Голубая ива - Смит Дебора. Страница 93

Лили от слабости оперлась о дверную раму:

— Адвокат сказал вам, кто его послал?

— Нет, черт побери. Слишком хитрый. Но я узнал. Думаю, это дело рук Артемаса.

Смутное подозрение зародилось у нее в голове:

«Джеймс?»

После того что она услышала о нем вчера — к сожалению, только вчера, когда, казалось, прошла целая вечность, — она поняла его боль, расстройство, этот стыд, который заставлял его упорно бороться за репутацию Джулии.

Нет, вчера в его жизни произошел поворотный момент. Его откровенность, уязвимость и заверения Артемаса и остальных придали ему сил преодолеть наследие прошлого. Он не выказывал ей всю свою горечь, но она была уверена, что он уже не рассматривал ее как своего врага.

Что он намеревается делать теперь? Покончить со своим ужасным планом или позволить всему развиться по-прежнему? Боже, если она скажет Артемасу, это окончательно разрушит семью. Артемас никогда его не простит.

Она уловила слова мистера Эстеса.

— Я знаю, ты любишь Коулбрука, могу понять, сколько боли принес тебе этот ублюдок, — в бешенстве проговорил он. — Лили, я хотел предостеречь тебя…

— Это не Артемас. — Она выпрямилась. — Он никогда не сделает этого. Я догадываюсь, кто это. — Он нахмурился, но Лили покачала головой: — Все это останется между нами.

Мистер Эстес раскрыл рот от изумления.

— Ты думаешь, это его покалеченный брат? Нет способа узнать наверняка, Лили.

Она посмотрела на него невидящим взглядом:

— Если вы действительно беспокоитесь о том, чтобы поступить правильно, то не рассказывайте ни одной душе о нашем разговоре. Позвольте мне справиться с этим самой.

Он посмотрел на нее, как будто она просила чего-то совершенно невозможного:

— Это единственное, что я могу пообещать наверняка.

— Хорошо. Скажите мне, пожалуйста, в каком мотеле остановился Джо.

Его глаза расширились от удивления.

— Я знаю тебя, Лили Маккензи, знаю, какой у тебя твердый характер, и не позволю тебе никаких безрассудств по отношению к Джо. Все кончится тем, что он тебя ранит, или убьет, или ты попадешь в тюрьму. Нет, мадам.

— Если вы не скажете мне, где он остановился, то я объеду все мотели в городе и в конце концов найду его. Пусть признается в содеянном.

— Послушай, сейчас ты поедешь к тете Мод и расскажешь все ей и ее сестрам. Хотя бы ради меня, потому что я люблю Сис и хочу, чтобы эта маленькая седая лиса знала об этом. — Он пошевелил губами: — Я в это время позвоню шерифу и скажу ему, что Джо украл деньги и мой пистолет. — Слезы брызнули из глаз мистера Эстеса. — Я верну его обратно в тюрьму.

Она обняла его и крепко прижала к себе:

— Делай то, что считаешь нужным, но я сама должна посмотреть в глаза Джо.

Он взял ее руки:

— Если ты действительно веришь в будущее с Артема-сом Коулбруком, то будешь бороться именно за него, а отнюдь не тешить свой характер. Разве ты ничему не научилась у меня, Лили?

Видно, он смирился с тем, что она любит Артемаса. После всего пережитого, после всех ошибок и утраченных надежд рисковать всем из-за мелочной, лютой вражды с кем-нибудь вроде Джо? Он не стоил того. Она не сможет разрешить все свои сомнения насчет Джеймса, не поставив под угрозу их любовь с Артемасом.

Мистер Эстес печально улыбнулся:

— Теперь, будучи так уверена в Артемасе, ты наверняка поможешь мне разобраться с Джо.

В глазах ее стояли слезы.

Артемас застыл у окна галереи с фотографией в руках. Впрочем, мысли его блуждали где-то в темноте за окном. Белое великолепие безмятежных далеких гор контрастировало с сумятицей в его душе.

Когда охранник позвонил и передал сообщение Лили, Артемас едва справился с искушением последовать за ней в дом ее тети, но, подумав, что тем самым лишит ее личного времени, заставил себя остаться.

В комнату осторожно вошел Джеймс. Его хромота осталась мрачным напоминанием о трагедии, которую они все пережили. Артемас с бесстрастным лицом тотчас повернулся к нему.

