Детонаторы - Гамильтон Дональд. Страница 26

- Можешь идти спать. Я подежурю, - сказал я.

Эми покачала головой.

- Нет. Уже выспалась. Мне нравится здесь.

- Ладно, когда устанешь, можешь забраться на сиденье кокпита.

Эми бросила на меня быстрый взгляд.

- Не обращайся со мной, как с ребенком, Мэтт. Возможно, у меня в голове не хватает пары заклепок, но с телом-то все в порядке.

- Можешь не сомневаться, - согласился я. - Давно заметил.

Она окинула меня еще одним быстрым взглядом, намереваясь что-то возразить, но передумала. В красноватом отсвете нактоуза я увидел загадочную улыбку, появившуюся на губах у Эми: улыбку женщины, которая с некоторым удивлением обнаруживает, что ей приятно услышать от мужчины о своей желанности.

С наступлением дня мы собрали все наличное мужество и развернули большой кливер, увеличивший площадь парусов почти вдвое и поднявший скорость до четырех узлов. По-прежнему держалась хорошая погода. "Лоран" за руку провел нас по фарватеру Нортвест-Провиденс. После стольких часов пустого горизонта появившиеся впереди строения Фрипорт-Лукайа вызывали легкий трепет. Посторонитесь, Колумбы и Магелланы, Хелм идет!

Спустив паруса, я вполне успешно воспользовался двигателем, вошел в гавань Лукайан Харбор и без особых приключений подвел яхту к таможенному причалу. Час спустя, получив официальный допуск на Багамские острова, мы пришвартовались к длинному бетонному пирсу, после чего, забравшись под навес кокпита, выпили за успешное окончание океанского перехода. Во всяком случае, покорный слуга выпил. Эми довольствовалась консервированным соком ананаса.

Там же, в кокпите, и пообедали. Затем я помог Эми управиться с посудой и при этом обнаружил, что бурно реагирую на близость спутницы в тесном пространстве камбуза. Чуть раньше мы оба приняли душ в расположенной неподалеку от берега душевой, весьма потрепанной, после чего Эми переоделась в белые матросские шорты и крошечный голубой лифчик. Я старался не смотреть на нее.

- Трудная была ночь, - сказал я, вешая посудное полотенце. - Если не возражаешь, я пораньше отправлюсь спать.

- Мэтт...

- Здесь я Джонни.

- Прости. - Мое замечание на мгновение выбило Эми из равновесия, но она тут же глубоко вздохнула и тихо продолжала: - Джонни, не мучай себя. Ведь мы с самого начала обо всем договорились. Если ты, конечно, этого хочешь. - Я молчал, и девушка с легкой горечью добавила: - Или просто не желаешь связываться с такой дрянью? Поэтому и борешься изо всех сил? Борешься со мной.

Я облизал губы и холодно произнес:

- Мне казалось, что не используя преимуществ данной ситуации, я веду себя как подобает джентльмену. Согласен, ты сделала предложение, но сделала его под определенным нажимом и без особого энтузиазма.

- Просто не хотелось... преувеличивать свою ценность. - Слова эти Эми произнесла совершенно спокойно, затем судорожно вздохнула и прошептала: - Господи, до чего же глупо! Стоять и рассуждать об этом!

"Избитая сцена искушения", - угрюмо подумал я, когда Эми оказалась в моих объятиях. Любительски разыгранная ночь в борделе. Однако губы оказались мягкими, исполненными желания, тело теплым и податливым, а быстрые умелые пальцы после первого поцелуя помогли мне снять ее лифчик и мою рубашку и направили пальцы покорного слуги к застежке маленьких белых шортов... После чего, нагие, мы оказались на койке правого борта и еще раз соприкоснулись губами, тогда как руки постепенно знакомились с телами, дабы перейти от невинных поцелуев к взрослым забавам.

Я поднял голову, намереваясь разглядеть, какое страстное выражение изобразит на своем лице эта проклятая фальшивая блондинка, которая от самого Майами завлекала меня настолько искусно, что было бы просто несправедливо зачислять ее в разряд любителей...

