Остаться в живых (СИ) - Сорока Ирина. Страница 8

Наскоро умывшись и расчесав свои не слишком густые, зато очень прямые, с легкой рыжинкой волосы, начала перебирать малюсенький гардероб, состоящий из: двух комплектов белья, двух, глухих до середины голени, ночных рубашек и одного темно–синего форменного платья.

Замерла решая, как лучше шокировать местное общество. И только теперь поняла, что чего‑то мне не хватает. А точнее кого‑то — вечно болтающей Софи. Интересно куда могла деться подруга? Неужели уже вышвырнули за пределы Академии?

От одной этой мысли на мгновение захотелось забраться обратно в кровать и не вылезать из нее пока, либо меня не выгонят, либо Софи не вернут назад.

Тряхнув головой, быстро одела ту ночную сорочку, которая показалась более закрытой. Из под нее выглядывали две стройные ноги в полосатых чулочках. Кошмарный вид, и именно в нем я собираюсь пройти по всему учебному заведению. Бррр. Хотя после вчерашнего, сегодня я — образцовая леди. Эх, мне бы еще формы, как у бабушки — демоницы, но чего нет, того нет.

Осторожно выглянув в коридор и не заметив никого поблизости, мышкой скользнула в соседнюю комнату.

Беглого взгляда с порога хватило для того, чтобы сразу понять почему Софи не было рядом. Она металась в бреду. Не прошли даром последние дни и практически не прекращающийся душ с неба.

— Пить, — глухо простонала девушка едва увидев меня.

Метнулась к столику, налила воды и аккуратно поддерживая подругу постаралась напоить. Ухаживать за больными раньше не приходилось, да и сама никогда не болела, поэтому, совместными усилиями, мы больше половины стакана пролили на постель.

— Я сейчас лекаря приведу, потерпи еще немного. — укладывая обратно на подушку попросила Софи.

Кажется стенам этого заведения везет видеть постоянно мчащуюся куда‑то меня, зачастую в совершенно неприличном виде. Но если полчаса назад меня бы это беспокоило, то вид совершенно измученной девушки сделал безразличным мнение окружающих. Я практически ничего не замечала на своем пути пытаясь разыскать сначала коменданта общежития, но он куда‑то ушел, а потом просто лекаря.

Странно, как болезнь близкого человека может одновременно сделать тебя и безгранично сильным, так что сметешь любую гору на своем пути, и беспомощным, как новорожденный щенок, когда понимаешь, что не знаешь чем помочь.

— Видимо, я совсем отстал от столичной моды, — схватив меня за локоть сказал кто‑то знакомым голосом. Чей это голос понять сразу не получилось, потому что глаза уже застилала пелена слез, а в голове крутились обрывки страшных рассказов. Длинными зимними вечерами жена старосты любила рассказывать истории и вся окрестная молодежь с ребятней приходила к ней на посиделки. А потом, как это часто бывает, сказки переходили в сплетни и пересуды, обсуждали все начиная от скотины, заканчивая чужими или своими болячками. — Что случилось? — насмешливый голос сменился озабоченным, а я не неожиданно даже для самой себя прижалась лицом к темно–синему бархату камзола, и обняв чью‑то талию, разрыдалась пытаясь сбивчиво объяснить причину.

— Там Софи… она… у нее… я не знаю что делать… и лекаря не могу найти… а комендант куда‑то ушел… а все на занятиях…

Меня осторожно погладили по спине стараясь успокоить, и только тут до меня дошло с кем я обнимаюсь!

— Простите, тейн ректор, — отшатнулась я в сторону, вытирая кулаками щеки и в довершение всего еще и громко шмыгнула носом. Видела бы бабушка — прибила. В прямом смысле слова. Отчетливо представила как выгляжу, окончательно поплохело. — Я пойду?

Не дожидаясь пока мне дадут разрешение рванула к ближайшему ответвлению коридора.

— Мне показалось, ты искала лекаря, сейна ученица, — послышалось вслед.

Пришлось не только притормозить, но и вернуться назад. Просто здравый смысл в кой‑то веке победил эмоции. Какой смысл бесконечно блуждать по коридорам не зная правильного направления?

— Иди переоденься, — сказал ректор, стоило мне вернуться назад, — любоваться на твои ноги одно удовольствие, но может стоит посветить Леарен ду Труасе, о твоем излишнем пристрастии к моде?

