Сила ведлов - Абердин Александр М.. Страница 6

К столь грандиозным полянам за лето в Дмитрограде привыкли. Их устраивали в честь заселения каждого нового племени, а через трое суток должно было приплыть с низовий Кубани ещё одно. Поэтому мастера продолжали работать в две смены, да ещё и без выходных, чтобы обеспечить всех прибывающих нормальной одеждой и прочим хабаром, и только в честь возвращения Митяя и Тани решили сделать исключение, но не все. Доменщики и сталевары плавку не прекратили, как не остановили работу на нефтеперегонном заводике и на фермах. Сидя за главным, княжеским столом, за которым также сидели все пятнадцать самых первых его учеников, новоявленная элита города мастеров, Митяй только диву давался, слушая неторопливый рассказ князя Дениса, княгини Ольги, Игната и остальных своих друзей. Все сидели за столом с женами и детьми, нарядные, чисто выбритые и причёсанные, в общем, любо-дорого смотреть, ни за что не подумаешь, что ещё совсем недавно они жили в каких-то фигвамах и ходили в шкурах.

Их рассказы, точнее, отчёты о проделанной работе поражали Митяя всё больше и больше. Из доисторических людей била ключом колоссальная созидательная энергия, эти аборигены стремились как можно скорее сделать все те, несомненно, нужные и полезные вещи, которые Митяй так тщательно отбирал в своё время и рассказывал о них. Потому-то он никого и не подпускал к Тошибе близко, чтобы, не дай бог, они не увидели в ней какой-нибудь пулемёт, двуручный меч или, того хуже, пулемётную тачанку и танк с пушкой, равно как и многие другие извращения человеческого ума, созданные только с одной-единственной целью – убивать, причём в массовом порядке. Убить человека можно чем угодно, даже сковородой, но ею не вооружишь отряд воинов, и те не пойдут с чугунными сковородками в завоевательный поход, хотя можно дойти и до такого маразма.

Вместе с Денго и Шашембой за княжеским столом сидели большие матери и вожди охоты всех остальных присоединившихся племён, и никто из них не кланялся в пояс князю и княгине, не изображал из себя преданных вассалов. Они точно так же рассказывали Митяю, чему научились кто за три месяца, а кто всего за двадцать три дня и что делали вместе с соплеменниками. Самым великим счастьем главный ведл счёл то, что за это время никто не умер, и теперь, если даже кто из стариков умрёт через год-другой, во что, по словам Ольги, слабо верилось, он уйдёт из жизни, увидев её совсем иной.

Ведл Лахтан, бывший охотничий вождь племени желтоголовых даргов, широкоплечий, коренастый мужчина лет сорока, гладко выбритый, с добродушным лицом, носом картошкой, голубыми глазами и золотым княжеским венцом на белобрысой голове, с длинными волосами, между прочим, имел говорящие камни, и потому его племя насчитывало почти две тысячи человек. Он уже переквалифицировался из охотников в животноводы и, едва увидев в клетках фазанов, тут же заявил, что займётся их разведением. Поэтому его охотники сразу уволокли клетки в дом своего начальника.

Митяй, от всей души набив живот, как только заслушал всех, кто хотел сказать ему хотя бы пару слов за большим столом, попросил Игната показать ему своё новое предприятие. Таня не спускала с рук дочь и с ними не поехала. Шишигу уже разгрузили, но Митяй сел не за руль, а на пассажирское сиденье. Он видел, что Игнат очень по ней соскучился. Через десять минут они подъезжали к большому трёхэтажному зданию из красного кирпича, в окнах которого на всех этажах горел свет. Это было первое конструкторское бюро совершенно новой эры, и Митяй понял, что теперь будущее точно изменится. Он с волнением вошёл в большую макетную мастерскую и остолбенел, увидев посреди зала деревянный макет трёхосного автомобиля, смесь КамАЗа и Шишиги, со снятой кабиной, а перед ним макет двигателя раза в два большего размера, чем нынешний дизель вездехода. Игнат, потирая руки от волнения, сказал:

– Вот, Митяй Олегович, такой будет у Шишиги дочка.

Митяй молча обошёл макетный образец несколько раз, и у него внутри ничто не ёкнуло, воспротивившись чему-либо. Более того, он сразу же понял основную идею Игната, не выпускающего из рук свои говорящие камни, и восхитился ею, а ещё понял, с каким нетерпением тот ждал его возвращения, и потому спросил:– Игнат, ты думаешь, что с говорящими камнями сможешь обойтись без кузнечно-прессового оборудования и ковки? Отольёшь даже самые большие детали рамы? А получится?

