Авторы жизнеописаний Августов - Галликан Вулкаций. Страница 103

XXVI. (1) После этого он направил путь в Пальмиру, [1275] чтобы завоеванием этого города положить конец трудам. В пути он много перенес от сирийских разбойников, которые не раз устраивали дурной прием его войску; и во время осады он подвергался большой опасности, даже был ранен стрелой. (2) Имеется его собственноручное письмо, посланное им Мукапору, [1276] где он, отложив в сторону свою императорскую гордость, признает трудность этой войны: (3) «Римляне говорят теперь, что я веду войну против женщины, как будто со мной сражается одна Зенобия и только своими собственными силами, однако врагов здесь столько, как если бы мне приходилось осаждать мужчину; но они – под начальством женщины, которая гораздо слабее из-за страха и нечистой совести. (4) И выразить нельзя, сколько тут стрел, какое военное снаряжение, сколько копий, сколько камней. Нет ни одного места на стене, где не стояло бы по две и по три баллисты. Метательные орудия выбрасывают даже огонь. (5) Но к чему распространяться? Она боится как женщина и сражается как мужчина, который боится наказания. Но я верю, что боги помогут Римскому государству: они никогда не отказывали в содействии нашим начинаниям». (6) Наконец, утомленный, уставший от бедствий, Аврелиан послал Зенобии письмо, предлагая ей сдаться и обещая сохранить ей жизнь. Даю копию этого письма. [1277] (7) «Аврелиан, император Римского государства, отвоевавший Восток, Зенобии и всем тем, кто воюет сообща с ней. (8) Вы должны были бы сами сделать то, чего я требую от вас теперь в моем письме. Я предписываю вам сдаться и обещаю сохранить неприкосновенной вашу жизнь, причем ты, Зенобия, будешь жить вместе со своими в том месте, куда я помещу тебя согласно решению блистательного сената. (9) Драгоценные камни, золото, серебро, шелк, коней, верблюдов вы должны передать в римское государственное казначейство. Пальмирцам будут оставлены их права».

XXVII. (1) Получив это письмо, Зенобия ответила более высокомерно и заносчиво, чем позволяло ее положение, думаю, для того, чтобы устрашить врагов. Копию ее письма я также привожу здесь: (2) «Зенобия, царица Востока, Аврелиану Августу. Никто, кроме меня, до сих пор не просил в письме того, чего требуешь ты. На войне все решает доблесть. (3) Ты предлагаешь мне сдаться, как будто не знаешь, что царица Клеопатра предпочла умереть, а не жить в каком угодно почете. (4) Персы не отказываются прислать мне на помощь войска, и мы уже ждем их; за нас стоят сарацины, за нас – армяне. (5) Твое войско, Аврелиан, победили сирийские разбойники. Что же? Если соберутся все вооруженные силы, которые ожидаются со всех сторон, тебе придется отказаться от той надменности, с какой ты повелеваешь мне теперь сдаться, как будто ты в полной мере победитель». (6) Это письмо, продиктованное самой Зенобией, Никомах, [1278] по его словам, перевел с сирийского языка на греческий. Ведь и приведенное выше письмо Аврелиана было написано по-гречески.

XXVIII. (1) Получив это письмо, Аврелиан не смутился, напротив – он даже разгневался. Собрав немедленно свое войско и своих начальников, он со всех сторон осадил Пальмиру; решительный вождь ничего не упустил из виду: все довел до конца, обо всем позаботился. (2) Он перехватил отряды, которые были посланы на помощь персами, подкупил конные отряды сарацинов и армян, и, действуя то жестко, то мягко, привлек их на свою сторону. Наконец, пустив в ход большие силы, он победил эту могущественнейшую женщину. (3) Когда побежденная Зенобия пыталась бежать на верблюдах, которых назьшают беговыми, и направилась к персам, она была захвачена посланной вдогонку конницей и передана в руки Аврелиана. (4) Победитель и уже владыка всего Востока, державший в оковах Зенобию, стал проявлять при переговорах с персами, армянами, сарацинами по поводу дел, возникавших в связи с тогдашним положением, слишком большое высокомерие и заносчивость. (5) Тогда были привезены те осыпанные драгоценными камнями одеяния, которые мы видим в храме Солнца, тогда же – и персидские драконы, и тиары, [1279] и тот род порфиры, какого впоследствии не присылало ни одно племя и какого не видал еще римский мир. О ней хочется сказать хоть немного.

