Голубая ива - Смит Дебора. Страница 15

Младшие в отчаянии бросились к Артемасу, повисли на нем с криками радости и вздохами облегчения. Выражение его лица смягчилось, он обнял всех разом, одобрительно кивнув Джеймсу:

— Ты все сделал правильно.

— Тебе позвонила бабушка?

— Да. Пойдем.

Он поднял Джулию на плечи, а Майкла — на руки.

— Вот так взять и уйти?

— Мы с бабушкой разберемся со школой, — ответил Артемас.

Элис пробормотала:

— А я уйти не могу.

Джеймс потащил ее за собой.

— Можешь. Я сам поговорю с твоей тетей.

В ответ она лишь улыбнулась.

Артемас пригнал большой старый автомобиль садовника дяди Чарли и посадил всех в салон. Глядя на его уверенные, спокойные движения, казалось, что с детьми возится взрослый человек, а отнюдь не семнадцатилетний мальчишка. Он отвез ребятишек в столовую и накормил гамбургерами.

— Что скажет дядя Чарли? — прошептала Элизабет.

— Я забочусь о семье, а не о дяде Чарли, — ответил Артемас.

Джеймс кивнул ему и улыбнулся. Артемас никогда не позволит им упасть.

Лили сунула очередное письмо Артемаса в задний карман рабочей одежды, а книгу «Паутина Шарлотты» [10] — в другой карман.

Она пробиралась вдоль каменного выступа основания старого особняка, слегка касаясь фанеры, которая закрывала окна первого этажа пальмовой комнаты Голубой Ивы. Она нашла место, где фанера прогнила и отвалилась.

Лили забралась внутрь и постояла на грязном кафельном полу, привыкая к сумраку. Приглядевшись, она увидела большой полутемный зал, огромные стеклянные двери, заколоченные снаружи листами железа.

Пальмы упали, прогнившие стволы и большие расколотые керамические горшки валялись на полу, подобно кораблям, дрейфующим в грязи. Паутины по углам комнаты было столько, что хватило бы удержать даже лошадь.

Посередине располагался фонтан: прекрасная мраморная девочка лила воду из вазы. Дожди, омывающие ее в течение десятилетий, породили черные ручьи у пьедестала, казалось, фонтан расплавился в основании.

В первый раз, когда Лили обнаружила открытое окно и побрела по нежилым комнатам особняка, ее охватил какой-то животный страх. Это была забытая сказочная земля, и кто знает, что скрывается в тени у окон и стен, где фанера загораживает голубое небо и горы? Но, к счастью, ее опасения не подтвердились. Только шорох ветра сквозь разбитое стекло нарушал таинственную тишину.

Она примостилась на основании фонтана, скрестив ноги на белых кафельных плитках с изображением голубых ив. Рукавом фланелевой рубашки расчистив место рядом, она мечтательно решила стать здесь хозяйкой и позаботиться об усадьбе ради Артемаса.

Лили извлекла из карманов книгу и письмо. Артемас приезжал сюда, когда она была еще маленькой. Теперь ей — десять.

Она жадно пробежала глазами по строчкам на школьной бумаге с золотым вензелем наверху:

«Учись и не придавай особого значения словам учительницы, для которой ты очень умная из выгоды. Ты просто такая умная для нее, вот и все. Скажи парню, который назвал тебя „здоровым рыжим прыщом“, что он дурак, когда-нибудь еще пожалеет об этом. И хорошенько запомни, что я не просто доверяю какой-то маленькой девчонке позаботиться о Голубой Иве. Я доверяю это единственной в мире девочке».

Лили радостно вздохнула и прижала письмо к груди. У нее была цель в жизни: делать все правильно. В лесу прогремел выстрел. Лили, пригнувшись, подбежала к разбитому окну и осторожно выглянула наружу. У холма на заброшенном лугу среди высокой травы и сосняка бродил Джо Эстес в охотничьей одежде с маленьким старым ружьем на белку. Лили пренебрежительно фыркнула.

Родители этого взрослого парня имели в городе свою фирму. По словам матери, это были приятные и порядочные люди. В разговоре родители Лили упомянули, что Джо как сумасшедший увлекался коллекционированием машин, в связи с чем каким-то образом проштрафился. Теперь же он полюбил охоту и часами бродил по лесу с раннего утра и до позднего вечера. Но сейчас он охотился в чужом поместье! Лили в ярости распихала книгу и письмо по карманам, выскользнула из окна, незаметно подобралась к холму, скрываясь под ветвями деревьев. Казалось, сердце ее вот-вот выпрыгнет из груди.

