Страж - Ласки Кэтрин. Страница 6

Вырытая в снегу яма давно превратилась в лужу.

– В самом деле странная погода, – сказала Эйрмид. – У тебя хорошо получилось сыграть на суевериях клана. Может, страх на время отвлечет их от ненависти.

– Ты хочешь сказать, от того, чтобы преследовать меня.

– Да. Им очень хотелось, чтобы в Стражу взяли их представителя.

– Я не скажу, откуда узнала про вырванный глаз.

– Рано или поздно это перестанет быть тайной.

– А если станет известно, что ты встречалась со мной?

– Это не важно.

– Почему?

– Я тоже ухожу. – Эйрмид нерешительно помолчала, но всё-таки продолжила: – Кажется, я последняя из общества Хордверд. Хватит с меня МакХитов, пойду к МакНамарам. Я давно уже хотела уйти, но всё никак решиться не могла – они ведь соберут бирргис в погоню за мной.

– А на твоей памяти кто-нибудь сбегал?

– Да. Только одна волчица.

– И кто же?

Зеленые глаза Эйрмид вспыхнули так ярко, что стали почти прозрачными. Она перехватила взгляд Эдме, и челюсть ее задрожала.

– Кто? – переспросила маленькая волчица.

– Твоя мать.

Перед глазами Эдме все закружилось, и она крепко зажмурилась.

– Ей удалось сбежать?

Эйрмид понуро опустила голову.

– Она была храброй волчицей, Эдме. Очень храброй. Видела шрам, который украшает нашего вождя?

Эдме кивнула.

– Ее работа, – сказала обея. – Она целилась ему в глаз – в отместку за твой.

Глава седьмая

Клочки

– Так этот шрам оставила твоя мать? – удивился Фаолан.

Эдме промолчала.

Они встретились у болотца, где несколькими днями ранее рассматривали покрытую инеем паутину. Фаолан не верил своим ушам. Ложное тумфро… Волки, вырывающие глаз у щенка из собственной стаи… Смелая мать и смелая дочь, отрекшаяся от клана…

– Да, забыла рассказать еще кое о чем, – добавила Эдме.

«Как будто этого недостаточно», – подумал Фаолан.

– Я раньше особо не задумывалась, насколько МакХиты суеверны. Но когда пошел снег, меня осенило, что они пьяны по самые глаза, и я решила воспользоваться случаем. Хотела сбить их с толку.

– И что же ты сделала?

– Обратила их внимание на необычную погоду. Сказала, что такой снежной весны не бывало со времен Долгого Холода.

Фаолан склонил голову, бездумно царапая землю кривой лапой. В его зеленых глазах светилось беспокойство.

– Думаешь, что не надо было?

– Нет-нет, всё правильно.

Эдме показалось, что ее спутник сейчас где-то далеко отсюда. Как будто перед его глазами проходят отрывки давно позабытого сна.

– Что же теперь скажет фенго? – спросила Эдме.

– О чем?

Фаолан моргнул и снова стал прежним. Волчице показалось, будто его блуждающий дух вернулся в покинутую на время шкуру.

– Ну, то есть он не прогонит меня из-за того, что я не настоящий глодатель?

– Но ты же выиграла гаддерглод и продемонстрировала свои способности. Ты такой же настоящий глодатель, Эдме, как и все остальные.

– Вдруг он подумает, что если примет меня, то другие волки тоже начнут специально калечить своих щенков.

– Вот еще! – гневно воскликнул Фаолан. – Никто из остальных кланов не сравнится с МакХитами в грубости и мерзости. Даже не думай об этом. Всё, нам пора идти.

Эдме хотелось поподробнее расспросить Фаолана о его тумфро, однако серебристый волк гораздо больше значения придавал месту, где его нашла медведица. Маленькая волчица была уверена, что у него получился прекрасный друмлин в честь Гром-Сердца, потому что ни один волк на ее памяти не выгрызал кости настолько красиво. Она подумала о своей матери и о том, что ее кости, должно быть, лежат где-нибудь, всеми позабытые, или и вовсе исчезли. А было бы так приятно сделать такой же друмлин и для Акиры!

«Акира». Имя матери музыкой отзывалось в сердце Эдме. Она мысленно повторяла его снова и снова. «Какие мелодичные звуки!» – думала Эдме все время, пока они шли к Кольцу Священных вулканов.

