой, и тишина исчезла.

— ...Алька, ну, пожалуйста.

Вместе со звуками вернулись и ощущения: холодного камня под спиной, усталости и боли в висках. Алешка замолчал. Откуда-то донесся голос Влада, но слов Аля не разобрала. Она рассматривала Алешкино лицо — так близко девочка его видела, только когда мазала ему рассеченную кожу на скуле. Грязное, худое, со следами от заживших ссадин, с потрескавшимися сухими губами, оно не было красивым, как когда-то казалось Альке. Заболели пальцы от невозможности погладить это лицо. Алешка наморщил лоб, явно придумывая, что же еще сказать. Девочке очень хотелось, чтобы он еще поуговаривал, но боль в пальцах стала просто невыносимой, куда там шурупам в висках!

Она села:

— Да, я сейчас.

…Шли по узкому туннелю, где-то даже приходилось протискиваться боком, и Аля боялась, что тут они и застрянут. На предыдущей развилке Рик категорически отказался сворачивать под ухмыляющуюся жабу, и сейчас не хотел возвращаться. Але было наплевать и на жабу, и на его предрассудки. Хотелось лечь — шли уже давно.

— Стоп, развилка.

Аля с облегчением выполнила команду, привалившись к стене. Ноги не удержали, и она села.

— Тут две дороги, — оповестил Рик. — Я сверну, посмотрю, вдруг там сужается, а вы подождите.

— Я тоже схожу, в другую, — отозвалась Сима.

Она шла как раз за ним и, как только Рик шагнул в сторону, смогла сдвинуться с места.

Перед Алей остался только Влад. Ей захотелось уткнуться ему в спину и закрыть глаза...

— Тут свет! — прилетел Симин голос. — Золото-о-ой! — окончания слова перешло в легкий крик, и девочка замолчала.

Влад рванул вперед, успев в боковой проход раньше, чем вернулся Рик:

— Стой!! Не ходи туда! — закричал тот, бросаясь следом.

Алю в плечо толкнул Алешка, и она тоже побежала. Проход расширился, и мальчишки обогнали ее. Впереди действительно разливался странный свет, не желтый, а именно золотой. Он шел из пещеры, на пороге которой стоял Рик, раскинув руки и закрывая собой проем.

— Не входите!

Ребята остановились. Аля приподнялась на цыпочки и заглянула через плечи: Сима и Влад лежали в центре небольшой пещеры, так, словно спокойно уснули. На потолке над ними сияла звезда, вокруг которой обернулся спящий дракон — золотой, с маленькими крыльями и длинными усами.

— Что это? — ошеломленно спросил Славка.

— Золотой сон, — Рик опустил руки. — Надо же было так вляпаться!

— Что с ребятами? — Славка встал рядом с ним.

— Спят. И видят чудесный сон. Во всяком случае, так написано в книгах. И разбудить их нельзя.

— Совсем? — ужаснулась Аля.

Рик кивнул:

— Ну, если их оттуда вынести, то можно. А как вынести-то? Кто туда зайдет.. — он не договорил, и так все понятно. — Разве что они сами во сне поймут, что это сон, и захотят проснуться.

— А может, еще что в книгах написано? — с надеждой спросил Алешка.

— Еще? Что время во сне течет медленно, совсем не так, как у нас. Так что ждать можно долго.

Славка присел у стены, опустился и Алешка.

— Я так понимаю, у нас три варианта, — неторопливо начал Славка.

— Много, — зло усмехнулся Рик.

— Сколько есть. Вариант первый: они просыпаются, и мы идем дальше, — Славка загибал пальцы. — Вариант второй: кто-то идет проверять дорогу и, если находит выход, возвращается к нам. И вариант третий: мы тут помираем от жажды.

— Вариант второй — бред лешего в безлунную ночь. Вляпаться еще в один переход — как жабой об косяк. И куда потом возвращаться?

— Ну, значит, у нас два варианта, — невозмутимо ответил Славка.

Сима вошла в маленький сад — заросли кипарисов и бамбука; узкая дорожка тянется к маленькому домику. Девочка сняла обувь и, наклонившись, вошла в узкую дверь, оставив меч за порогом.

В комнате не слишком светло. Но шесть разных по размеру оконцев пропускают достаточно света, чтобы Сима сразу увидела токоному — нишу, где все согласно традиции: свиток с каллиграфической надписью, икебана и курильница с благовониями.

Девочка присела, ожидая хозяина чайной церемонии. Тядзен вошел неслышно, низко поклонился гостье. Сима сглотнула — так сильно он напомнил ей деда. Или это сам дед?

Тядзен сел у очага, напротив девочки. Почему-то только сейчас Сима увидела, что огонь разведен и над ним висит котелок. Хозяин... нет, все-таки дед, неторопливо насыпал в керамическую чашку зеленый чай. Тяван — вспомнила Сима, именно так называется чашка, а шкатулка для чая — тяирэ. Тень улыбки скользнула по губам деда, и Симе показалось, что старик угадал ее мысли.

Дед залил чай кипятком и начал взбивать содержимое бамбуковым венчиком. Ритмичное постукивание о край чашки действовало умиротворяющие. Сима снова перевела взгляд на свиток с иероглифами. Ей хотелось подойти поближе, но она не решилась встать.

Тядзен закончил приготовление и передал чашку Симе. Девочка медленно, осторожно пробуя жидкость языком, глотнула горьковато-крепкий напиток. Его вкус напомнил ей раннее детство — совсем маленькой девочкой она приходила к деду и вот так пила у него зеленый чай. Потом, когда дед умер, никто больше не смог заварить правильно. Умер?! Сима вздрогнула, чуть не расплескав чай, и впилась взглядом в старика: и глаза, и тень улыбки на губах, — все знакомо.

Она медленно обтерла край чашки и передала ее деду. Тот отпил неторопливо. Качнул чашку в темных старческих ладонях:

Сима сжала губы: это категорически не похоже на деда! Тот говорил всегда коротко, скорее отдавал приказы, чем беседовал с внуками. Но старик ждал ответа, и девочка произнесла:

— Да. Путь воина — не мой путь.

Сказала и снова удивилась — а почему нет-то? Сима тряхнула головой: возникло ощущение, что она забыла что-то важное.

Старик неторопливо кивнул:

— Ты не понимаешь смерть, — слова скользнули сквозь высушенные старостью губы с шорохом, как песок по рисовой бумаге.