Дитя двух миров - Фролова Элеонора. Страница 10

А из тонированного джипа, как чёртики из табакерки, выскочили два парня в куртках — такое ощущение, что они даже дверцы не открывали, а просочились прямо через железо и стекло. Двое из ларца, одинаковых с лица двигались как на пружинах, и в руках у них были пистолеты. Мне сначала даже показалось, что пистолеты игрушечные — уж больно дико было видеть в тихом зелёном уголке Питера людей с настоящим оружием. Нет, я понимаю, рост преступности, и всё такое, и всё-таки одно дело слышать или даже смотреть по телевизору, и совсем другое — видеть это шоу своими глазами (да ещё как бы принимать в нём участие).

Водила, похоже, всё понял сразу и воспринял на полном серьёзе. Он полёз в кабину, однако движения его казались какими-то заторможенными по сравнению с быстротой ребят из джипа.

Поздно.

Ещё пару раз хлопнуло, и второй бычок ткнулся лицом в сидение, так и не успев на него забраться. Да, пуля немножко быстрее человека…

А к моим ногам подкатилось то, что держал в руке шкаф — маленькая такая штучка с острым кончиком. Шприц-тюбик, и предназначалась эта пакость бедной мне…

Это стало последней каплей, переполнившей пороховую бочку. Хватит с меня этих разборок в Бронксе — я подхватила сына на руки и рванула к своей парадной наискосок, по газону, прямо через кусты, холодеющий спиной ожидая удара.

Пронесло — за мной никто не погнался. Не выпуская из рук сына, я как-то сумела открыть магнитный замок — высший пилотаж в экстремальной ситуации называется. Дверь захлопнулась за мной с лёгким щелчком, я одним духом взлетела на свой четвёртый этаж и глянула в лестничное окно.

Тел на асфальте уже не было. Паники не было тоже. Да и кому паниковать? Всё случилось очень быстро, а что до тихих хлопков, так этим вообще никого не удивишь. С некоторых пор у нас пошло поветрие — малолетки (и не очень малолетки) взяли моду день-деньской щёлкать под окнами какие-то взрывчатые самоделки. Развлекаются, террористы юные, головы чугунные, — не соображают, что нервы у людей и так на пределе, а тут ещё они со своими хлопушками.

Один из тех парней, что выскочили из джипа, стоял возле «газели»; второго не было. Когда я выглянула в окошко, этот типа ниндзя поднял голову и посмотрел на наш дом. Мне показалось, что он смотрит прямо на меня, и я поспешно отпрянула — сердце заколотилось так, что мне даже поплохело. Да, это вам тот ещё аттракцион, блин горелый…

Я никак не могла попасть ключом в замочную скважину — пришлось звонить. Двери открыл дядя Лёша (слава богу, он дома!). Он посмотрел на меня — надо полагать, цвет лица у меня был очень характерный, — молча втянул нас в квартиру, быстро выглянул на лестницу и аккуратно закрыл дверь.

— Что случилось, Аля?

Я только всхлипнула. Осторожно опустила Шепотка на пол и уткнулась Петровичу в грудь, из последних сил борясь с накатывающей на меня истерикой.

— Тихо, тихо, дочка, — успокаивающе сказал Алексей, — ты уже дома.

Он бережно приобнял меня, и от его крепкой руки и спокойного голоса я как-то сразу успокоилась — истерика отступила.

— Ох, дядя Лёша, там со мной такое было…

Сначала я рассказала ему всё вкратце, в общих чертах (опустив, понятное дело, всю кошачье-воронью феерию). Уловив суть, Петрович прервал меня, вышел на лестницу и глянул на улицу.

— Нет там ни «газели», ни джипа, — сообщил он, вернувшись. — А теперь давай-ка поподробнее.

И я рассказала — со всеми деталями, какие только успела заметить.

— Да-а-а… — задумчиво проговорил Алексей, когда я выдохлась. — Дела… И кому же это ты, дочка, дорогу-то перешла? Да ещё так основательно, чтобы за тобой с пистолетами бегают? Не верить тебе у меня оснований нет — я, как-никак, знаю тебя не первый год. Приврать ты, конечно, можешь, — при случае, особенно по мелочам, — но тут уже не до шуток.

Я только дёрнула плечами. Если насчёт эххов у меня были кое-какие соображения, то что касается бандюков — тут я, как говорится, ни сном, ни духом. Вряд ли тут замешан мой бывший шеф — сколько лет прошло, да не такой уж он и крутой, как из себя корчил. Но тогда кто, кто заинтересовался незаметной мной, самой обычной молодой девчонкой? И зачем?