Достигнув кустарника на краю леса, она присела на корточки и зарычала, рассчитывая, что Джо испугается рычания медведя. Ведь вокруг такие дремучие леса, а у него какое-то никудышное беличье ружье!

Она трясла куст, издавала ужасные гортанные звуки, то понижая тон, то завывая громче, и украдкой наблюдала за Джо, чтобы посмотреть, как он побежит. Парень повернулся и внимательно присмотрелся.

Потом вскинул ружье и выстрелил.

Какая-то невидимая сила толкнула ее назад. Ничего не понимая, она упала на землю. Ее правую руку словно обожгло огнем. Джо уже приближался к ней, а она ошеломленно смотрела на руку и всюду видела кровь. Рукав ее рубашки был прострелен, на плече виднелось длинное углубление.

— Боже мой! — с досадой крикнул Джо, раздвинув кусты. — Ты сама виновата, маленькая дурочка. Не мешало бы проучить тебя, оставив здесь, но от этого будет только больше вони.

Лили сверкнула глазами и голосом, не терпящим возражений, заявила, указывая здоровой рукой:

— Это моя земля. Будь я медведем, я бы откусила тебе голову.

И… потеряла сознание.

Мать, отец, тетя Мод и ее сестры склонились над ней, словно ангелы. Лили едва разглядела их сквозь плотный туман, улыбнулась и снова закрыла глаза. Все в порядке — она в гостевой спальне тети Мод, рука перевязана и лежит на подушке.

— Врач ввел ей обезболивающее, она проспит до вечера, — услышала Лили шепот тети. — Пусть побудет здесь, пока вы разберетесь с шерифом.

— Я бы убил этого мерзавца Джо за охоту в поместье. — Голос отца был усталым и раздраженным. — Хотя, конечно, его выстрел в Лили был просто несчастным случаем. Боже мой, кто же ожидал увидеть десятилетнюю девочку, спрятавшуюся в кустах и рычащую грозным рыком?

— Она думает, что старое поместье принадлежит ей, и поэтому старается сохранить его для Артемаса Коулбру-ка. — Лили узнала расстроенный голос матери.

Маленькая Сис отозвалась высоким и пронзительным голосом:

— Это праведное дитя ни в чем не виновато, Зи.

— Но я беспокоюсь о ней. Она не похожа на других девочек: слишком серьезная, все время читает. И постоянно околачивается у старого особняка.

Большая Сис принялась успокаивать:

— Она вынослива как мустанг и вдвойне упорнее. И не мечтайте о покладистом характере или желаемых взглядах дочери… не по ее вине, а из-за этой шапки рыжих волос. Она не по годам умна и потому странная.

«Странная?»

На глаза Лили навернулись слезы. Что в этом хорошего? Однажды из соседнего дома на улице, где жила тетушка Мод, вышел старик без штанов, его называли странным. Жена потом посадила его в сумасшедший дом.

— Она надеется, что Артемас Коулбрук в один прекрасный день вернется и женится на ней.

Сердце Лили сжалось — похоже, мама не верила в это.

— Знаешь, — медленно произнес отец, — случаются иногда странные вещи.

— О, Дрю, не смей поощрять ее фантазии! С возрастом она отделается от них и поймет, что мир устроен совсем не как в сказке.

— Пусть помечтает, — прошептала Маленькая Сис. — Может, это убережет ее от толстошеих остряков, которые будут толпиться рядом. Ты хочешь, чтобы она пошла в университет, да? А ты уверена, что она не забеременеет или не выскочит замуж раньше, чем окончательно повзрослеет?

Лили слушала в полном отчаянии, и когда они на цыпочках вышли из комнаты, дала волю слезам. Она вообще не выйдет замуж: ни за Артемаса, ни за остряка, ни за кого-либо другого.

Она написала Артемасу о том, что была ранена. В ответ он прислал большую посылку, где обнаружился аккуратно сложенный лист бумаги и его серый академический пиджак с золотыми кантами вокруг плотного, стоячего воротника, с витиеватыми медными пуговицами посередине; четыре золотые звезды были приколоты к красивой горизонтальной планке на одной стороне груди, а под ними — блестящая маленькая полоска, на которой черными буквами было написано: «Артемас Коулбрук. Старший кадетский командир».