Шестое действие - Резанова Наталья Владимировна. Страница 13

Вот что гораздо интереснее: из того, что Мерсер слышал на улице Углежогов, явствовало, что еще неделю назад Тобиас Мозер пребывал в добром здравии. И само собой, он был жив, когда в Аллеве Стефан Вендель с уверенностью говорил о его смерти. Кто кого обманывал: Вендель Мерсера или Венделя – его хозяин? Хотя нет. Обмана не было. Вендель просто отсоветовал Мерсеру встречаться с посредниками, прозрачно намекнув, что в живых их не застать… А уверенность его означала: те, кого его господин приговорил, все равно что мертвы.

А интереснее всего – как доставить Анкрен в назначенное место? Не похищение же устраивать. Анкрен весьма осмотрительно выбрала жилище – в респектабельной части города, но достаточно близко от портовых кварталов. А строгости Вдовьего приюта обеспечивают относительную безопасность. Конечно, против серьезного вооруженного нападения Вдовий Приют бы не выстоял, но в одиночку в это гнездо свирепых старух (а большинству постоянных обитательниц приюта перевалило за полвека) соваться не следует. Правда, Анкрен не сидит в доме безвылазно…

Желательно бы еще понять, чего она хочет. Убийц Тоби Мозера она не ищет и бегством от них не спасается. Что не вяжется с ее прежним решительным поведением.

Уверилась в собственной безопасности, решила: будь что будет? Хотя что Мерсер о ней знает, чтобы предположить в ней заведомую глупость или восточный фатализм?

Есть, конечно, и другая возможность. Анкрен решила устроить ловлю на живца, причем в качестве живца использует себя самое. Это уже больше похоже на правду. Но, как явствует из ее предыдущих действий, она чересчур импульсивна и не любит долго ждать. И если выйдет из равновесия, должна как-то проявить свою подлинную натуру… если ее грамотно к этому подвести. Это лучше, чем подстерегать женщину в темном переулке, бить по голове и запихивать в мешок, словно овцу.

Вообще-то Анкрен ему даже нравилась. Она точно знает, что ее противник безжалостен и жесток, но не собирается отступать. И при том соблюдает определенную осторожность – а Мерсеру всегда были неприятны люди, не дорожившие собственной жизнью. Нет, Анкрен – явно не овца. Она заслуживает, чтобы с ней сыграли в игру, требующую умственных усилий. Время еще есть.

На третий день наблюдений Анкрен снова вышла из Вдовьего приюта. Погода стояла ясная, на улицах было людно, и это позволило Мерсеру следовать за ней, оставаясь незамеченным.

Тем более что Анкрен не торопилась. Она прошла мимо здания биржи и примыкающих к ней торговых галерей, выстроенных, в отличие от биржи, уже после смуты. Но ничто здесь, похоже, ее не привлекало. Обогнув деловые кварталы, она свернула к Новой Гавани. Это, однако, любопытно. Второй раз за три дня? Неужто у нее здесь назначена встреча? Похоже на то. Она даже ускорила шаг.

Новая Гавань – не Старая. В дневное время добропорядочная женщина может показываться здесь без ущерба для репутации. Особенно у Большого Пирса, гордости Свантера, куда в дневное время родители водят детей полюбоваться на боевые корабли и на галеоны, доставляющие в город богатства Дальних Колоний.

Анкрен до Большого Пирса не дошла. Остановилась у гранитного парапета, отсекающего набережную от причалов, там, где в проеме между высокими бортами, мачтами, зарифленными парусами и полоскавшимися на ветру вымпелами виднелась полоса зеленой воды.

Хотя Мерсеру в жизни приходилось много путешествовать, временами больше, чем хотелось бы, он предпочитал передвигаться по суше, и морская романтика не вызывала у него иных ощущений, кроме тошноты. Он не стал останавливать ее, любуясь идеальными формами каравелл и баркентин (и не сумел бы их различить), но попытался разглядеть, куда так пристально смотрит Анкрен. Может, следит за происходящим на борту одного из кораблей? Или ей подают оттуда сигналы?

Стараясь уловить направление ее взгляда, Мерсер, вероятно, подошел слишком близко. Анкрен повернулась и посмотрела ему в лицо.

