Охотящиеся в ночи - Алексеева Яна. Страница 8

– Другой жизнью? – прохрипела я.

– Среди нас.

Дилемма. Жить хотелось, но страшила неизвестность. Какая это будет жизнь? А решать надо, и побыстрее, судя по встревоженному лицу вампира.

– Сволочь ты, – буркнула я.

– Извини, я бы и сам не хотел, чтобы твой выбор проходил в таких жестких условиях.

– Больно будет?

– Скорее всего, да.

Мог бы и соврать для моего успокоения. Но он никогда мне не врал. Разве что немного недоговаривал.

– Я согласна.

Шейл расслабился и обратился к подпирающим стену гостям:

– Она согласна.

А то они не догадались! Незнакомый мужчина выступил вперед:

– Хорошо, начнем. Кто выступит поручителем?

– Я, Шейл из семьи Веран, выступаю поручителем Василисы при обращении ее из человека в Пьющую кровь.

– Я, Павел, одинокий охотник, согласен инициировать обращение Василисы из человека в Пьющую кровь.

Потом Шейл неторопливо приблизился, хладнокровно взрезал себе запястье, и в подставленную кювету полилась густая темная кровь. Как много! Ее аккуратно перелили в бутыль и пристроили на штатив капельницы, в мою онемевшую исколотую руку воткнули иглу, и спустя миг густая алая жидкость медленно заскользила вниз по трубочке. Стало очень холодно, будто по венам начал растекаться жидкий лед, потом тело охватил жар.

– Благодарю тебя, Павел, – донеслось до меня сквозь марево.

– Сочтемся позже, – доброжелательно кивнул мужчина. – Кстати, еще далеко не конец, могут быть неприятные побочные эффекты.

Медленно уплывая в темноту и чувствуя, как разгорается внутри болезненный огонь ломки, я услышала хрипловатый женский голос:

– Шейл, знаешь, эта девочка правильно тебя оценила. Ведь то, что ты задумал и сотворил, – противозаконно.

– Кто бы говорил, госпожа охотница, кто бы говорил.

Вот так я и влилась в ряды нелюдей. Неприятные подробности, связанные с болезненным процессом изменения, описывать не буду.

Получается, с научной точки зрения, кровь Пьющих обладает сильным мутагенным воздействием. Или действует как хищный вирус, ломающий инфицированный организм. Шейл же говорит, что это – сложная магия, но мой возлюбленный – дитя позапрошлого века, я же везде вижу науку, а впечатляющие примеры могущества Карающих не внушают мне доверия. Я вообще никому не верю.

Вы спросите, кем я сейчас работаю? Как и прежде, биржевым аналитиком.

Глава 2

Новая жизнь

Дом был хорош. Двухэтажное строение с верандой из светло-желтого с прозеленью кирпича удивительно ловко пряталось среди старых деревьев осеннего сада. Сливающиеся с листвой стены дышали свежестью и ароматом созревших яблок.

Узкая тропинка затейливо петляла между пышными кустами и толстыми шершавыми стволами, выводя к веранде, наполненной гулкой звонкой пустотой. Тонкие стекла играли яркими разноцветными красками. Прямо от дверей начинался мягкий ковер, серый, с экзотическим ало-пурпурным узором. Две темные дубовые створки вели в большую залу с белыми стенами и чугунной винтовой лестницей, поднимающейся до самого чердака.

Зала модной планировки делилась на зоны по часовой стрелке: от двери начиналась желто-белая кухня, затем – отделанная белой кожей гостиная и далее шла библиотека с высокими, до потолка, дубовыми стеллажами, заставленными царственно выглядящими книгами. Три окна занавешены плотными темно-серыми шторами того же рисунка, что и ковер.

Лестница спиралью вьется на второй этаж, где четыре двери ведут в запретные для меня помещения: кабинет, особую библиотеку и пару запертых гостиных. А еще выше, на чердаке, под высокой покатой крышей расположена просторная комната, где я теперь и живу. Здесь можно было пройтись колесом, да еще оставалось место для большой мягкой кровати и обычного трехстворчатого шкафа.

