Сердце волка - Хольбайн Вольфганг. Страница 77

Он попытался разглядеть в толпе людей определенного типа: темные волосы, славянская внешность. С красной буквой «У», обозначающей «убийца», на лбу?! Или с буквой «П» — «подрывник»?

Нет, это было бессмысленным занятием: если эти парни действительно где-то поблизости, то он ощутит их присутствие лишь тогда, когда получит нож под ребро или пулю в затылок. Ему нужно немедленно убираться отсюда. И как можно быстрее!

Стараясь не привлекать к себе внимания, он медленно сделал два шага в сторону и слился с толпой, которая вынесла Штефана к его подъезду. Однако Штефан не стал в него заходить, а, используя стихийные потоки людей, постепенно приблизился к перекрестку. От поворота его теперь отделяли всего лишь пять или шесть шагов, которые показались ему огромной дистанцией, учитывая тот факт, что кто-то из его преследователей мог в данный момент внимательно следить за этим участком улицы, а то и просто случайно бросить взгляд в этом направлении. Тем не менее Штефан сумел удержаться от того, чтобы броситься бежать, потому что тогда он наверняка привлек бы к себе внимание. Он, не торопясь, дошел до перекрестка и, не оглядываясь, свернул за угол. Его сердце отчаянно колотилось, а нервы были на пределе. В последнее время ему несколько раз пришлось проявлять смелость, но сейчас мужество покинуло его.

Засунув руку в карман, он стал отчаянно искать там ключи от своей машины. Он нащупал их уже через секунду, но эта секунда показалась ему целой вечностью. Штефан по-прежнему удерживался от того, чтобы побежать, однако шел так быстро, как только мог. Быстрая ходьба отнимала почти столько же сил, как и полноценный бег. Когда Штефан наконец дошел до своего «фольксвагена», припаркованного в каких-нибудь двухстах метрах от его дома, он совсем запыхался. Его руки так дрожали, что он лишь со второй попытки сумел вставить ключ в дверной замок и открыть дверь. Сев в машину, он захлопнул дверь и тут же заблокировал ее. Лишь затем он, облегченно вздохнув, вставил ключ в замок зажигания.

Штефан, конечно же, отнюдь не чувствовал себя в безопасности, но по крайней мере в данный момент непосредственно ему ничто не угрожало. Улица вокруг него была практически пустой. Те немногие прохожие, которых он видел, направлялись не к нему, а торопливо шли в сторону его дома. Слава Богу! Значит, толпа, собравшаяся в районе взрыва, станет еще больше и его преследователям еще труднее будет обнаружить, что его там нет. А теперь Штефану было необходимо исчезнуть с места событий.

Он повернул ключ зажигания. Двигатель завелся лишь с четвертой попытки, и Штефан — особенно отчетливо — услышал, как громко и неровно он работает. Кроме того, в салоне стоял неприятный запах бензина. Уже через секунду до Штефана дошло, что дело вовсе не в «фольксвагене»: те два дня, которые он ездил на БМВ Роберта, не прошли бесследно. Ни к чему человек, по-видимому, не привыкает так быстро, как к роскоши.

Он осторожно тронулся с места, свернул в боковую улочку и затем еще несколько раз сворачивал то направо, то налево, прежде чем убедился, что за ним никто не едет. Наверное, подобные маневры были излишними: уже тот факт, что он сидел в своей машине и был еще жив, говорил о том, что люди, подложившие бомбу в БМВ, не заметили его. Однако после совершенных маневров он все-таки почувствовал себя спокойнее.

Штефан взглянул на часы и с удивлением обнаружил, что с момента взрыва не прошло и пяти минут. У него было вполне достаточно времени для того, чтобы поехать в аэропорт и встретить Роберта.