— Я по этому поводу вот что думаю, — услышала я по-прежнему спокойный голос Петровича. — Судя по твоему рассказу, эти резвые мальчики из джипа — профессионалы, причём профессионалы очень высокого класса. Для таких взять тебя где угодно в любое время дня и ночи — пара пустяков. Но они, похоже, тебя охраняли — так, как охраняют очень важных персон, на уровне президента. Огонь на поражение при возникновении малейшей угрозы для охраняемого объекта — это серьёзно.

— Вот и охраняли бы себе президента, — буркнула я. — Я-то тут при чём?

— А ты здесь и не при чём, — невозмутимо пояснил дядя Лёша. — Охраняли они его, — он кивнул в сторону Шепотка, как ни в чём не бывало уютно устроившегося на диване с книжкой в руках, — а тебя уже так, заодно. Это спецслужбы, Аля (при слове «спецслужбы» я почувствовала себя букашкой под микроскопом, ощущеньице — бр-р-р…), и их интересует твой сын. Думаешь, я не знаю, что внучок-то у меня непростой? Глянь-ка вот, — с этими словами он протянул мне свою ладонь, на которой я разглядела тонкий белёсый шрам.

— Это я стамеской, — пояснил Алексей, — шесть дней назад. Глубоко саданул, до кости — рука сорвалась.

— И что? — спросила я, уже зная ответ.

— А ничего, — он улыбнулся. — Шепоток зашептал — рана затянулась через полчаса, а на следующий день я о ней уже и думать забыл.

А я вдруг вспомнила, как сотник Верт врачевал своего покалеченного бойца — чему тут удивляться, спрашивается? Если уж рядовой эхх способен на такие феньки, то уж сын крутого мага, эльфийского короля — это вообще без вопросов. И ещё я вспомнила удививший меня сегодняшний медосмотр в детской поликлинике: теперь-то ясно, что вся эта лабуда про заботу о детях, какую плёл мне этот типа доктор (может, он и доктор, только немножко из другой больницы), — полная лажа, осмотр был организован специально для моего Шепотка. И теперь понятно, кто его организовал…

— Так что Сашенька наш не прост, — продолжал между тем мой типа папаня. — Я ведь и раньше за ним кое-что замечал, да и бабушка наша не без глаз. Не такие уж у тебя старики глупые да не продвинутые, как ты думаешь.

— Да я и не думаю так вовсе, — пробормотала я, хотя на самом деле, конечно, именно так и думала.

— Ладно, — дядя Лёша небрежно махнул рукой, — не в этом фишка, как вы говорите.

— А в чём?

— А в том, что Саша очень непростой ребёнок — я так думаю. Одарённых детей много, но не всеми ими интересуется криминалитет — жлобы-то эти тоже ведь хотели похитить в первую очередь нашего Шепотка, — и не всех их опекают спецслужбы, да ещё так тщательно.

— И что же нам делать? — спросила я растерянно.

— Что делать… Конечно, за тебя и за него, — Петрович снова посмотрел на Сашу, — я, если придётся, жизнь отдам, — он сказал это так, что я ни на секунду не усомнилась в том, что так оно и будет (не дай бог, конечно), — только вот сказки про Джеймс Бондов, которые в одиночку крушат целые шпионские сети — это сказки, Аля, покруче твоего фэнтези.

— Так может, позвонить в милицию или куда там ещё, в ФСБ?

— Позвонить можно, вот только… — на лбу Алексея пролегла горькая складка. — Как бы тебе объяснить… В бою всё ясно: здесь друг, там враг, а вот в нашей вроде бы мирной жизни всё не так просто. Маловато осталось людей, для которых дело и долг важнее, чем пачка денег, и многовато развелось людишек, которые не то что чужого — своего ребёнка продадут, если им за это хорошо заплатят. Слышал я кое-что о программах по поиску детей-уникомов — есть такие программы и у нас, и не у нас тоже. Знать бы ещё, кто тут заказывает музыку, и для чего эти дети им нужны. И кто знает, на что будет способен твой Саша, когда вырастет? Он ведь может стать оружием — страшным оружием. А оружие — это дело такое: тут важно, в чьих оно руках, в чистых или не очень.

Мне стало не по себе — сказка незаметно превращалась в триллер.