По дороге на восток Фаолан и Эдме старались держаться подальше от территории, на которой МакХиты обычно охотились летом. Они неспешно трусили по сугробам, и серебристый волк уже хотел было заговорить о том, как это странно – метель летом, когда оба выбежали на большую поляну. Посреди покрывавшего ее снега алело кровавое пятно. Волки замерли, шерсть на загривках встала дыбом, глаза превратились в зеленые щелочки. В следующую секунду ветерок донес до них запах с поляны.

Волчья кровь! От этой мысли сердце Эдме пропустило удар. «Великий Люпус! Пусть это будет не она, – взмолилась волчица, вспомнив слова Эйрмид. – Если МакХиты узнали про побег, пусть шлют бирргис и за мной. Пусть только попробуют меня поймать!»

– Что тут случилось? – недоуменно спросил Фаолан, заметив на краю поляны клочки шерсти.

Они прошли чуть дальше, и глазам предстало омерзительная картина – разорванные останки двух волков.

– Инглисс, – тихо произнесла Эдме.

– Что?

– Инглисс и Киран. Я узнала их по шкурам.

Волчица с облегчением вздохнула: это не Эйрмид. Но зрелище было ужасающее. Никому не пожелаешь такой смерти, даже тем, от кого сам немало пострадал в свое время.

– Зачем было их убивать?

– От них я узнала, что меня сделали малькадом. Наверное, Дунбар МакХит как-то это выяснил.

Эдме глубоко вздохнула и продолжила:

– Они всегда так делают. Вот только почему… почему не в Яме?..

– В какой яме?

– Неважно, – мрачно отрезала Эдме.

Они обошли место расправы, стараясь не смотреть на кровавые останки волчиц, виноватых лишь в том, что они привыкли хвастаться и насмехаться. И чем дальше лежал их путь, тем больше в Эдме крепла уверенность, что она не зря отреклась от своего клана и что каждый шаг приближает ее к матери, к Акире. Она – достойная дочь смелой волчицы. Пережитый ужас заменил Эдме воспоминания, которые она должна была испытать на тумфро. Путешествие маленькой волчицы проходило в точности так, как предрекал ей фенго, – в поисках истины и осознания своего места в мире. Как здорово, что у нее такая мать! «Мама! – думала Эдме. – У меня теперь есть мама!»

Заснеженные участки встречались все реже и реже. Постепенно теплело; погода становилась почти обычной для луны Сбрасываемых рогов. Правда, сброшенных рогов волки нашли не так уж много: словно многие стада просто не вернулись в места летнего обитания. Однажды такое уже было… «Уже было?» – молнией пронеслось в голове Фаолана. Откуда ему знать, что было раньше, если он живет-то всего лишь третье лето? Внутри снова взбурлили какие-то смутные воспоминания, обрывки снов, неясные мысли о давних событиях…

Он повернулся к Эдме.

– В гаддерхиле МакХитов ты сказала про Долгий Холод и…

– Заставила их поволноваться.

«Меня это тоже почему-то волнует», – подумал Фаолан, но высказывать пугающую мысль вслух не стал.

До Кольца Священных вулканов оставался день пути. Волкам не терпелось дойти до цели, но они решили не торопиться. Фаолан с Эдме слышали, что лучше всего подходить к Кольцу почти в сумерках, когда из жерл вулканов вылетают золотистые искры, оставляя на пурпурном небе огненные росчерки. Поэтому они заночевали в покинутом логове кугуара.

Луны на небе не было, зато высыпали бесчисленные звезды, отчего ночь казалась светлее обычного. Потом налетел ветер, принеся с собой облака, и закапал холодный дождик. Волкам вновь пришла в голову мысль о необычной для такого времени года погоде, но оба слишком устали, чтобы о чем-то размышлять. Вскоре они уже крепко спали.

Он шел по какому-то месту, которое не походило ни на землю, ни на небо, – один лишь густой туман, в котором ничего не разглядеть и не узнать, какое сейчас время года и какая луна.

«Я иду по мелководью времени», – почему то подумал Фаолан. Он почти не чувствовал своего тела, не ощущал шкуры, не понимал, куда и когда ступают лапы. Но мозг его все-таки уловил какое-то ритмичное биение. «Я ничто, и я все».