Тем не менее он при первой возможности двинулся в противоположном направлении. Поговорить с Робертом он еще успеет. Сейчас гораздо важнее поехать в больницу к Ребекке. Хотя Штефан еще не принял окончательного решения, он, несмотря на это, был процентов на восемьдесят уверен, что, по крайней мере на эту ночь, Ребекку необходимо вывезти из больницы в какое-нибудь более безопасное место. Больница являлась, по сути, своего рода проходным двором. Конечно же, нельзя было ехать к ним домой: Ребекке требовалось более надежное убежище. А еще, естественно, им нужен врач — толковый и умеющий держать язык за зубами. Однако у Штефана не было ни малейшего представления, где ему найти такое убежище и такого врача. Быть может, Роберт даже обрадуется, если Штефан обратится к нему с просьбой хоть раз использовать свои деньги и свои пресловутые связи действительно для блага своей сестры.

Сигнал на ближайшем светофоре сменился с зеленого на желтый, а с желтого — на красный. Штефан, притормозив, машинально посмотрел в зеркало заднего вида и заметил, что ехавшая сзади машина проворно обогнула его и остановилась слева.

Впрочем, это была не «хонда», да и человек в ней, тут же опустивший боковое стекло и жестом попросивший Штефана сделать то же самое, вовсе не пытался наставить на него какое-либо оружие. Но у Штефана не было уверенности, что эта встреча не будет иметь неприятных последствий. Машина, остановившаяся рядом с ним, была бело-зеленого цвета, а на крыше у нее был установлен синий проблесковый маячок. Руки Штефана вдруг так занемели, что ему лишь с трудом удалось ухватиться за ручку на дверце машины и опустить боковое стекло.

— Доброе утро, унтер-офицер, — сказал он.

Черт возьми, а так ли нужно было обращаться к полицейскому? Штефан не имел никакого представления об этом. К тому же в его голосе слышалась нервозность. Да что там голос — он действительно сильно нервничал.

— Добрый вечер, — поприветствовал Штефана полицейский.

Он был явно старше Штефана, и его круглое лицо излучало одновременно и доброжелательность, и силу. В его глазах светилась улыбка, но это не помешало ему привычным оценивающим взглядом окинуть Штефана, а заодно и салон его машины.

— Вы очень торопитесь? — спросил он.

— Я ехал слишком быстро? — испуганно произнес Штефан.

Он был уверен, что отнюдь не превышал разрешенной здесь скорости. Хотя бы потому, что его тарантасу, чтобы разогнаться до пятидесяти километров в час, требовалось гораздо большее расстояние, чем отрезок пути между светофорами.

— Нет, — ответил полицейский. — Но если вы не хотите попасть в аварию, лучше включите фары.

Штефан смущенно посмотрел на щиток приборов. Он действительно ехал с выключенными фарами — еще одно подтверждение того, как сильно он нервничал. Впрочем, ночь была необычайно светлой.

Он поспешно исправил свое упущение и, постаравшись придать лицу как можно более спокойное выражение, с благодарным видом кивнул полицейскому.

— Спасибо. Прошу меня извинить.

Полицейский в ответ тоже кивнул, поднес ко лбу два пальца, словно касаясь козырька фуражки, которой в действительности на его голове не было, после чего поднял боковое стекло. Сигнал на светофоре сменился с красного на желтый, и полицейская машина устремилась вперед, не дожидаясь, когда загорится зеленый свет.

Штефан облегченно вздохнул. Если бы полицейский потребовал у него документы, то поставил бы Штефана в весьма затруднительное положение: они в данный момент находились в куртке, так и оставшейся лежать на кушетке в его квартире. Следовательно, удостоверить свою личность Штефан сейчас попросту не мог. Хотя, конечно, было нереально, чтобы кто-то уже связал с ним взлетевший на воздух БМВ, но в последние дни со Штефаном произошло слишком уж много событий, до этого казавшихся маловероятными…

Когда Штефан поехал дальше, он снова был поражен тем, какой необычайно светлой была эта ночь. На небе не было ни облачка, а луна, хотя еще не достигла даже половины своей максимальной величины, светила, как настоящий прожектор, в результате чего все вокруг было видно почти как днем. Неудивительно, что он забыл включить фары!

Теперь он находился уже совсем недалеко от больницы. Штефан изо всех сил старался не нарушать правила дорожного движения и даже ехал со скоростью явно ниже разрешенной, но все же не настолько медленно, чтобы привлечь чье-то внимание. Однако даже на такой скорости он добрался до больницы уже через десять минут.