Авторы жизнеописаний Августов - Галликан Вулкаций. Страница 81

XV. (1) Таков был конец хороших императоров, [908] недостойный как их жизни, так и нравов: ведь не было никого более храброго, чем Максим, или Пуппиен, ни более ласкового, чем Бальбин, что можно было понять из хода самого дела: ведь сенат, имея возможность выбирать, не выбрал бы плохих. (2) К этому присоединяется еще и то, что они прошли испытание, занимая много должностей, соединенных с почетом и властью: один из них был два раза консулом и префектом Рима, другой – два раза консулом [909] и префектом, императорами они стали, имея много лет от роду, были любезны сенату, а также народу, которые, однако, слегка уже побаивались Максима. (3) Такие сведения мы собрали относительно Максима, главным образом – из произведений греческого писателя Геродиана. (4) Многие, однако, говорят, что у Аквилеи Максимин был побежден не Максимом, а императором Пуппиеном и что последний был убит вместе с Бальбином, так что они опускают имя Максима. (5) И таково невежество или недобросовестность этих спорящих между собой историков, что многим хочется, чтобы Максимом назывался тот же, который назывался и Пуппиеном, хотя Геродиан, описавший современные ему события, называет его Максимом, а не Пуппиеном, да и греческий писатель Дексипп говорит, что после двоих Гордианов императорами были избраны и противопоставлены Максимину Максим и Бальбин и что Максимин был побежден Максимом, а не Пуппиеном. (6) К тому же писатели проявляют невежество, говоря о том, что мальчик Гордиан был префектом претория: [910] многие не знают, что Гордиана часто носили на шее, чтобы показать воинам. (7) Максим и Бальбин были императорами один год, [911] тогда как Максимин с сыном были императорами, по словам некоторых, три года, а по словам других – два года. [912]

XVI. (1) Еще и теперь показывают в Риме дом Бальбина на Каринах, [913] огромный и внушительный, который и до сих пор является собственностью его семьи. (2) Максим, которого большинство считает Пуппиеном, был человеком совсем неимущим, но в высшей степени доблестным. (3) При них карпы сражались против мезийцев, началась война со скифами, [914] произошел в это время и разгром Истрии, или, как говорит Дексипп, Истрийской общины. (4) Дексипп очень хвалит Бальбина и говорит, что он смело вышел навстречу воинам и был убит, доказав, что он не боялся смерти; он говорит о нем, что он был обучен всяким наукам. О Максиме же он говорит, что это был совсем не такой человек, каким его описало большинство греческих писателей. (5) Кроме того, он добавляет, что ненависть аквилейцев к Максимину была столь велика, что они сделали тетивы для своих луков из волос своих женщин и так пускали стрелы. (6) Дексипп и Геродиан, которые изложили эту историю государей, говорят, что Максим и Бальбин были государями, избранными сенатом и противопоставленными Максимину после гибели в Африке двоих Гордианов и что вместе с ними был выбран мальчик Гордиан. (7) Но у большинства римских писателей я не нахожу имени Максима, а вместе с Бальбином встречаю императора Пуппиена; говорят даже, будто этот же Пуппиен сражался с Максимином у Аквилеи, причем упомянутые историки утверждают, что Максим и не сражался с Максимином, а сидел в Равенне и там услышал об одержанной победе; как мне кажется, Пуппиен – тот же, кого называют Максимом.

