На краю тени - Уикс Брент. Страница 12

Спустя четыре ночи — если термин имел еще смысл, то Логан считал, что сейчас ночь, потому что большинство обитателей Дыры спали, а в то время, которое узники называли днем, ветра завывали пронзительней и громче, — Фин перерезал глотку одному из своих педофилов. Вмиг все проснулись и стали драться за тело. Гнусавый начал бить по Зубастику, чтобы заставить его выпустить из рук некий окровавленный ошметок (Логан старался не думать, что это). Зубастик оставил кусок и бросился на обидчика. Гнусавый попытался отбиться, однако Зубастик сладил с ним, как с ребенком. Убрав с пути руки Гнусавого, простофиля впился острыми зубами ему в шею.

Из возникшей над телом свалки вылетела целая нога и шмякнулась рядом с Логаном. Когда Струп бросился за добычей, Логан схватил ее. К своему ужасу, он глаз не сводил со Струпа, пока тот не отступил, смутившись.

Логан оттащил ногу к стене и, глядя на нее, заплакал. Потому что, сколько ни смотрел, видел только мясо.

9

Кернавон в сравнении с Сенарией казался раем. Ни Крольчатника, ни резкого деления на имущих и неимущих. Ни захватнических армий, ни смрадного запаха пепла и смерти, ни безучастных взглядов отчаявшихся людей. Столица Уэддрина, которой правила уже двадцать вторая королева кряду, процветала.

Двадцать две королевы! Мысль показалась Кайлару странной, пока он не осознал, что Мамочка К. властвовала над Са'каге, а значит, и над улицами Сенарии уже более двадцати лет.

— По какому делу? — спросил стражник городских ворот, поглядывая на фургон.

Кайлар никогда не видел столько голубоглазых людей с яркими волосами всевозможных цветов — от почти белых до огненно-рыжих. Местные жители были ростом выше, чем сенарийцы.

— Я продаю и покупаю лекарственные травы. Мы приехали сюда, чтобы открыть аптекарское дело, — ответил Кайлар.

— Откуда?

— Из Сенарии.

Стражник впал в задумчивость.

— Слышал, там все очень плохо. Если решите открыть лавку на южной стороне, будьте осторожны. Кварталы там довольно хулиганские…

Он умолк, завидев шрамы на лице Элены.

Кайлара охватила ярость. Только шрамы портили идеальную красоту Элены. Ослепительная улыбка, темно-карие глаза, бросавшие вызов скучной простоте слова «коричневые». Глаза, описать которые под силу только поэту, а воспеть — легиону бардов. Кожа молила о ласке, изгибы тела ее требовали. Да как он мог, при такой красоте, заметить только шрамы? Однако ни слова — иначе скандал. Стражник моргнул.

— М-да, проезжайте.

— Спасибо.

Кайлара не волновало Са'каге Кернавона. Так себе мафия, по мелочи: карманники, грабители, уличные проститутки, ставки на собачьи бои и травлю быков собаками. Часть борделей и притонов для азартных игр вели дела, не имея связей с Са'каге. Детская уличная банда Кайлара и та была куда организованней местной преступности.

Они ехали через город, озираясь по сторонам и глазея на людей, словно какая деревенщина. Кернавон стоял у слияния трех рек: Белой, Красной и Ежевичной, в городе пышно цвела торговля, и по улицам сновали толпы людей с тугими кошельками. Вот крепкий, с оливковой кожей сетец в широких коротких штанах и белой тунике, а вот рыжеволосые кьюрцы, каждый с двумя мечами и странной манерой вплетать в волосы разноцветные прядки. Фургон миновал нескольких жителей Ладеша и иммурца с миндалевидными глазами. Троица даже придумала игру: они исподтишка указывали пальцем на встречных и пытались угадать, откуда те родом.

— Как насчет этого? — спросила Ули, указывая на человека неопределенного вида в суконных одеждах.

Кайлар нахмурился.

— Вот-вот, хвастунишка! Давайте-ка послушаем, — поддержала Элена, ехидно усмехаясь. — Ули, не подсказывай!

О человеке толком сказать было нечего. Татуировок нет, обычные для Кернавона туника и брюки, короткая стрижка темных волос, и нос не как у модайских патрициев. Ничего определенного. Даже такой темный загар мог быть у представителей полдюжины стран.

— Ах да, — вспомнил Кайлар. — Он из Алитэры.