И допустил серьезнейшую ошибку. Не следовало смотреть. Эми не сводила с меня пристального взгляда и не деланное желание, не мнимая страсть отражались на ее лице, а нечто совершенно противоположное. Поцелуй ее не пугал: напротив, был в какой-то мере приятен, но озабоченное выражение лица отчетливо свидетельствовало, что девушка прекрасно осведомлена обо всем, что последует дальше, о жестоких непристойностях и постыдной боли, испытанных в объятиях неумелых, нетерпеливых коллег-студентов и извращенного типа, именующего себя Альбертом Поупом. Разумеется, и мне предстояло совершить то же самое, поскольку я был мужчиной, а ни один мужчина без этого не обходится, но Эми надеялась, что я, единственный приличный из ее знакомых, постараюсь свести унижение и боль к минимуму.

Я отпустил спутницу и порывисто сел. Сказал себе, что Эми притворяется, притворяется вне всякого сомнения, одновременно понимая: это не может быть правдой. Никто не способен притворяться до такой степени. Невозможно изобразить это выражение невинного доверия так же, как невозможно изобразить неумение обращаться с оружием. И, стало быть, мы ошибались; все, во всем и с самого начала. Ошибались все наши несравненные умники и в том числе гений тайных служб, суперагент Хелм. Я встал и поднял с пола свои джинсы.

Эми заговорила у меня за спиной, и привычное имя уже было готово сорваться с ее губ, но она вовремя поправилась. В голосе ее звучало удивление и легкая обида.

- Джонни?

- Набрось что-нибудь и поднимайся на палубу, - хрипло проговорил я. И услышал, как добавляю: - Пожалуйста.

- Да, Джонни.

- Потуши свет, когда будешь выходить. Пожалуйста.

Вслепую я натянул свои штаны, отыскал пару стаканов и наполнил виски со льдом. Выглянул из люка, поставил их на палубу и вскарабкался вослед выпивке. Мгновение спустя свет в каюте погас, и Эми присоединилась ко мне, в короткой кружевной белой шелковой ночной сорочке, превратившей ее в десятилетнюю девчушку с прямыми светлыми волосами, сверкающими в приглушенном свете гавани - свете, пробивающемся сквозь навес кокпита.

- Выслушай меня внимательно, пожалуйста, - начал покорный слуга. - Я приготовил тебе виски, потому что оно тебе понадобится. Можешь считать лекарством. И, пожалуйста, слушай очень внимательно, и держи свой прелестный ротик на замке. Не говори ничего. Понимаешь? Все, что может прийти в твою прелестную головку, весьма далеко от правды, поэтому давай не будем усложнять положение излишними укорами и упреками. Можешь мне это обещать?

Немного помолчав, Эми кивнула.

- Да, Джонни.

Я сделал паузу, в последний раз обдумывая свое решение. Разумеется, я нарушал все требования секретности. И вообще ставил задание под угрозу. И поступить так отчасти вынуждало меня чувство вины за то, как я обманывал и обманывался в этой девушке. Я, и все мы. Хотя это было не столь уж важно. Важно было выяснить, что же представляет собой Эми на самом деле. Теперь я окончательно убедился: Эми не та, за кого ее принимали. К тому же, имелись определенные указания на этот счет: предписывалось как можно скорее выведать все, что ей известно о Министере. Дуг Барнетт в ужасе схватился бы за голову, узнав, что именно я намерен сделать, но инстинкт и опыт подсказывали: пора кончать со скрытностью и обманом. И хоть немного поверить человеку. А потом посмотреть, чего можно добиться небольшой откровенностью.

- Если то, что я тебе расскажу, станет известно кому-либо еще, все равно кому, перестраховщики из Вашингтона без малейших колебаний оторвут мне голову. Надеюсь, ты это понимаешь.

- Понимаю. - Эми судорожно сглотнула. - Касательно моего отца? Скажи мне!

По-видимому, ее проницательность не уступала моей собственной. Покорный слуга кивнул и начал рассказывать.

Глава 13

Во время моего рассказа Эми сидела чрезвычайно тихо, соблюдая требуемую тишину. При этом обеими руками сжимала бокал с виски - вернее, пластмассовый стаканчик. С малых судов настоящее, бьющееся стекло стараются изгонять начисто. Сжимала Эми стакан изо всех сил, как некое оружие, которое в любое мгновение может понадобиться для защиты. Хотя не исключаю, что так оно и было. Время от времени девица осторожно пригубливала содержимое.