XVII. (1) Ради этого я присоединил сюда еще благодарственное письмо, [915] написанное консулом того времени о Пуппиене и Бальбине, в котором он выражает радость по поводу того, что они – после бесчестных разбойников – восстановили государственный строй: (2) «Пуппиену и Бальбину Августам Клавдий Юлиан. Как только я узнал, что по решению Юпитера всеблагого и величайшего, бессмертных богов и сената и с согласия всего рода человеческого вы приняли власть над государством для спасения его от преступления безбожного разбойника и для управления им согласно римским законам, безупречнейшие владыки и непобедимые Августы, то, хотя я узнал об этом не из божественных писем, а из сенатского постановления, которое переслал мне мой сотоварищ светлейший Цельз Элиан, я поздравил город Рим, на благо которого вы избраны, поздравил сенат, былое достоинство которого вы восстановили в награду за высказанное им относительно вас осуждение, поздравил Италию, которую вы мощно защитили от опустошения врагами, поздравил провинции, которые были растерзаны ненасытной жадностью тиранов и которым вы вернули надежду на спасение, поздравил, наконец, самые легионы и вспомогательные войска, которые повсеместно на земле почитают ваши образы за то, что они избавились от прежнего позора и теперь в вашем лице обрели достойный облик римских государей. (3) Ввиду этого никогда не было голоса столь могучего, речи столь удачной, дарования столь плодотворного, чтобы быть в состоянии выразить достойным образом общее счастье. (4) Сколь велико оно и каково оно – мы могли понять по первым шагам вашего правления: ведь вы вернули нам римские законы, упраздненную справедливость и милосердие, которое было совершенно уничтожено, жизнь, нравы, свободу и надежду на преемственность и наследников. (5) Все это и перечислить трудно, не говоря уже о том, чтобы изложить – шаг за шагом в выражениях соответствующего достоинства. (6) Ведь то, что вы возвратили нам жизнь, на которую посягал этот преступный разбойник, распустив по всем провинциям своих палачей, открыто заявляя о своем гневе против блистательного сословия, – как могу я это выразить или подробно изложить? (7) Тем более что – ввиду своей посредственности – я не могу не только выразить чувство общего счастья, но даже и собственную радость моей души, когда я вижу перед собой тех Августов и государей рода человеческого, от которых, как от моих старинных цензоров, я до сих пор желал получить выражаемое постоянным уважением одобрение моим нравам и скромности; хотя то и другое, надеюсь, удостоверено в свидетельствах прежних государей, однако вашими суждениями я гордился бы как имеющими большое значение. (8) Боги пусть доставят и в будущем будут доставлять такое счастье римскому миру. Ведь глядя на вас, я могу желать только того, о чем молил богов победитель Карфагена, [916] именно – чтобы они сохранили государство в том состоянии, в каком оно было тогда, так как другого, лучшего, нельзя было найти. (9) Так и я молю, чтобы они сохранили вам государство в том состоянии, в какое вы привели его, когда положение его было еще шатким».

XVIII. (1) Это письмо доказывает, что Пуппиен и есть тот, кого большинство называет Максимом. (2) В рассказах об этих временах у греков нелегко найти имя Пуппиена, а у римлян – имя Максима, и то, что было совершенно против Максимина, считается то делом Пуппиена, то делом Максима.

XXII

Требеллий Поллион

ДВОЕ ВАЛЕРИАНОВ [917]

I. (1) Сапору [918] царь царей [919] Вельзол: «Если бы я знал, что можно когда-нибудь по-настоящему победить римлян, я радовался бы за тебя по поводу победы, о которой ты сообщаешь. (2) Но так как это племя в силу ли своей судьбы или вследствие доблести обладает великим могуществом, – смотри, как бы то, что ты взял в плен старого императора, притом обманным образом, не отозвалось бы плохо на тебе и на твоих потомках. [920] (3) Подумай о том, сколько племен, которые часто побеждали их, римляне из врагов сделали своими. (4) Мы слыхали, – и это верно, что галлы победили их и сожгли их огромный город, [921] но верно и то, что теперь они в рабстве у римлян. А африканцы? Разве они не победили римлян? Но верно и то, что теперь они в рабстве у римлян. (5) О более отдаленных по времени, и, может быть, менее существенных примерах я ничего не говорю. Митридат Понтийский держал в своей власти всю Азию, но верно и то, что он был побежден, [922] верно и то, что Азия принадлежит римлянам. (6) Если ты спрашиваешь моего совета, воспользуйся благоприятным случаем для заключения мира и возврата Валериана своим. Я поздравляю тебя с твоим счастьем, если только ты сумеешь воспользоваться им».