— Вы знаете бабушку?

— Знаю, простой кивок головой и удивительно мечтательное выражение лица.

Похоже не просто знает, а хорошо. Неприятно кольнуло раздражение. И дело не в том, что ректор мог оказаться одним из бесчисленных бабушкиных любовников, просто от одной этой догадки на душе стало так скверно, как будто подглядывала в замочную скважину.

— Да не переживай ты, все будет в порядке с твоей подругой, — неправильно истолковал мою перекошенную рожицу Сейм и слегка потрепал по голове, окончательно превратив в волосы в подобие гнезда виверны. — Дорогу до комнаты найдешь?

Оглянулась вокруг. Поняла, что не помню, как сюда попала.

— Нет.

— Сто семь испытаний Гектора, — вздохнул и покачал головой ректор, вспомнив знаменитые древние легенды, которые очень любят малыши, и не очень — взрослые. — Твой папаша, не расплатится со мной до конца жизни, за то что мне с тобой еще десять лет возиться. — при этом он выглядел таким расстроенным. Можно подумать я здесь по собственному желанию появилась. — Держи, горе ходячее, проводника.

Мужчина сделал какие‑то пасы руками и прямо передо мной появилась полупрозрачная птица с длинным клювом. Она была будто соткана из голубого света или ожившего огня. То и дело по ней, как волны, пробегали язычки оранжевого пламени. Завораживающее зрелище.

— Идешь в свою комнату и никуда не сворачиваешь. Лекаря я сам приведу. — как собаке команду отдал, честное слово. Захотелось показать язык и пойти гулять дальше. Но это же ребячество. Правда?

Не дожидаясь моей реакции, ректор свернул в левый коридор, тогда как я пытаясь сбежать от него хотела пойти вправо. Хорошо, что разум у меня иногда побеждает.

— Квить, — издала непонятный звук птица, привлекая мое внимание. Стоило повернуться, как она тут же полетела вперед показывая дорогу.

Я все‑таки переоделась. Правда затянуть корсет не смогла, все‑таки еще не научилась выворачиваться под таким углом, поэтому форменное платье висело на мне подобием мешка из‑под муки. Зато вид стал более менее приличным.

«Главное бабушка не видит», — пронеслось в голове. Хорошо бы еще и не узнала о случившемся, а то всю Академию на кирпичики разберет. Она, как и все демоницы, просто помешана на внешнем виде. И то, что из себя представляла ее единственная внучка на протяжение двух дней вызвало бы как минимум шок.

Несмотря на то, что все старалась делать быстро, тем не менее в комнату подруги пришла позже ректора и лекаря.

Последний уже упаковывал какие‑то баночки и пакетики в сумку. Ну, а Софи, уже вполне сносно сидела. Правда цветом кожи могла поспорить с белизной постельного белья, но это мелочи по сравнению с вполне осмысленными глазами не заполненными до краев болью, как было совсем недавно.

- … два дня полежишь и все пройдет, главное не забывай пить лекарства которые я оставил. — это врач сказал Софи, приятным, удивительно спокойным и вселяющим уверенность, голосом. Потом повернувшись к двери увидел меня. — Подруга? — сначала кивнула головой, но спохватившись отрицательно помотала. Лекарь хмыкнул, но ничего на это не сказал. — Проследите, льерра, чтобы все лекарства принимались вовремя. Я на листочке написал, что нужно делать, когда и в каких дозах. Если их не принимать, болезнь может вернуться уже в более тяжелой форме.

Пообещав присмотреть за больной, опустилась на краешек постели. Глазами следя за действиями врача. Тот торопливо собрал оставшиеся вещи и коротко кивнув на прощание ушел.

— А теперь девушки, признавайтесь, что задумали? — стоило только хлопнуть двери спросил ректор.

Недоумевающе посмотрела на Сейма рем ду Локсара.

— Мы ничего не задумали, честно! — под колючим взором главы академии пролепетала Софи.

— Я не хочу здесь учиться, но уйти отсюда сама не могу. Вроде бы мы это уже обсуждали? Так что если быстренько меня отчислите, станет легче и мне и вам, — стараясь сильно не наглеть, но и не отступать от своей линии поведения, ответила я.