Игнат улыбнулся и уверенным тоном сказал:

– Обязательно получится, Митяй. Ведь мы же отлили заготовки стрелы для подъёмного крана из стали, и их даже не пришлось подгонять. Все размеры поймали с точностью до десятых долей миллиметра. Рама – это что, на ней и такой точности хватит, а вот на двигателе новой Шишиги мы будем уже сотки ловить, и вот тут мне без моих говорящих камней точно не обойтись, хотя и это не страшно, ведь у многих моих литейщиков уже есть говорящие камни и у одного, ты не поверишь, они из самородного железа. Но мои мне больше нравятся. Это хотя и стекло, отец камней, в нём чувствуется сила земли.

Митяй улыбнулся и согласился с ним:

– Правильно, Игнат, ведь это же вулканическое стекло. Ты мне лучше расскажи, почему я не вижу здесь макета электрического генератора? Ты вроде бы собирался сначала его сделать.

Белобрысый парень вздохнул и ответил:

– Митяй, он нам сейчас не так нужен, как Большие Шишиги. Понимаешь, с говорящими кристаллами мы и без генератора уже умеем металл сваривать, а вот без мощных вездеходов и кораблей нам все племена не найти. Поэтому дочери Шишиги для нас сейчас намного важнее. Мы не сможем свезти всех людей в Дмитроград, зато на Больших Шишигах отвезём наш город куда угодно, хоть на другую сторону Земли, в Америку.

– Да, тут ты прав, Игнат, – снова согласился Митяй, – но своя, пусть и небольшая, электростанция нам очень нужна, чтобы осветить город и все фермы. Ты же не хочешь, чтобы твоя Маша только и делала, что лампочки зажигала?… Ну, что ещё нового ты тут без меня придумал? Показывай, Игнатушка. Игнат повёл Митяя по цехам своего завода и первым делом в литейку. И снова главный ведл остолбенел, узнав, что теперь, приделав к той стальной махине, которую он принял сначала за домну, мощный генератор угарного газа, в котором они производили неполное сжигание бензина, и, подавая в нагретый до девятисот градусов угарный газ метан из биореакторов и некоторое количество паров солярки, металлурги каменного века производили прямое восстановление железа. Для этого они измельчали гематит в порошок, практически полностью очищали его от примесей, превращали в окатыши, те непрерывным потоком сыпались навстречу огненному факелу и превращались практически в чистое железо с очень малым количеством примесей, из которого сталевары варили такую сталь, какая нужна была машиностроителям. И самое главное, такие ведлы, как Игнат – а их у него работало более двух сотен человек, и их старшие братья-неандертальцы из племени Медведя, – отливали из стали болванки просто немыслимой точности, и металл кристаллизовался в многоразовых формах, изготовленных из чрезвычайно тугоплавких материалов ведлами-керамистами так, как того требовали конструкторы. После этого со стали лишь оставалось снять тонкий, не более двух десятых миллиметра, слой окалины, что также поразило Митяя до глубины души.

В модельном цехе его удивило то, что для новых Шишиг Игнат разработал оригинальную конструкцию надувного резинового понтона, гармошкой укладывающегося в стальном футляре, откидывающегося вперёд и в обе стороны с помощью гидравлики, к корпусу понтона были также приделаны опускающиеся вниз обтекатели для колёс. Митяй забрался под Большую Шишигу и убедился, что её днище было изготовлено таким образом и снабжено дополнительными обтекателями, откидывающимися в воде и закрывающими колёса так, что они смогут не просто форсировать на них любые водные преграды, но и плавать по рекам с изрядной скоростью.

Игнат подробно рассказал ему, что они проектировали Большую Шишигу по образу и подобию Маленькой Шишиги-матери, но решили сделать так, чтобы она умела хорошо плавать по рекам. Когда ведлы-конструкторы собрали все деревянные детали вместе, то вездеход-трансформер, соединённый с обтекаемым понтоном, по сути превратился в самый настоящий катер. Митяй, осмотрев его критическим взглядом, тут же внёс рационализаторское предложение – прибабахать к нижней части понтона ещё и два откидывающихся, словно лезвия складного ножа, и опускающихся на метр вниз подводных крыла.