Магия госбезопасности - Коваль Ярослав. Страница 57

Она улеглась на свободном пятачке у борта, и прикрыла глаза. В теле гуляла приятная слабость, лежать было приятно, хотя и жестковато, не мешали ни ветер, ни солнце, снова спрятавшееся под подходящую тучку.

Потом рядом зашуршала ткань.

– Можно? – спросил Рейр. И, не дожидаясь ответа, присел рядом, прямо на палубу.

Несколько минут они молчали, чародейка даже стала задремывать.

– Ты на меня злишься? – вдруг спросил мужчина.

От неожиданности она даже слегка вздрогнула. Но глаз открывать не стала.

– Я все никак понять не могу, ты мне друг или враг? – пробормотала она.

– А это так важно – непременно решить этот вопрос столь однозначно?

Вопрос звучал так неожиданно, что Кайндел даже задумалась. Одновременно она попыталась понять, что же на самом деле чувствует к своему временному помощнику. Она видела и чувствовала, насколько он сильный человек – не физически, конечно, и не своими магическими возможностями. Сила, особенно внутренняя, мощь духа всегда располагает и привлекает к себе, причем отнюдь не только людей слабых. Общаясь с ним, девушка ощущала, насколько интересен он как человек, насколько незауряден, и потому всей душой не хотела, чтобы он погиб. Не хотела встретиться с ним в бою. Не хотела, чтобы кто-то из ее соратников, людей ей небезразличных, многих из которых могла назвать своими друзьями, убил его… Не хотела, чтобы он оставался по другую сторону баррикад.

А человек главным образом верит лишь в то, во что хочет верить. Надежда на лучшее всегда живет в человеческой душе, она неистребима даже у того, кто считает себя пессимистом. Подобная уверенность логически выливается во множество препятствий на жизненном пути, в нее же запускают корни все те неприятные неожиданности, которые «разбивают сердце». Потому что любую перемену во взаимоотношениях, любую измену и обман человек, даже не самый проницательный, без труда ощутит… если захочет. Однако чаще всего не хочет.

Она, мастер работы с информацией, как никто знала, насколько люди любят жить в окружении иллюзий. Даже те, кто кичился собственной «объективностью», просто возводили вокруг себя иллюзорные замки совсем другой окраски. В том-то и заключалось отличие человека, существа, созданного по образу и подобию Божию, что он, в отличие от животного, способен был создавать вокруг себя «малую вселенную». И только от него зависело, какой эта вселенная будет и во что все это выльется.

Но Кайндел не привыкла себя обманывать. Наоборот, она всеми силами боролась с этой привычкой, присущей ей, как и любой другой мыслящей твари земной, обремененной даром создавать абстракции и логические выкладки. Разумеется, избегнуть общей участи жить в иллюзорном, самодельном мире она не могла, однако цель существования ее «малой вселенной» была иной, чем у других людей. Она не стремилась создать для себя наиболее психологически комфортных условий, она добивалась изменения чужих «вселенных» по своему усмотрению. И потому была ближе всех к пресловутой «объективности». Хоть и не способна была полноправно вступить в ее пределы, как и никто не мог.

«Он не будет на той же стороне, что и ты, пока не захочет этого сам, – сказала она себе. – А он не захочет. У него совсем иной склад ума. Кошка, которая гуляет сама по себе, – вот образ, подходящий ему больше всего, он правильно описал себя. Но почему-то пока он с Ан Альфардом…

Стоп! Ты не о том думаешь. Пока твоей целью должно быть не обращение Рейра на путь, который тебе кажется более правильным. Ты должна доставить чашу в одно из убежищ или штаб-квартир ОСН, при этом желательно остаться живой и не слишком сильно пострадать».

– Пожалуй, неважно, – произнесла она задумчиво. – Спасибо за предупреждение, теперь буду фильтровать все твои предложения.

– А ты их не фильтровала? Ах, какую я возможность упустил!

– Тебе бы все шутить, и я ведь на какой-то момент полностью тебе доверилась.

– И правильно сделала, – серьезно ответил адепт Круга. – Разве я хочу тебе вреда?

– Ты мне хочешь пользы со своей, весьма своеобразной позиции о пользе.

