На острие клинка - Кашнер Эллен. Страница 74

— Дома нас ждет шампанское, — сообщил Алек. — Хотя, знаешь, я еще не уверен, что рискну тебе помочь с ним расправиться. Я совсем отвык от вина — страшно вспомнить, сколько я уже не пил.

Ричард снова откинулся назад и закрыл глаза, надеясь, что его сморит сон. Должно быть, он действительно задремал, поскольку сознание утратило связность мыслей. Вскоре, раньше, чем он ожидал, карета остановилась, и лакей открыл дверь.

— Особняк Тремонтенов, — объявил Алек, выпрыгнув вслед за мечником из кареты. — Прошу меня извинить, я… — Он осторожно посмотрел на одно их окон верхнего этажа. — У меня срочная встреча.

Наверняка все было спланировано и предусмотрено заранее. После того как Ричард остался один, его отвели в одну из тех комнат, к которым он привык еще в те дни, когда проводил много времени на Всхолмье. В покоях его ждала горячая ванна, в которой мечник нежился не так долго, как ему хотелось, — все из-за слуг, которые вертелись вокруг него. Наконец они ушли, чтобы не мешать ему самостоятельно одеться. Ричард накинул на себя плотную белую рубаху и, повалившись на мягкую кровать, погрузился в глубокий сон.

Его разбудил звук открывающихся дверей. Слуга принес Ричарду поднос с холодным ужином, который мечнику позволили съесть в одиночестве. Сент-Вир поставил поднос на маленький столик у окна, из которого открывался вид на сад и аккуратно подстриженные газоны, протянувшиеся до самой реки. В свете заходящего солнца ее воды приобрели цвет шлифованной меди. Сейчас мечник мог делать что хотел, и это ему нравилось — в присутствии слуг, особенно хорошо вышколенных, он чувствовал себя очень неуютно. Такие слуги казались мечнику некими автоматами, волею случая умеющими дышать и разговаривать. Нобили всегда вежливы со слугами, но при этом не обращают на них никакого внимания, словно их не существует вовсе, а Ричарду такое не под силу. Если кто-нибудь был рядом, мечник непременно об этом помнил.

Слуги герцогини Тремонтен считались одними из лучших. Они обходились с мечником учтиво и почтительно, как с важным и могущественным гостем.

Держась от Ричарда на почтительном, предписанном этикетом расстоянии, они повели мечника по коридорам и лестницам вниз, к его благодетельнице.

Сент-Вир понятия не имел, чего ему ждать, поэтому счел за лучшее не ломать зря голову. Однако он ничего не мог с собой поделать и все гадал, увидит ли сейчас Алека. Мечник подумал, что, пожалуй, был бы рад встретиться с ним в последний раз, сейчас, когда в голове прояснилось. Сент-Виру хотелось сказать другу, что ему идет новая одежда. Пока мечник шел по коридорам особняка герцогини, разглядывая красочный орнамент, в узоре которого мерещилась насмешка над окружающей роскошью, ему перестало казаться таким уж странным, что Алек принадлежит к роду Тремонтенов.

Гостиная дышала такой роскошью, что в глазах начало рябить. Она была битком набита всякими диковинками разных форм и расцветок, которые отражались в огромном выпуклом зеркале, висевшем над камином. В кресле возле огня сидела женщина и что-то вышивала.

Ричард увидел огненно-рыжие волосы и повернулся, намереваясь выйти, однако двери захлопнулись прямо перед его носом. Катерина Блаунт вскочила, выронив вышивку.

— Миледи, — тихо произнесла она сдавленным от страха голосом. — Тебя должны были отвести к миледи…

— Ничего страшного, — ответил Сент-Вир, все еще стоявший у дверей. — Насколько я понимаю, слуги ошиблись комнатой.

— Ричард, — затараторила она от волнения, — ты должен понять… Мне обещали, что тебе не сделают больно.

— Разоружить мечника, не сделав ему при этом больно, невозможно, — спокойно ответил он. — Впрочем, я уже пришел в себя. Мне самому открыть дверь или следует постучать, чтобы за меня это сделал слуга?

— Тебе следует сесть! — резко бросила Катерина. — Сядь и посмотри на меня!

— Зачем? — вежливо поинтересовался он.

— Неужели тебе все равно? — Она вцепилась в спинку стула, словно ища опоры. — Неужели тебе не хочется узнать, почему все так произошло?

— Уже нет, — ответил Сент-Вир. — Не думаю, что сейчас это имеет какое-либо значение.