Услышав о беременности Элис, Артемас на радостях обнял брата за плечи.

— Элизабет с Майклом уехали вместе с Касс. Ей очень хотелось показать им детскую. — Он сделал паузу. — Лео забрал детей обратно в Атланту. Перед этим они пылко дискутировали с Лиз за закрытыми дверьми.

Джеймса передернуло.

— Одна большая счастливая семья. И все время — жестокая правда.

Артемас нахмурился, но ничего не сказал. Правда — единственное, что у них оставалось, и Джеймс должен это признать. Джеймс медленно скользнул взглядом по фотографии:

— Сколько нам было?

— Мне что-то около четырнадцати. Прошло года двадцать четыре.

Джеймс страдальчески протянул обе руки. Артемас передал ему фотографию, тот бросил быстрый взгляд на маленькое личико Джулии.

— Однажды я не удержал ее, — сказал Джеймс. — Я не должен был допустить этого снова. Чтобы кто-нибудь угрожал ей.

— Слава Богу, мы наконец все поняли.

Джеймс осторожно спросил:

— А Лили?

Артемас многозначительно взглянул на него: сколько подозрений, унижения выпало на ее долю в течение последних двух лет по вине Джеймса!

— Она, конечно, пыталась ради меня.

— Она вытерпела много от нас… от меня… ради тебя.

— Если ты все еще сомневаешься в нас, скажи, прежде чем сегодня вечером она вернется сюда. Ей-богу, я могу понять, почему ты считаешь ее своим врагом, но я не позволю тебе больше наказывать ее.

Джеймс расправил плечи:

— Тогда позволь внести ясность. Я поеду к ней… прямо сейчас. Я должен сказать ей, что я ошибался.

Артемас признательно вскинул на него глаза:

— Я никогда так не гордился тобой!

В наступившей тишине преобладали эмоции.

— Подожди, она сейчас приедет от тети. Ей, видимо, нужно немного побыть одной. Представляешь, Хопвел Эстес намерен прогнать ее со старой фермы Маккензи, потому что она увлеклась мной! Представь, она решилась на это… потому, что любит меня!

— Надо найти путь образумить Эстеса. — Джеймс мрачно улыбнулся. — Я специалист по безрассудным нападкам.

— Лили говорила, что Эстес не очень-то обрадовался досрочному освобождению Джо. Видимо, он не собирается защищать честь Джо.

Джеймс смотрел перед собой, как будто был готов к экзекуции.

— Люди могут сказать то же самое обо мне. Что я счастлив, поскольку в семье меня любят.

— Я никогда не сомневался, что ты достоин уважения и любви. И очень хорошо, что ты — мой брат.

Джеймс положил фотографию на стол, обхватил голову руками. Артемас сжал его руку:

— Что с тобой? Что еще тебя гложет?

— Прошлой весной я заключил сделку с мистером Эстесом. — Джеймс стиснул зубы. — Мы договорились, что, когда его сын выйдет из тюрьмы, он получит деньги в качестве материальной помощи. В свою очередь, Эстес не согласится продлить срок аренды Лили.

Артемас не хотел этому верить.

— Это правда. Но, пожалуйста, поверь, я уже сделал все, чтобы изменить это. — Джеймс готов был умереть от стыда.

— Так, значит, из-за тебя Эстес просил Лили отказаться от фермы? Значит, из-за тебя она должна потерять оранжерею и питомник? Ты заставил страдать человека, которого я люблю больше всего на свете! Ты пренебрег моим доверием и единством семьи!

Он замахнулся и сильно ударил Джеймса кулаком по лицу.

Джеймс пошатнулся, сделал шаг назад:

— Я лишь прошу тебя позволить мне исправить ситуацию.

— И что ты собираешься предпринять? — Артемас чуть ли не хрипел от злости.

— Мой адвокат, вероятно, говорит сейчас с Эстесом. Я хочу оставить договор в силе с условием, что Лили продолжит аренду, как и прежде…

— А как же Лили? Как она поступит в этом случае? Черт бы тебя побрал!

— Я немедленно переговорю с ней в доме ее тети. — Пожав плечами и потупив глаза, он затем произнес: — Теперь, я думаю, ты предпочитаешь, чтобы мы с Элис сегодня же вернулись в Атланту?

— Элис здесь всегда рады. Но тебя… — Артемас опустил голову, — я не знаю, будешь ли ты снова принят здесь.