Становление (СИ) - Соколова Стэлла. Страница 46

   Небольшой камень больно ударил бывшего советника по лбу, от чего Тифар, соответственно, несколько удивился. Сделав еще один небольшой шаг назад, дабы укрыться в тени каменного выступа, он пытался рассмотреть того, кто столь внезапно появился, словно бы из ниоткуда. Неизвестный сидел на Волке, молча разглядывая идущих внизу воинов. Видимо придя к тем же выводам, что и Тифар, некто, довольно спокойно, произнес:

   - Именем Владыки Бер, немедленно вернуться в Долину!

   Тифар едва сдержался, чтобы не присвистнуть. А гость-то не так прост, как могло показаться - по меньшей мере, советник про Правителе, раз имеет право приказывать от имени Владыки. К тому же, если судить по тону, которым был отдан приказ, неизвестный привык к беспрекословному подчинению. Что и сыграло с ним злую шутку - приказывать привык, а с отступниками дела не имел. Вместо того, чтобы вот так гордо мерить взглядом воинов, лучше бы укрытие поискал.

   Словно бы в подтверждение мыслей Тифара, в воздухе тут же засвистели иглы, а молодой советник правителя Бер ударил своего Волка пятками, чтобы тот прыгнул вниз, на одну из телег. Воины тут же достали катоны и, не сговариваясь, напали на пришлого. Волк закрутился, клацая зубами и скаля зубы, лошадь, запряженная в телегу, встала на дыбы и попятилась назад. Заднее колесо наехало на камень и телега, вместе с лошадью и посланником правителя Бер, покатилась в пропасть. Все произошедшее заняло не более минуты и, даже если бы Тифар захотел вмешаться - не успел бы, только если в боевую форму войти, а с ошейником это сделать мало того, что довольно трудно, еще и больно как никогда, да и времени уходит на порядок больше, чем раньше. Кроме того, его мало касаются внутренние разборки Долины.

   Мнение бывшего советника изменилось в тот момент, когда один из воинов, обнаживших катон на неизвестного, презрительно произнес:

   - Родовая ветвь Проклятого должна исчезнуть.

   Вжавшись в камень, Тифар натянул на голову капюшон и улыбнулся. Если бы не темнота, отлично скрывшая его присутствие, сейчас бы ему пришлось совсем несладко. Закрыв глаза он прислушался к размеренным ударам собственного сердца и, стараясь ничем не выдать своего присутствия, бывший советник ждал, пока караван пройдет мимо. Спустя некоторое время, когда скрип телег и лай псов стали почти неразличимы в прохладном ночном воздухе, Тифар вышел из своего укрытия.

   Место, которое он выбрал как наилучшее для наблюдения, являло собой самую широкую часть горной дороги, с одной стороны от которой находился обрыв, а с другой - некое подобие подлеска. К тому же, расстояние от дороги и до того места, где укрылся бывший советник было чуть больше лаара, что дало Тифару лишнее преимущество - он довольно легко смог скрыть свое присутствие. Правда, ему показалось странным, что Волки не учуяли его присутствие, но... На все воля Светлых.

   Откинув капюшон, Тифар подошел к самому обрыву и начал входить в боевую форму. Тело выгнулось, словно в немой агонии, челюсти рефлекторно сжались, глаза налились алым светом. Кровь гулко стучала в висках, от чего казалось что голова вот-вот разлетится на мелкие кусочки. Издав хриплый стон, бывший советник упал на дорогу, тело свело еще одной судорогой, а во рту встал металлический привкус крови.

   Боль, словно снежная лавина подмяла под себя сознание, помутив разум и заставляя рычать от бессилия. Именно поэтому Тифар предпочитал лишний раз в боевую форму не входить - кто захочет испытывать подобные муки развлечения ради?

   Как только за спиной появились черные крылья, Тифар наконец-то смог вздохнуть с облегчением. Из-за проклятого ошейника - прощального подарка Найрана де Майен, вхождение в боевую форму стало извращенной пыткой. Пока тело медленно, очень медленно видоизменялась, бывший советник бессознательно молил Богов о скорейшей смерти. К тому же, первые пару минут, после завершения превращения, Тифар был слабее новорожденного котенка - убить его в этот момент даже проще, чем прихлопнуть надоедливую муху. Как только боль, черной пеленой накрывшая разум, отступила, Тифар подполз к самому краю обрыва. Проведя языком по губам, он прохрипел:

   - Вот и пришло время познакомиться, наследник Проклятой короны.