— Имеет! — с яростью произнесла женщина. — Имеет! Лорд Феррис потребовал от меня невозможного… и я пришла сюда, к миледи… Тогда она послала меня за тобой. Я не хотела идти, но все же поверила ей. Она обходится со мной гораздо лучше, чем когда-либо обходился лорд Феррис. Она не желала мне зла и не желала зла тебе. Но Феррис хотел, чтобы ты убил лорда Холлидея. Если бы ты это сделал, ты навсегда попал бы к нему в кабалу. Поэтому нам пришлось вытащить тебя из Приречья и отправить на суд, чтобы миледи смогла тебя обелить и чтобы вместо тебя наказали Ферриса.

— А почему она пошла против Ферриса? Кстати, она что, рассчитывает, что я теперь буду на нее работать?

— Ты что, не знаешь? — Катерина уставилась на потрясавшего ее своим хладнокровием мечника, который стоял на другом конце комнаты, — Здесь Алек.

— Да знаю я, что он здесь. Он был на суде. — Сент-Вир посмотрел на нее. — Кэти, если позволяешь людям собой пользоваться, надо быть очень осторожной. А то как на шею сядут, так потом с нее и не слезут.

— Ты все не так понял…

— Правда? Да, герцогиня с тобой мила, но что это меняет? Слушай, я жив и здоров, но… зря ты все это устроила.

— Да замолчи же ты, наконец… — Она с ужасом поняла, что плачет. — Я-то надеялась, что больше никогда тебя не увижу!

— Кэти, — беспомощно проговорил он, но даже не попытался ее утешить.

Нос у женщины покраснел. Она утирала слезы кулаками.

— Я ничего тебе не должна, — всхлипнула рыжеволосая, — ничего, кроме извинений, ну так вот они! Прости, что я не могу жить в Приречье. Прости, что дозволяю другим вертеть собой направо и налево. Прости, что тебя избили, — да, это моя вина, а теперь, пожалуйста, уйди и оставь меня в покое.

Мечник и впрямь повернулся к двери, но ее створки распахнулись, и в комнату вошла женщина, одетая в серые шелка.

— Катерина, дорогуша! — воскликнула герцогиня Тремонтен. — Ну вот, вы довели мою милую Кэти до слез, — недовольно бросила она Ричарду. Диана пронеслась мимо него и заключила плачущую женщину в объятия, сунув ей в руку белоснежный батистовый платочек. — Будет, будет, — успокаивающе произнесла герцогиня, обращаясь к Ричарду и Катерине. — Все уже хорошо.

Только сейчас Сент-Вир понял, что герцогиня изначально намеревалась, чтобы они встретились именно так.

Ричард уставился на изящную леди, утешавшую служанку. Даже когда Диана подняла ему навстречу глаза, он продолжал без всякого стеснения откровенно ее разглядывать.

— Мэтр Сент-Вир, — произнесла Диана как ни в чем не бывало, хотя Катерина продолжала всхлипывать у нее на груди, — добро пожаловать в мой дом. Благодарю вас. Я знаю, на что вам пришлось пойти, чтобы вытащить Алека из лап Горна, и чего вам это стоило. Я понимаю, вы недовольны тем, что гибель Горна поставил себе в заслугу лорд Феррис. Вам дважды пришлось пострадать ради меня, и моей благодарности нет границ.

Быть может, она и ожидала услышать слова ответной признательности, однако, как только Диана прервалась, Катерина громко высморкалась в подаренный ей чистый платочек.

— Однако, — продолжила герцогиня, — мне бы хотелось вам кое-что подарить. На память, — Она протянула мечнику цепочку, на которой висело кольцо с рубином.

— Это Алека, — громко сказал Ричард.

— Не совсем. Приглядитесь внимательней — этот перстень из желтого золота, а у него — из белого. Весь набор состоит из двенадцати колец, камни на них некогда украшали герцогскую корону. Это вещь ценная и очень узнаваемая. Продать ее будет непросто, но все равно игрушка очень милая. Вы не находите? — Диана покачала цепочкой из стороны в сторону, и перстень завертелся на ней, словно веретено.

— Вы очень щедры. — Мечник не двинулся с места. — Не могли бы вы передать его лорду Дэвиду… — Как она там говорила? — На память обо мне. Я думаю, ему будет от этого перстня больше толку.

— Какая галантность. — Кивнув, герцогиня улыбнулась, и цепочка с перстнем вновь исчезли у нее за пазухой. — Из вас получился бы великолепный нобиль. Как жаль, что ваш отец был… впрочем, насколько я слышала, кем был ваш отец — никому неизвестно. Это так?