XXIX. (1) Вы помните, что в храме Юпитера Капитолийского, всеблагого и величайшего, находился небольшой пурпурный шерстяной греческий плащ; когда матроны и даже сам Аврелиан приближали к нему свои пурпурные одежды, последние при сравнении с его божественным блеском теряли свою окраску и приобретали пепельный цвет. (2) Говорят, что персидский царь, получив этот подарок от индийцев, живущих во внутренних частях страны, прислал его Аврелиану и при этом написал ему: «Прими пурпурную одежду, какая бывает у нас». Но это была неправда. (3) Ведь впоследствии и Аврелиан, и Проб, и еще недавно Диоклетиан разыскивали подобного рода пурпур, послав для этого самых старательных мастеров, но найти его не могли. Говорят, что такой пурпур дает индийская киноварь, если уметь с ней обращаться.

XXX. (1) Но, чтобы вернуться к начатому рассказу, среди воинов поднялся необыкновенный шум: все они требовали наказания Зенобии. (2) Аврелиан, однако, считал недостойным убить женщину; казнив большинство тех, по чьему подстрекательству она начала, подготовила и вела войну, он сохранил эту женщину для триумфа, чтобы показать ее очам римского народа. (3) Из числа тех, кто был убит, тяжкой, как передают, была утрата философа Лонгина, под руководством которого Зенобия, как говорят, изучала греческую литературу. [1280] Аврелиан, говорят, казнил его потому, что гордое письмо Зенобии было, как говорили, написано по его совету, хотя оно и было составлено на сирийском языке. (4) Итак, установив мир на всем Востоке, Аврелиан вернулся победителем в Европу. [1281] Там он разбил войска карпов [1282] и, когда сенат дал ему в его отсутствие прозвание Карпского, он, говорят, прислал шутливый ответ: «Недостает только того, отцы сенаторы, чтобы вы назвали меня еще Карписклом». (5) Всем известно, что карпискл – это особый род обуви. Такое прозвание казалось безобразным, тогда как он уже назывался, Готским, Сарматским, Армянским, Парфянским и Адиабенским. [1283]

XXXI. (1) Редко бывает, чтобы сирийцы сохранили верность: им это даже трудно. Когда Аврелиан был занят европейскими делами, пальмирцы, уже побежденные и разбитые, подняли крупное восстание. [1284] (2) Сандариона, [1285] которого Аврелиан оставил там с гарнизоном, они убили вместе с шестьюстами стрелков и вручили власть некоему Ахиллу, родственнику Зенобии. [1286] (3) Однако Аврелиан в полной готовности вернулся с Родопы и разрушил город, так как он того и заслуживал. (4) Словом, жесткость Аврелиана или, как выражаются некоторые, его строгость заходила слишком далеко, так что в одном известном письме сам он открыто сознается в том, что проявил самую лютую ярость. Вот его копия: (5) «Аврелиан Август Церронию Бассу. Не следует долее давать волю мечам воинов. Довольно уже зарублено и зарезано пальмирцев. Мы не пощадили женщин, мы перебили детей, перерезали стариков, истребили жителей деревень. (6) Кому же мы оставим потом землю, кому оставим город? Надо пощадить тех, кто остался в живых. Я уверен, что эти, столь немногие, исправились после наказания многих. (7) Я хочу привести в прежний вид храм Солнца, который разграбили в Пальмире орлоносцы третьего легиона вместе с знаменосцами, дракононосцем, горнистами и трубачами. (8) У тебя есть триста фунтов золота из ларцов Зенобии, у тебя есть тысяча восемьсот фунтов серебра из пальмирского добра, у тебя есть царские драгоценные камни. (9) Имея все это, постарайся почтить храм. Этим ты очень угодишь и мне, и бессмертным богам. Я напишу сенату и попрошу прислать понтифика, который произвел бы освящение храма». (10) Это письмо, как мы видим, указывает на то, что суровый император насытил свою лютую жестокость.