Кровь Титанов. (Тетралогия) - Бодров Виталий Витальевич. Страница 21

Лесной кот понял, что перед ним вожак стада. Копье его не пугало, он был уверен в своей силе и ловкости. Пусть боится тот, кто встал у него на пути. Добыча, жертва. Свежее мясо, пока еще живое.

Грозно рыкнув, он припал к земле, готовясь к прыжку.

Голова почувствовал, что зверь сейчас прыгнет. Уперев копье в землю, он ждал атаки, надеясь поразить зверя в уязвимо брюхо. Легьяр подобрался, шевельнул напряжено хвостом... Сейчас! Зверь взвился в воздух, Голова качнул копьем, подводя к брюху, но огромный кот ударом лапы отшвырнул оружие в сторону. Всей массой обрушился на атамана, сбив его с ног. Человек, придавленный хищником, пронзительно закричал. От ужаса, не от боли. От ожидания неминуемой смерти.

Лани, стоявшую в оцепенении от страха, этот крик привел в чувство. Свистнул нож, с глухим стуком вонзился в бок огромной кошки. Зверь взревел то ярости и боли и, оставив оглушенную жертву, повернулся к новой опасности. Невероятно быстро повернулся, и второй нож лишь оцарапал ему плечо. С яростным ревом, легьяр метнулся к девушке. Вискарь в ужасе закрыл глаза, вот сейчас ужасные когти раздерут пополам хрупкое тельце...

Лани успела отпрянуть. Хищник по инерции проскочил мимо, и въехал в догорающий костер, разметав во все стороны угли и ветки. Вой обожженного зверя, катающегося по земле, чтобы сбить пламя, придал Вискарю храбрости. Отбросив меч, он быстро достал лук. Пальцы от страха не слушались, тетива дважды соскальзывала, прежде, чем удалось ее натянуть. Наконец, разбойнику удалось это сделать, и первая стрела свистнула в ночной темноте. Мимо! Зверь не обратил даже внимание на странный свист. Вторая стрела задела его морду.

И вот тут-то Вискарь узнал, что такое настоящий страх. Легьяр прыгнул на него с места, третья стрела поразила стоящее поодаль дерево, а огромный хищник повалил его на землю, сломав лук ударом лапы. Вскользь задело и Вискаря, почти начисто содрав с него скальп, он завыл от боли и ужаса, лесной кот метнулся добить жертву, но тут же отдернулся, громко мяукнув. В его бок воткнулся еще один нож. Зверь вновь бросился на девушку, Лани едва успела откатится в сторону. А вот на ноги подняться уже не успела. Огромные клыки щелкнули у самого лица. Девушка в панике завизжала, бросился на помощь поднявшийся Голова, и тут же отлетел в сторону с разодранной рукой. Вискарь, то ли обеспамятовав от ужаса, то ли потерявший сознание от удара, с земли так и не встал.

Волчий рык за спиной заставил легьяра отвлечься от жертвы. Да как они смели, эти волки! Обычно, едва завидев его, властелина леса, они пускались наутек, поджав хвост. И горе тем, кто не успел это сделать! Подобную наглость хищник не прощал никому. Сейчас сбегут и эти двое, едва он рявкнет в ответ...

Резкая боль заставила его взвыть от ярости. Эти шавки посмели напасть на него! Волчица вцепилась в хвост, а самец попытался добраться до брюха. Смерть, смерть им обоим!

Лани нащупала оброненный нож — последний из четырех. И отчаянным ударом вонзила его в горло легьяру. Одновременно с этим, в грудь зверю с хрустом ударило копье, почти достав до сердца. Неимоверным усилием, Голова столкнул бившегося в агонии хищника до того, как огромные когти вцепились в девушку. Лани последним усилием откатилась в сторону.

Мокрый нос ткнулся ей в щеку.

— Чапа, хороший, — прошептала она. Волк тихо заскулил и лизнул ее в щеку. И тут же другой язык облизал вторую щеку.

— Привет, Джина, — улыбнулась Лани. — Ты тоже хорошая.

С трудом она поднялась с земли. Тело огромного зверя лежало в двух шагах от нее. Страшные когти еще скребли землю, жизнь покидала легьяра неохотно. Даже мертвое, тело его еще пыталось жить.

— Ох, девонька, не знаю, как живы-то остались, — простонал Голова. — Сколько лет в этом лесу разбойничаю, а такого страха еще не видел. Немного их, легьяров, слава Творцу, а не то бы всю живность на свете перевели...

— Как раненые? — тут же спросила Лани.

— Порея насмерть порешил, тварь! Апмазу шею свернул, как котенку. У Вискаря скальп содрал, он уже бражкой своей башку обмыл, чтобы кровь остановить. Стонет теперь, что мол, много пойла зазря пропало. Ну, и пьет себе дальше, Вискаря, что ли, не знаешь. А вот Рубай...

— Что с ним? Живой?

— Пока-то живой. Бедро ему, гадина, разодрал. И живот задел, но вскользь, не так сильно, кишки не выпали. А вот кровь я остановить не могу. Похоже, артерию на бедре перебил. Боюсь, загнется наш Рубай...

— Дай-ка я посмотрю!

Лани — откуда только силы взялись — бросилась к распростертому на земле разбойнику. Атаман ничуть не преувеличил, дела были и впрямь плохи. Кровь толчками выплескивалась из страшного вида раны, лицо Рубая побледнело и заострилось, словно у мертвеца.

— Мою сумку, быстро!

Как хорошо, что тетя Мафья учила ее врачевать раны. Как хорошо, что приходилось ей сшивать суровой ниткой страшные порезы. Это оставляет какую-то надежду для разбойника. Так, сначала — остановить кровь. Листоверт, быстрее средства нет. Жаль, увядший, ну да свежий искать некогда. Да и редко где он встречается, листоверт. Нет, кровь никак не унимается. Ладно, второй лист... третий... Неужели не хватит? Слава Творцу, остановилась. Теперь рану надо промыть...

— Голова, быстро отбери у Вискаря бражку! Рубаю нужнее!

— Это не легче, чем у собаки кость отнять! Ладно, в крайнем случае, с трупа сниму.

— Не надо с трупа! Сам отдам! Хотя я вам это еще припомню. И Рубаю тоже. Ладно бы, в глотку ему залили, а то на ляжку лить!

— Заткнись! Голова, держи его, если очнется!

Лани быстро промыла рану настойкой. Рубай, мигом придя в себя от нестерпимой боли, завыл в голос. Атаман придавил его всей тяжестью, чтобы не дергался.

— Терпи, терпи, — шептала Лани. — Хочешь, глотни бражки. Больше, больше пей, мне еще зашивать этот ужас. Пей, пока не отключишься. Вискарь ее на полезных травах настаивает. Тебе только на пользу пойдет... Пей, пей еще...

— А если блевать потянет? — Рубай попытался усмехнуться бледными губами, но глаза его уже закатились. Голова упала на землю.

— Мертв? — в отчаянии спросил атаман.

— Жив, жив. Пьян только сильно.

— Как так пьян? От двух глоточков?

— Крови у него много вытекло. Осталось тоже на пару глоточков, не больше.

— Да, вампирам здесь не разгуляться, — встрял Вискарь, добывший уже из своих запасов новую бутылку. Лани бросила на него быстрый взгляд, и он опасливо замолчал.

Волки стояли поодаль, не мешая заниматься раненым. Джина с видимым интересом обнюхивала тело легьяра. Наверное, ей любопытно было отведать этого мяса. Ведь ни разу еще не пробовала, и когда еще доведется?

Девушка точными движениями накладывала швы, хотя внутри нее все дрожало от напряжения. Будто внутри нее было две Лани — одна в испуге сжалась в комочек и забилась в угол, а другая, сильная и уверенная в себе, продолжала зашивать рану. Ее не покидало ощущение какой-то нереальности, будто она смотрит со стороны на действия какого-то незнакомого человека. Такое бывало с ней и раньше, когда ее свалила лихорадка.

— Кажется, все, — сказала она атаману. — Теперь надо перевязать, и уложить поближе к огню. Если застудит рану, может и умереть.

— Огня-то у нас нет, — почесал тот в затылке. — Ладно, сейчас разведу.

— Вискаря заставь, — приказала Лани. — Будет ему бражку жрать, успеет еще. У тебя что с рукой? Шевелить можешь?

— Могу, но лучше не буду. Больно. Хватанул он меня прилично, но страшного ничего нет. Кости целы, сухожилия тоже. А мясо да кожа новые нарастут, чай не первый раз.

— Бражкой промой, да получше, — распорядилась девушка. — От таких ран заражение крови получить легче легкого.

— Это точно, — согласился атаман. — Повидал на своем веку дураков. Кстати, о дураках. Идут, голубчики! Вернулись, чтобы нам помочь. Или чтоб похоронить... Ну, я им сейчас устрою! Дураки ладно, их в мире каждый второй. А трусов не люблю...