— Докажи, — потребовала Элена.

— Только у алитэрцев такой самодовольный вид.

— Не верю.

— Спроси его, — предложил Кайлар.

Элена покачала головой и спряталась в фургон, внезапно застеснявшись.

— Эй, мастер! — крикнула Ули, когда фургон проезжал мимо. — Вы откуда?

Человек обернулся и гордо выпрямил спину.

— Я родом из Алитэры, самой великой, по воле бога, нации в Мидсайру!

— Вы хотели сказать, богов, — заметил уэддринец, с которым он торговался.

— Нет! В отличие от вас, уэддринские неучи, алитэрцы что думают, то и говорят, — сказал торговец, и они мгновенно заспорили о религии, перейдя на политику. Про девочку забыли.

— Я изрядно удивлен, — сказал Кайлар.

Элена тяжело вздохнула.

— Ты, вероятно, сам алитэрец.

Кайлар рассмеялся, однако от этого «вероятно» стало горько во рту. «Вероятно», потому что он был цеховым крысенком, сиротой. Может, рожденным в рабстве. Кто знает? Кайлар не мог даже предположить, кто его родители. Почему они его бросили?

Уже умерли? Или еще живы? Пока Джарл копил гроши, чтобы вырваться из цеха, Кайлар фантазировал, что же заставило его знатных родителей отказаться от любимого дитя. Глупо и бесполезно. Он-то думал, что давно забыл об этом.

Ближе всех к роли отца был Дарзо — и Кайлар стал тем, кого все люди проклинают: отцеубийцей. Что он теперь? Лопнувшая струна, не связанная с прошлым.

Нет, конечно, это неправда. У него есть Ули и Элена. И свобода, чтобы любить. Свобода не задаром, однако цена того стоила.

— Тебе плохо? — спросила Элена с беспокойством в карих глазах.

— Нет, — ответил Кайлар. — С тех пор как мы вместе, я на седьмом небе!

За несколько минут они проехали северные рынки и углубились в портовый квартал. Даже здесь почти все дома были каменные — огромная разница с Сенарией, где считалось, что камень слишком дорог, и дома строили из дерева и рисовой бумаги. На ступеньках домов, складов и мельниц праздно сидела местная шпана, угрюмо наблюдая за фургоном с видом подростков, желающих что-то доказать.

— Ты уверена, что мы едем правильно? — спросил Кайлар.

Элена поморщилась:

— А разве нет?

Кайлар продолжал вести фургон, однако это не имело значения. К ним, постояв, двинулись шесть малолеток — во главе парень с гнилыми зубами и черными веревками жирных волос. Из-под ступенек и мусорных куч они достали оружие. Уличное, для драки — дубинки, ножи и обрывки тяжелых цепей. Главарь встал перед фургоном и схватил уздечку ближайшей лошади.

— Что ж, милая, — заметил Кайлар. — Настало время встретить дружественное нам местное Са'каге.

— Кайлар, вспомни, что обещал! — сказала Элена, беря его за руку.

— Ты ведь не ждешь, что я и впрямь…

Увидев ее взгляд, он осекся.

— Салют! — бросил главарь, постукивая дубинкой по ладони.

Он широко улыбался, скаля два черных передних зуба.

— Милая, — сказал Кайлар, не замечая парня. — Ты должна понять: это не тот случай.

— Другие тоже проходят через подобное, и никто не умирает.

— Все останутся живы, если сделаем по-моему, — ответил Кайлар.

Чернозубый прочистил глотку. Грязь в его облике, похоже, прописалась навсегда, а два выступающих кривых, полусгнивших передних зуба, казалось, заполняли собой все его лицо.

— Извините, голубки. Не хотелось бы прерывать…

— Можешь и подождать, — ответил Кайлар тоном, не терпящим возражений, и снова повернулся к Элене: — Милая, послушай.

— Либо делай то, что обещал, либо то, что всегда, — ответила Элена.

— Не разрешаешь?

— Нет.

— Простите, — снова напомнил о себе главарь. — Это…

— Дай-ка угадаю, — сказал Кайлар, передразнивая его развязность и акцент. — Это платная дорога, и мы должны оплатить проезд.

— Гм… верно.

— Знаешь, как я догадался?

— Хотел тебя спросить об этом… эй, хватит болтать! Я Том Грей, и здесь…

— Твоя дорога. Никто не спорит. Сколько? — полюбопытствовал Кайлар.