Самозванка - Гамильтон Диана. Страница 15

В свое оправдание Кэти могла только возразить, что стала излишне осторожной потому, что на ее плечи очень рано лег груз ответственности. Десять лет назад она была самой обыкновенной пятнадцатилетней девчонкой, разве что немного более прилежной, чем ее подруги, ведь она уже тогда решила получить профессию, которая позволила бы сделать карьеру в рекламном бизнесе. А затем налетел шторм, изменивший жизнь всей семьи. Ее отец, никогда не отличавшийся общительностью, неожиданно объявил им, что уезжает в Южную Америку. С другой женщиной.

Мать пережила такое глубокое потрясение, что до конца своих дней так и не смогла от него оправиться. Как раньше она во всех делах опиралась на мужа, так теперь оперлась на Кэти, ища у старшей дочери и моральной, и практической поддержки. Когда Корди начала совсем отбиваться от рук, именно Кэти пришлось устанавливать правила поведения и следить за тем, чтобы они соблюдались…

Опустившись на сухую землю под тенью раскидистых сосен, Кэти прогнала воспоминания в самые отдаленные уголки памяти и принялась наблюдать за миниатюрной ящерицей с похожими на драгоценные камни глазками; вот она быстро пробежала по грубой коре дерева и неожиданно исчезла, махнув на прощанье хвостом.

Отдохнув, Кэти поднялась и вышла на опушку рощицы. Перед ней миля за милей расстилались бесконечные поля. Земля в этой части поместья Кампусано не годилась для виноградарства и была отдана под поля пшеницы и оливковые рощи, здесь занимались скотоводством и разводили лошадей.

Если подняться по пологому склону на вершину ближайшего холма, то, по всей видимости, откроется великолепная панорама: темные вечнозеленые сосны, свежая зелень виноградников и далеко-далеко, на вершине соседнего холма, очертания белоснежного дома. Мог бы получиться чудесный пейзаж.

На полпути ноги сами остановились. Кэти задыхалась от жары, голова гудела, и она уже ругала себя за то, что не догадалась захватить с собой воды, ведь если не повстречается Рафаэль или кто-нибудь другой из рабочих с машиной, то назад по такой жаре не дойдешь. Как же быть?

И тут случилось чудо. Кэти, никогда не верившая в чудеса, была поражена: точно услышав ее жалобы, у подножия холма показался всадник. Скорее всего, он объезжал пастбища, проверяя загоны для скота, или что-нибудь в этом роде, и уж наверняка в такую жару у него была с собой вода.

К чему столько эмоций? Тебе вовсе не грозит смерть от жажды, сказала она себе. Но в пересохшем горле скребло, и всего нескольких глотков воды ей хватило бы, чтобы вновь появились силы.

Она перебрала в уме десяток испанских слов, которым научилась у Пакиты и Томаса. Agua! Да, это самое главное, что нужно сказать: вода. Одинокий, покрытый пылью всадник был уже близко, совсем близко, слышен был даже скрип седла. Кэти подняла руку и крикнула:

— Hola!

Всадник ничего не ответил, но с такой легкостью мгновенно повернул лошадь, как будто она была продолжением его тела, и красивое белоснежное животное поскакало вверх по склону холма. На голове у всадника была черная шляпа с прямыми полями, слегка сдвинутая на лоб, чтобы защитить глаза от солнца, грубая черная хлопчатобумажная ткань обтягивала его широкую грудь, а длинные ноги были скрыты защитными кожаными накладками.

В этом испанце столько мужественности, с удивлением подумала Кэти, столько притягательной силы! Вот уж не думала, что кто-то еще может быть таким же… И вдруг все ее тело запылало — она узнала эти точно вырезанные из камня черты, этот чувственный рот…

— Hola! — откликнулся он на ее приветствие, натягивая поводья, и остановил своего крупного жеребца совсем рядом с ней. Его рот исказила усмешка, оттого что Кэти поспешно отступила назад.

А она неожиданно осознала, что, сама того не желая, признала Кампусано самым сексуальным мужчиной на свете. Но Кэти храбро вскинула голову, чтобы глубоко в тени, отбрасываемой прямыми полями его шляпы, разглядеть блеск серых глаз. И страсть, какой она не испытывала никогда в жизни, пронзила ее, как нож, лишив способности мыслить, не говоря уже о даре речи.

— Что, Кэти, заблудились? — на этот раз мягко спросил Хавьер. И когда она покачала головой, добавил: — А может быть, вы искали меня?

— Конечно же, нет! С какой стати? — Она уже взяла себя в руки, хоть и с трудом. Он, может быть, самый привлекательный мужчина из всех, кого я встречала, но и самый опасный, сказала себе она. Если только сможет, он тут же отберет у меня Джонни, не считаясь с моими чувствами.

— Почему ?конечно?? — В его голосе послышалась ирония, но Кэти уже привыкла к этому. А что было написано на его лице, разглядеть не удалось, потому что, слезая с лошади, он отвернулся. Если он думает, что я так вот вырядилась, отправляясь искать его… Кэти прикусила губу, жалея, что вообще взяла с собой это злосчастное платье.

Оказавшись на земле, Хавьер забросил поводья на луку высокого седла и, повернувшись, открыто улыбнулся Кэти.

— Чего же вы хотите? Чтобы я отвез вас домой?

— Нет. — Кэти глубоко вздохнула. Когда он стоял рядом, то подавлял ее своей жизненной силой, аромат его тела смешивался с запахами кожи, горячей белой земли и солнца.

Взволнованная, она теребила лямку мольберта, все время поправляя ее на плече. У нее было полно проблем с усыновлением Джонни и претензиями семьи Кампусано, к ним прибавились укоры совести, восставшей против той лжи, к которой ее вынуждали, так что нервы и без того были на пределе. Не хватало еще влюбиться в собственного врага!

Она просто не могла себе позволить, чтобы главная и очень серьезная задача ее плана по законному усыновлению ребенка отодвинулась в сторону из-за этих вдруг возникших расслабляющих эмоций.

Спокойно! — велела она себе. Если тебе удается бороться с его желанием отобрать ребенка, то со своими гормонами уж как-нибудь справишься. Ну конечно же, справишься. И она сама была приятно удивлена, услыхав свой холодный ответ:

— Я сначала не узнала вас. И вообще, я вполне могу добраться до дома сама. Но мне хочется пить. У вас есть вода?

— Разумеется. — Его рука легко взяла ее под локоть, и ее словно током ударило. Ничего не значащий, формальный жест опять вывел ее из равновесия. Она с трудом передвигала ватные ноги, пока он вел ее вниз, к уже знакомой сосновой роще.