– Это общая черта всего человечества, говорим ли мы о людях или нелюдях – альвах, чудесных существах, великанах…

– Ты думаешь, великаны тоже появились?

– Почему же нет? Все возможно… Но возвращаясь к нашей теме – мне кажется, гнать до Валаама нет смысла. Во-первых, там вас не примут, как и меня, впрочем, во-вторых, монахи никогда не ввяжутся в спор двух отрядов, даже если один из них – бандитский и мародерский. Не та у них цель в жизни. Что же касательно всего прочего, то экипаж трех кораблей без напряжения перережет экипаж одного корабля, если уж придется схватиться врукопашную. Даже если это произойдет на Валааме.

– Ты просто хочешь, чтобы корабль и я оказались поближе к твоим соратникам.

– Не только. Я хочу, чтобы, в первую очередь, ты не пострадала. И я – тоже.

Девушка пожала плечами, хотя в положении лежа это выглядело не так эффектно.

– А еще, чтоб я не оказалась заметно сильнее тебя, поэтому не советуешь мне заняться приручением артефакта.

– У тебя не получится. В походных условиях об этом нечего и думать.

– Уверен?

– Вполне.

Кайндел прикусила губу. Больше всего ей хотелось отпарировать: «А вот и получится!», однако пока она нужного результата не достигла. Рано хвастаться. Может, ее спутник и прав.

Отвернувшись, курсантка пристроила щеку на доски, едва прикрытые краем плаща, и задумалась. Вопрос о том, что делать дальше, стоял остро. Нужно было так или иначе сообщить ребятам из своей команды и старшему офицеру, что она жива, что предмет у нее, что теперь надо как-то вывезти ее с вещицей в город, и так можно будет приступать к переправке больших объемов энергии магам ОСН, сражающимся в Москве. Мобильная связь не действовала, так, может, стоит подумать о каких-нибудь магических способах связи?

Конечно, такого она еще никогда не пробовала. Но почти каждое второе ее действие – поиск нового заклинания либо же необычное использование старого. Сейчас, пока магическое искусство лишь зарождается, нетрудно прослыть первооткрывателем, изобретателем… Девушка зажмурилась и попыталась войти в состояние, близкое к медитации. Она неколебимо верила, что все, изобретаемое сейчас, когда-то уже было изобретено и прочно забыто. Но не настолько прочно, чтобы не остаться неявным отпечатком в магической оболочке мира, где ее можно прочесть. Лишь Создатель знает, насколько новые открытия действительно новы, и не случается ли так, что открытый миру человек лишь прочитывает давний отпечаток идеи, не отдавая себе в этом отчет.

Может быть, и ей удастся случайно уловить пусть смутную, но действенную мысль незнакомого, а может, и давно ушедшего в небытие чародея.

Но в голову ничего дельного не приходило, лишь образы недавнего прошлого теснились перед глазами и душили. Иногда – лицо бывшего мужа, иногда – Ночь, такая, какой она была прежде… Впрочем, такой, какой она стала теперь, Кайндел не знала, и в новом облике ее ни разу не видела. Правда, и раньше-то общение и близость Ночи настораживали ее, вызывали неприятие, напряжение. Тогда девушка просто отметала свои сомнения, предпочитала считать, что личное отношение к человеку и деловое взаимодействие с ним же – разные вещи.

Это был один из тех редких случаев, когда она сознательно обманывала себя.

Один из тех случаев, которые путем жестокого и очень наглядного примера научили ее никогда больше так не делать.

Словно отряхиваясь от неприятных воспоминаний, девушка поднялась, передернула плечами. Ветерок становился все более пронизывающим, влажным, и над головой постепенно скапливались тучи. Правда, не грозовые, без предостерегающей сумрачной синевы, но даже этого уже хватало, чтобы заволноваться. Ладожское озеро было коварным, без всякой бури могло подстроить мореходам немало проблем, и поднимавшееся, пусть пока еще совсем слабое, но настоящее волнение беспокоило Готье.

– Если так пойдет дальше, мы, дай Бог, до Валаама доберемся, а оттуда уже – никак, – раздраженно выкрикнул он.