Глава седьмая.

Наследник проклятой короны.

   Империя Ардейл. Северная Застава. Горы.

   Когда Санэйр с трудом открыл глаза, первое, что предстало его взору было свинцово-серое небо, низко нависшее над землей. Такого никогда не увидишь в солнечной Долине Бер. Казалось будто сами Светлые гневаются, выражая свое недовольство.

   Снег, белым покрывалом лежащий на многие лаары вокруг, покрывал лицо, покалывая кожу, изо рта вырывались клубы пара. Улыбнувшись с легкой иронией, что обычно ему не было свойственно, наследник Долины Бер попытался повернуть голову, чтобы хоть как-то осмотреться. Боль вспышкой пронзила сознание и принц поморщился. Вообще, сказать по чести, сейчас он чувствовал себя наихудшим образом - судя по ощущениям, лицо его замерзло до состояния мраморной маски, еще и лоб саднит, несмотря на холод.

   Прикрыв глаза, Санейр подавил тяжелый вздох. Что ни говори, а быть наследником Проклятого Императора - участь не из лучших. Начать хотя бы с того, что даже подданные не испытывали к своим правителям особой любви - именно поэтому в Лунном Замке частенько находились мастера Ше'д'Ар. Правда, отец не так давно отменил эту традицию, ссылаясь на то, что беспокойное время давным-давно кануло в Реку Забвения, соответственно и выказывать недоверие, во всяком случае столь откровенно, к собственным слугам - дело совсем уж последнее. И все же, отцу стоило задуматься над этим несколько раньше - когда сам Санэйр был ребенком. Может быть, в этом случае, он не был бы столь недоверчив, а временами - неуступчив и подозрителен. Именно эта его подозрительность и привела к нынешнему - наследник Долины Бер лежал, подобно сломанной кукле в одном из многочисленных ущелий на севере Империи Ардейл и мрачно разглядывал свинцовое небо.

   Где-то совсем рядом раздался жалобный скулеж, заставивший Санэйра с трудом повернуть голову влево и зажмуриться от боли. Волк - преданны друг и верный товарищ, лежал совсем рядом. Белая шерсть, покрытая алыми пятнами крови, почти сливалась со снегом. Протянув руку, со сбитыми костяшками и запекшейся на них кровью к своему боевому зверю, Санэйр тихо прошептал:

   - Прости меня друг, втянул нас обоих в передрягу, не подумав о последствиях...

   Волк печально посмотрел в глаза своего хозяина и положил огромную голову на лапы, а Санэйр закрыл глаза, сожалея о своем необдуманном поступке и в сотый раз проклиная свою гордость. Многочисленные переломы, полученные при падении уже начали заживать - сломанные кости с противным хрустом вставали на места, мышцы регенерировали, но боль... О, Великие Светлые! Боль была на грани терпимого. Лучше уж в беспамятство погрузиться, чем в полном сознании пережить что-то подобное.

   Словно бы услышав мольбу несчастного, Светлые позволили ему провалиться в тяжелое забытье. Сознание словно заволокло молочно-белым туманом, из клубов которого начали складываться картины далекого прошлого.

   Долина Бер. Примерно тысячу лет назад (по человеческому календарю).

   Маленький наследник Долины Бер стоял с правой стороны от огромного кресла, на котором восседал отец - Владыка Бер. Мальчик, которому на тот момент исполнилось всего двести пятьдесят лет, что по меркам людей равняется пяти годам, с некоторым удивлением смотрел на женщину, стоявшую на коленях перед ступенями, ведущими к трону.

   Кларин де Майен холодно рассматривал мать своего наследника - женщина стояла, опустив низко голову и судорожно теребя тонкими пальцами кружевной платок. Рядом с ней, преклонив колени, стоял и ее отец - один из аристократов Долины, занимающий достаточно высокий пост при Владыке. Разговор проводился при "закрытых дверях" - в зале присутствовал лишь Владыка, наследник, мать маленького принца и ее отец. Положив тяжелую ладонь на белокурую голову сына, Кларин сухо произнес: