Тень воина - Перемолотов Владимир Васильевич. Страница 33
- Что верно, то верно. - Медвежья башка качнулась вверх-вниз. - Богата Русь и обильна. Только ведь не само собой это устраивается.
- Боги за Русью смотрят, - согласился с товарищем Хайкин.
- Верно. Вот и дан Богами нам в сбереженье талисман. Пока он на нашей земле - будет на Руси спокойствие, будет Русь шириться, землями и народом прирастать.
- Полезная вещь, - сказал журавлевец. - А только Гаврила- то наш к чему тут? Он, насколько я помню, и на баб-то не смотрел. Никак от него Русь ни землей, ни народом прирасти не сможет…
- Пока не знаю, - честно ответил Белоян. Может и никак. Пока Твоего Гаврилу к этому делу одно привязывает - в один день с колдуном пропал. Но даже если и так, то Гаврила тут сбоку припека. Митридан ваш - вот главная заноза.
- Митридан? Выходит, прав я был. Отметился он у тебя в Киеве, - довольно сказал Хайкин, сообразив, что тем самым он уравнивается с киевским волхвом.
- И не у меня и не в Киеве, - рыкнул Белоян. - В Киев он бы не сунулся. Кишка у него тонка, ко мне соваться. Это… -Белоян задумался, как бы сказать. - Это он совсем в другом месте отметился.
Хозяин сделал вид, что не заметил осторожности гостя.
- И, что в этом другом месте?
- Вобщем украл он в этом месте "Паучью лапку".
Волхв замолчал, ожидая вопроса, но Хайкин молчал. Не хочет ему гость всей правды сказать, что ж его дело. А и ему полправды слушать не хочется. Как быть? Молча, они смотрели друг на друга, пока, наконец. Хайкин, вежливости ради, не нарушил молчания.
- А зачем ему это? Для каких дел?
Белоян облечено вздохнул - врать не пришлось.
- Ему он не нужен. Не для себя он его крал. Тут других доброхотов хватает.
- А им зачем?
- В их землях не все спокойно, вот и хотят они внимание Богов на себя обратить. Они попросили, ну а он и расстарался. Не даром, конечно…
- Да как же так? - удивился Хайкин. - Как же не уследили? Беречь надо было… Такая вещь!
Белоян кивнул, соглашаясь, но оправдываться не стал.
- Бережем… Берегли то есть, но вот так получилось… Думаешь первый он? Нет. Талисман это как огонек, на который мотыльки летят. Летят и летят, летят и летят…
Белоян задумался, и хозяину пришлось кашлянуть, чтоб прервать его мысли. Киевлянин вздрогнул.
- Я вижу, что у тебя и горя-то большого нет…
- А что горевать? - спросил Белоян без тени смущения или раскаяния. - Искать его надо, да назад талисман возвращать, пока он думает, что обманул всех. Сгорел…
- Легко сказать…
- Конечно не легко… Чтобы он о нас не думал, а он себя скрыть попытается. Заклятьем или еще как…
- Скроет?
Белоян пожал плечами.
- Раз мы знаем, что он живой, так и искать его будем со всем тщанием. А раз так, то значит, обязательно найдем. Нужно его поймать, пока он талисман тем, другим не передал…
- Но Гаврила-то? - не удержался Хайкин. - Наш-то простак тут причем?
Белоян только плечами шевельнул неопределенно.
- Не знаю еще. Я твоего Гаврилу не видал, но если он день в день с колдуном из города пропал, да прямо из его дома, значит это все не просто так, не случайно.
В задумчивости Белояна не было отчаяния.
- Может быть знает чего, или несет… Надо его искать. Надо Митридана искать…
Хайкин не чинясь достал еще один Шар и подставку. Он пододвинул все к Белояну и, заглянув в медвежью морду, сказал:
- Мы люди не гордые… Если к нам с добром, то и мы с честью. Всем поделимся, последнее отдадим… Начнем не откладывая?
- Нашел!
В голосе Белояна не было торжества. Только усталость. С утра до утра они искали иголку в стоге сена. Князья пировали, охотились, а волхвы не смыкая глаз, перебирали жителей земли Русской. Хайкин оторвался от своего Шара и наклонился к гостю. Тот сидел, словно одеревенев, и смотрел в свой Шар. По медвежьей морде трудно было понять, что чувствует Киевский волхв, но Хайкин и по себе знал, что он должен чувствовать. Журавлевский волхв нажал руками на переносицу, заставляя резь в глазах убраться куда-нибудь поглубже в череп и склонился над Шаром. В глубине стекла виднелось чужое лицо и тенью сзади, еще одно. Хайкин прищурился, сквозь круги и резь, вглядываясь в незнакомые глаза.
- Не он.
- А второй?
- Тоже не он…
- Как это не он? - удивился Белоян. - Сам же говорил - у одного лицо глупое, а у другого бородавка. Куда уж глупее? Да и бородавки вон и вон.
- Не те, - тусклым голосом повторил Хайкин. - Не те и все.
Казалось, что спать хочется даже больше чем дышать. Если б Белоян ошибся в первый или в десятый раз, то он, может быть, сказал бы это иначе, но это случилось раз в тридцатый. Колдовство для них превратилось в тяжелую и нудную работу, вроде распахивания земли или корчевания пней - тяжело, нудно, но необходимо.
- Надо было чагу покрепче заваривать, - проворчал Белоян. - Пожалел что ли?
Хайкин ничего не сказал. Во рту стояла сухая горечь с березовым привкусом, словно банный веник пожевал. Он просто вернулся к своему Шару и все пошло своим чередом. Лица, лица, лица… Множество лиц, но не тех, которые были нужны.
Солнце не успело пройти от столба до столба, как Белоян откинулся к стене. Хайкин тут же спросил:
- Нашел?
- Все зря… - сказал гость. - Закрыт он. Тут место знать надо. Тогда только…
Хайкин тоже оторвался от своего Шара и посмотрел на Киевского волхва.
- Глаза у тебя, как у бешеного поросенка.
- А у тебя лучше, что ли?
Белоян провел рукавом по морде, словно усталость была паутиной и ее можно было сбросить.
- Сутки потеряли…
- Потеряли?
- Ну не потеряли - поправился он. - Потратили.
Волхв поднялся. Растирая поясницу, прошел к столу, на котором дымилась свежесваренная кава. Припав к кружке, долго прихлебывал горячий напиток, изредка поглядывая на широкий золотой браслет на левой руке.
- По-другому давай пробовать.
Опустив кружку на стол, с силой потер лицо.
- Прикажи, пусть еще кавы заварят.
- А поможет? - спросил Хайкин. - Что-то я не слышал, что в таких случаях кава помогала - Поможет. А потом прикажи, чтоб какую-нибудь вещь Гаврилову сюда, к нам принесли бы.
Хайкин помрачнел.
- Не получится.
- Это у меня-то? - обиделся Белоян. - Ты говори, да не заговаривайся…
Сутки напрасных поисков не прошли даром. В голосе гостя на мгновение прозвучал рык дикого зверя.
- У меня не получится, - сказал Хайкин так, словно и не слышал медвежьего рыка. - Сгорел Гаврилов дом в тот же день. Дотла сгорел. До пепла.
Белоян несколько мгновений стоял неподвижно, словно Хайкин ничего и не сказал и тот повторил:
- Дотла. В тот же день.
- Вот оно что, - протянул, наконец, Белоян. - Что ж ты раньше-то не сказал?
- Ты не спросил. А я не сказал…
Киевлянин азартно стукнул кулаком по ладони.
- Значит я все же прав… В Гавриле дело! Неужто все сгорело?
- Все. Дом, сарай…
- Да-а-а-а… Поберегся Митридан, прибрал за собой… Уважаю…
Сколько-то они сидели молча, потом Хайкин встрепенулся.
- Соха!
- Что? - не расслышал Белоян. - Чья сноха?
- Соха. Когда Гаврила тени лишился, то он в поле был. Пахал. Так он, наверное, все как было, бросил, на коня вскочил и в город…
- Ну и? - весь подобравшись спросил Белоян, почувствовавший, что впереди что-то забрезжило.
- А соху наверняка там оставил, - радостно закончил Хайкин. - Не могла же она в чистом поле сгореть? Сгодится соха?
Белоян хлопнул в ладоши. Окно само собой открылось, и он голосом Хайкина крикнул:
- Лошадей к крыльцу, живо!
В два счета они ссыпались вниз. Княжеские дружинники едва успели растворить ворота, как Белоян рыкнул по-медвежьи, и кони понесли. Мелькнули удивленные лица, кто-то шарахнулся в сторону.
- Куда?
- Вниз, - откликнулся Хайкин голосом гостя. - Вниз до реки, а потом направо! Сперва в деревню заедем, за войтом.