Вендель был точен в своем описании – черты у нее были правильные. Да Мерсер и сам успел в этом убедиться. Но чего-то не хватало этому лицу, чтобы называться красивым. Может, дело в излишне тонких губах и впалых щеках? И странное сочетание темных глаз и бровей с очень светлыми волосами…

Это длилось одно мгновенье. Затем Анкрен снова перевела взгляд на море. Теперь Мерсер видел точно: она смотрит не на корабли у причала, а туда, где узкая полоса воды переходит в простор, мутная зелень – в глубокую синеву. И его поразило выражение жадности и тоски у нее на лице.

Впрочем, это могло быть и превосходной игрой. В любом случае она его заметила. А коли совершил ошибку, надо использовать это в свою пользу. Мерсер подошел еще ближе.

– Ждете того, кто ушел в море?

Она не стала разыгрывать смущение.

– Все, кого бы я могла ждать, не вернутся.

Слова она произносила отрывисто, но без нарочитой резкости. Просто у нее была такая манера говорить. Однако ее ответ предполагал смену тональности.

– Простите, сударыня, если я вас побеспокоил. Но вы уже давно стоите здесь одна, а порт – это такое место, где женщина без провожатого…

Анкрен повернулась к нему. От недавней тоски в ее взгляде не осталось и следа. Эта женщина полностью владела собой, ее облик излучал спокойствие и сочувственную иронию.

– Вы, наверное, приезжий?

– А что, так заметно?

– Я не в укор. Это – Новая Гавань. Здешняя набережная – как это в столицах выражаются? – променад. Другие места – да, действительно… Но вы правы. Я давно здесь стою без дела. Пора идти.

– Я вовсе не собираюсь вам мешать! Позвольте хотя бы проводить вас… – Мерсер поклонился. – И я сделал очередную глупость, не представившись. Меня зовут Корнелис ван Бойд. Вы угадали – в Эрдской провинции я недавно. Ищу службу по ведомству генерал-губернатора, а пока мое прошение блуждает в недрах эрденонских канцелярий, решил проехаться в Свантер – может, здесь что-нибудь присмотрю…

Это была вполне правдоподобная биография бедного дворянина не слишком знатного рода, которому без денег и связей, да еще в мирное время, незачем искать фортуны в столице.

Женщина в ответ не присела в реверансе, но склонила голову.

– Я – Герда Григан.

– Вы живете в Свантере?

– Когда-то жила. А теперь здесь проездом, остановилась неподалеку.

Они неспешно двинулись по набережной, потом свернули, как отметил Мерсер, на ту же улицу, по которой Анкрен сюда пришла. Значит, она не собирается водить его кругами и сбивать со следа.

– Не будет ли излишней дерзостью спросить где?

– Во Вдовьем приюте.

– Как? – искренне изумился Мерсер. – Насколько я слышал, Вдовий Приют – богадельня для бедных старух. А вы молоды, красивы и, несомненно, благородного происхождения – что вам там делать?

– Отчасти вы правы. Но Вдовий Приют – не только богадельня, но еще и нечто вроде гостиницы с пансионом, предназначенной для вдов моряков. Мой родственник, с которым я прибыла в Свантер, сейчас уехал в Эрденон по делам и поместил меня в пансион. Что же насчет ваших лестных слов о благородном происхождении, то вы ошиблись. Мой муж был капитаном торгового флота. Здесь, на побережье, этого достаточно для уважения. Но вряд ли заменит дворянскую грамоту.

– Вы своего мужа имели в виду, когда сказали, что вам некого ждать с моря?

Она промолчала.

– Ну да… и Вдовий Приют. Я совершенный болван и всегда таким становлюсь в разговоре с дамами. С самого начала напоминаю о вашем горе, а потом еще и повторяю…

– Не стоит извинений, господин ван Бойд. То, что случилось, – случилось много лет назад. Горе останется горем, но со временем ко всему привыкаешь…

И грустно улыбнулась.

Беседуя в том же духе, они проделали в обратном направлении уже знакомый Мерсеру путь, разве что теперь, из-за того, что солнце сильно припекало, прошли под аркадами торговых галерей, где начищенной латунью сиял девиз: «Omnibus omnia». [1] Но до стадии предложения подарков Мерсер еще не дошел. Он расспрашивал госпожу Григан о Свантере. Та, как умела, отговаривалась, правда, что многого не знает, поскольку последние годы постоянно живет в Гормунде, у родственников. Так, мило беседуя, они достигли Крестовоздвиженской площади, и Герда Григан сказала: