День револьвера - Уланов Андрей Андреевич. Страница 13

– Заметил, что юная леди не сняла шляпу?

– И очки, – поддакнул я.

– В таких гляделках пару лет назад здесь щеголяли даже орки. Кто не мог купить настоящие, брали обычные стекляшки, – Хавчик усмехнулся, – и коптили. А что плохо видно – так для орка лишний повод ввязаться в драку только радость. Кстати, – добавил он, – противосолнечные очки изобрели в Китае.

– Я думал, это сделали гномы.

– Мои сородичи больше склонны усовершенствовать чужое, чем придумывать свое.

– А к переселениям твои сородичи как, склонны?

– Все, что мисс Вей сказала про переселенцев, – правда! – Мак даже не стал делать вид, что не подслушивал наш разговор от первого до последнего слова.

– Они проезжали мимо больше года назад. – Гном выдернул очередной волосок и скривился. – Год и два месяца, – уточнил он. – Боковая ветвь рода, – дальше последовало непроизносимое гномское слово из сплошных согласных. – Хотели основать свой род, а если бы повезло, то и клан.

– И что же с ними случилось?

– У тебя проблемы с памятью? – осведомился Хавчик.

– Нет…

Хоть я и не взялся бы сейчас точно вспомнить, чем именно занимался год и два месяца назад, но что ни про каких гномов-переселенцов при этом сын миссис Ханко знать не знал, слышать не слышал – это был, что называется, краеугольный факт.

– Я же сказал: все, что девушка рассказала про переселенцев – правда!

– А-а-а… стой, – опомнился я. – Она ведь сказала, что никто так и не знает, чего с ними приключилось.

– Правильно, – одобрительно кивнул Мак. – Именно это с ними и случилось.

Оглядевшись по сторонам, я, к своему величайшему сожалению, не обнаружил кого-нибудь подходящего моему сиюминутному настроению – а конкретно: федерального чиновника за письменным столом и плакатом с большой жирной надписью: «В гномоненавистники записывают ЗДЕСЬ!»

– А выяснить, что с ними приключилось, хоть кто-то пытался?

– Ну разумеется. Нарви Эйхайм, – в голосе гнома появилась какая-то тягучая напевность, – мешок золотых клялся вручить отважному, что тайну Сгинувших-в-горе раскроет.

– Мешок? – недоверчиво уточнил я. Данная мера объема у меня в голове как-то больше вязалась к зерну, муке или цементу.

– Ну, мешочек, – уже обычным тоном ответил Хавчик. – Шестьсот долларов на ваши деньги. Да и, кажется, – озадаченно добавил гном, – с тех пор он уже два раза повышал награду… или три?

– Случаем не потому, что бесследно исчезала очередная партия раскрывателей тайны?

– Нет, – и, прежде чем я успел обрадоваться, Мак остудил мой пыл, уточнив: – раскрыватели пропадали куда чаще.

– Полагаю, – заметил я, – слез по ним особо никто не лил.

В Запретных Землях и так не просто выжить, ну а чтобы сунуться в пещеры, где уже бесследно сгинуло несколько сот гномов – и нанятая ими охрана! – нужно было быть, на мой взгляд, совершенно исключительным бараном. Даже за шестьсот долларов… плюс два или три повышения. Хм, интересно, а сколько там будет в итоге-то?

– И сколько же награда сейчас? – как можно более безразличным тоном спросил я.

– Больше тысячи.

– Большие деньги…

– Не малые, – согласился Хавчик. – Но жизнь стоит дороже.

Это еще смотря чья жизнь, подумал я. За некоторых зеленошкурых, к примеру…

Тут я вспомнил, что вообще-то собирался спросить Хавчика, не видал ли он, куда скрылась одна жирная гоблячья туша, и уже даже начал открывать рот… но почему-то задал совсем другой вопрос.

– А по какому случаю с утра под окнами гремело как на 4 июля?

– Ты про стрельбу? Это Шарго в очередной раз, – гном усмехнулся, – решил испытать на прочность Адских Сестричек. Собрал почти всю свою банду… две дюжины головорезов против трех. А все равно, ставки были семнадцать к семи.

– То есть шериф не был фаворитом заезда?

– В очередной раз…

Хавчик достал потрепанный блокнот и толстый карандаш, сделанный, судя по нечетким следам зубов, из легендарного алмазного дерева. Как в детской считалке: бобер грыз-грыз, не догрыз, гном жевал, зубы сломал, а тролль пришел и в порошок растолок.

– Я веду записи, – пролистывая страницы, пояснил гном. – Вот… в прошлый раз Билли отделался двумя ранеными… правда, Гарри-плешь-проели все равно в итоге стал владельцем трех ярдов на погосте, но там больше заслуг нашего лекаря, чем пули. А сегодня… тэ-эк… чертов грифель… один убитый и пятеро раненых. Девочки были не в настроении шутить, да.

– Девочки?

– Ты не слышал об Адских Сестричках? – удивился Мак. – Ну и ну…

– Понимаю, – съязвил я, – в это сложно поверить, но не все здешние легенды являются заодно и общеамериканскими.

Гном, ни слова не говоря, прошел к стойке, выудил из-под нее пачку листов, перетасовал их на манер карточной колоды и сдал мне на стол три портрета. Все они были выполнены в одном стиле: дешевая бумага, черная краска, сверху надпись: «Разыскивается», затем лицо, ниже – суммы и в самом конце листа: «отпечатано типографией Н’гдаля по заказу шерифа Погребальнца». Сказать что-либо про лица было сложно из-за отвратного качества печати, но количество нулей в нижней части впечатляло. А уж если просуммировать…

Затем я произвел еще один очень простой подсчет и понял, что, возможно, суммы не такие уж большие.

– Они что, вампирки? – озадаченно спросил я. – Или, может, охотники за вампирами?

– За вампирами они тоже охотятся, – сказал Хавчик. – А также за орками, троллями, драу, ну и, конечно же, людьми. Они, да будет известно тебе, лучшие охотницы за головами в этой части нашего долбаного Пограничья и при этом, – гном причмокнул, – настоящие высокопробные, как драконье золото, леди.

Должно быть, по моему лицу было хорошо видно, что в первую часть гномьей речи я поверил куда больше, чем в продолжение. Охотницы за головами – это да, лучшие в здешнем болоте – так и быть, поверю, но леди?!

– Да сам посмотри, – порывистым движением гном едва не насадил на мой нос один из портретов. – Линда Сальватано, их главарь. Разве она не первый сорт, а? Я точно знаю: она сказала «нет», когда молодой Сэм Ванхаген предлагал ей тысячу долларов за одну ночь!

– Точно-точно знаешь?

– Да, – вздохнул Мак. – Потому что я предлагал ей полторы и получил тот же самый ответ.

Он меня разыгрывает, понял я, подшучивает над новичком. Думает, я до сих пор в сказки верю. Чтобы гном предложил человеческой женщине…

Тут я вгляделся в портрет внимательней и понял, что не все так уж просто.

– Эта Линда… она что, эльфийка?!

– Наполовину, – снова вздохнул Мак. – Темная полуэльфь.

– Матерь божья!

А вот уж теперь я поверил гному полностью, в каждое произнесенное им слово. И что банда из трех голов, возглавляемая этой дамочкой, может прорваться сквозь строй приспешников Шарго, оставив за собой тела и взорванные к оркам ворота. И в «нет» за предложение немыслимых деньжищ за ночь. И во все остальное – заранее и крупным оптом. Потому что хуже темных эльфов только их полукровки бывают.

– Видел бы ты её целиком, – продолжал свои вздохи Мак. – Фигура, походка… м-м-м, а какой у неё пистолет…

Ну да, подумал я, кому что, а гному…

– …воистину незабываемые ощущения, особенно когда она целится в тебя.

– Верю-верю, – пробормотал я, мысленно добавив: «ощущения не из тех, что хотелось бы изведать».

Хавчик, похоже, действительно был неравнодушен к этой Сальватано. Его подробный и детальный, как водится у гномов, рассказ занял минут пять и был прерван лишь явлением очередных посетителей. Пьяного тролля – «Ведр-р-ро текилы!» – и чуть более трезвого человека – «И два виски, и-и-к!» – которого тролль использовал в качестве костыля. Вовремя – я уже начал подумывать о груде трофеев в кладовке и заведении вдовы через два дома от салуна. Чертов коротышка был очень подробен в своем описании!

– На чем я остановился?

– На её талии.

– О-о-о… – гном свел пальцы, изобразив нечто, дюйма полтора в обхвате. – Талия…

– Бармен!!!