Первый и второй этажи носят ненавязчивый отпечаток руки мастера изысканного дизайна. Угловые двери с ручками в форме когтистых львиных лап, отполированные мраморные плитки пола в кухонной зоне с вырезанным на каждой из них знаком зодиака, элегантный в своей простоте подлинник древнего японского пейзажа… А мансарда, несмотря на продуманное удобство, была безлика, но я не жалуюсь. В конце концов, после однокомнатной хрущобы это – несказанная роскошь! Даже не сравнить.

Выглянув в открытое окно, я заметила, что кто-то вошел в калитку и принялся неторопливо плутать по дорожкам. Торопливо скатившись вниз и проскакав мячиком по ковру, я выскочила на веранду и в дверях нос к носу столкнулась с чужаком. Отшатнувшись, кинула на гостя настороженный взгляд. Он ответил мне таким же.

В нос ударил густой аромат пармской фиалки. Та-ак, Поющий, да еще и в солнечном свете. Светлый то есть. Дом – я прислушалась – не возражал против его присутствия. По моей личной классификации – альв, герой скандинавского эпоса.

Между прочим, посмотреть было на что! В смысле на меня. Я выжила после памятного ритуала, но изменилась и внутренне и внешне. Окончательно пропала замечательная в своей неприметности внешность, и теперь перед мимохожим альвом стояла среднего роста девушка с пепельными волосами, высокими резкими скулами и раскосыми желтыми глазами с узкими вертикальными зрачками, двумя парами клыков, прячущимися за вежливой улыбкой, и впечатляющим набором когтей на руках.

Высшая из Охотящихся в ночи, господа. Редкая птица.

Я почти неделю провалялась без сознания, после того как меня чуть не зарезал изгой во время проведения ритуала, а щупальце багровой тьмы задело при отдаче. Впрочем, о произошедшем я знаю только со слов Павла. Ему пришлось задержаться в городишке до того момента, пока я вновь обрету способность самостоятельно передвигаться. Оставить все как есть – невозможно. Моя новообретенная внешность не способствовала сохранению маскарада, да и поставленная метка властно требовала возможности быть рядом с хозяином. Брр, противно-то как! У меня – и есть хозяин…

Впрочем, вампир бросил бы меня на произвол судьбы, приглушив или разорвав связь, но он не владел заклинанием «плотных иллюзий» и не мог замаскировать новую оригинальную внешность, обладательницей которой я стала. А это жизненно необходимо для сохранения тайны.

А с какими предосторожностями было сопряжено мое путешествие в Москву! Трое суток на поезде, и так, чтобы никто не видел, длинный плащ, огромные очки, перчатки, причем летом. По-моему, это привлекало куда больше внимания, чем самая феерическая наружность. Чтобы скрыть клыки, приходилось все время молчать. Да еще не обошлось без приключений мистического толка!

И вот теперь я сижу в доме одинокого охотника, ожидая решения насущной проблемы, и зверски скучаю. Еще хотелось бы выяснить, кто мой отец. Потому что скачок на следующий энергетический уровень возможен для подобных мне полукровок, если только один из родителей был высшим. Кроме того, не давали покоя вечные вопросы: что делать и как жить дальше? И, в конце концов, на что существовать?

Павел же, исчезающий почти на рассвете по тайным и наверняка зловещим делам, говорил, что надо беспокоиться последовательно. Вот и сейчас его не было с самого утра, зато появился незваный гость.

Я еще раз прислушалась к опутывающей дом «паутине». Все в порядке. Это посетитель, которому разрешен доступ в любое время на правах гостя. Почувствовав знакомое по общению с вампиром копошение в голове, я сложила мысленную фигу. Поющий поморщился. Да, не очень вежливо, зато действенно. Мгновенно отваживает любителей и умельцев покопаться в чужом разуме.

Широко улыбнувшись, я отступила назад, пропуская альва на веранду, и протянула тоном профессионального дворецкого:

– Входи-ите!

– А где хозяин? – Хм, голос приятный.

– Павел? А нету! – фигурно подняв бровь, тяжело вздохнула я. – Уже полдня, как по очень-очень секретным делам он уехал в город. А я тут голодная сижу.

Клыки непроизвольно клацнули. Поющий улыбнулся краешками губ, явно не собираясь меня кормить.

– Я подожду, – сказал он и уверенно прошел внутрь, точнее, плавно перетек от двери в одно из кресел.