Диверсанты - Гамильтон Дональд. Страница 33

- Все сгорело, - пробормотала Мадлен. - Все без остатка. И лишь гадать придется, что за бумаги отдал Рой на сохранение нашему адвокату.

- Пожалуй, именно из-за них тебя и решили убить по выходе на свободу, - ответил я. - Противник - будем условно звать его ЦЕНОБИСом - доведался, что покойный доктор Эллершоу вручил мистеру Бирнбауму непонятный сверток. Весьма вероятно, вторую распечатку файлов, созданных Обезьянником в главном компьютере. Не исключаю также, что в содержимом забранных Беннеттом папок недвусмысленно значилось: продолжение следует. И это продолжение лежало здесь.

- Но как они установили местонахождение документов?

- Заглянули повсюду, ничего не обнаружили, потом припомнили: семья пользовалась услугами адвоката. По крайности, это предположение ничем не хуже любого иного... То ли не успели добраться до сейфа раньше, то ли всполошились по-настоящему лишь когда ты из тюрьмы выбралась - не знаю. Всего скорее, пронюхали, что мистер Бирнбаум настаивает на личной встрече, и поняли: пора торопиться... Прибыла ударная команда и потрудилась на славу...

- Значит, - молвила Элли дрожащим голосом, - я косвенно виновата в страшной участи, постигшей дядю Джо и миссис Пат? Я пожал плечами.

- Вчера помогла человеку рухнуть с обрыва, - настойчиво продолжила Мадлен, - сегодня сделалась невольной соучастницей двух убийств... Недурно, Мэтт! Я делаю успехи!

- Лучше прекрати болтать и вызывай полицию. Помни: мы пришли по делу о наследстве и застали то, что застали... Стой, не звони. Полиция, кажется, уже прибыла.

Снаружи послышались тяжелые, частые, уверенно близившиеся шаги.

- Во всяком случае, объявились гости, но думаю, это фараоны. Быстро верни мне револьвер.

Засунув смит-и-вессон в кобуру, я поспешно водворил на место автоматический пистолетик из нержавеющей стали. Кто-то уже вовсю вертел дверной ручкой. Я приблизился к выходу.

- Откройте! Полиция!

- Натяните поводья, придержите скакунов, - ухмыльнулся я. - Здесь уже находится представитель федеральной правительственной службы. Открываю.

Вытащив и развернув удостоверение, я откинул щеколду.

Не отступи я на шаг по давнишней привычке, сделавшейся второй натурой, - не сносить бы головы. Дверь едва с петель не сорвали, распахивая. Эдаким ударом, пришедшимся по лбу, мозги вышибаются весьма основательно.

Первый из ворвавшихся, к изумлению моему, не держал наизготовку ни револьвера, ни пистолета. Резон у парня имелся. Размахивая оружием, пришлось бы употребить обычную, довольно медленную процедуру: "подыми руки, замри, стань лицом к стене..." Вместо этого полицейский просто сграбастал мою левую кисть, вырвал кожаную книжечку, вывернул сустав, развернул меня градусов на сто восемьдесят и притиснул физиономией к стенке безо всяких ненужных околичностей.

Обшарил и охлопал меня одной ладонью, отобрал револьвер. Автоматического пистолета, скрывавшегося в черной повязке, не приметил.

- Этого держу я!.. - Голос фараона звучал хрипло: - А ты надевай браслеты на девку!

- Готово.

- Дверь закрой!

- Уже закрыл.

Железный захват, удерживавший мою руку, разжался.

- Глядеть перед собой! Руки на стену! Живо!

- Послушайте, милейший, - ответил я жалобно, - такие повязки не для красоты носят...

- Берегись, Мэтт!

Я метнулся в сторону, однако недостаточно проворно. Дубинка, или "клоб", или как там эту пакость именуют нынче, скользнула по моему черепу с немалой силой. Мурашки забегали в руках и ногах, точно все конечности непонятным образом онемели и понемногу начинали приходить в чувство. Я чуть не уронил скользнувший в ладонь пистолетик. Перекатился, остался лежать лицом кверху.

Проклятый фараон уже возносил дубинищу сызнова. Эдакие удары наносят лишь намереваясь раскроить человеку череп, отметил я непроизвольно и выпростал руку из перевязи. Рожа полицейского исказилась.

Я выстрелил трижды.

Не шибко-то кучно получилось. Одна пуля ударила в правое плечо, вторая чуть пониже, а третья отхватила краешек бронзовой нагрудной бляхи, но поскольку бляху таскают слева, думаю, именно эта пуля и спасла меня. Пистолет оказался мал да удал. Двадцатидвухкалиберные заряды обладают иногда огромной пробивной силой.

Полицейский рухнул, как подрубленное дерево. Дубинка вылетела и покатилась по паркету: второпях парень даже ременную петлю на запястье накинуть не успел.

В глазах у меня витал непонятный туман, комната раскачивалась, и непонятно было, как умудряется устоять на ногах второй ублюдок, извлекавший из кобуры кольт. Ублюдок непостижимо двоился; должно быть, размножался вегетативным способом...

Кольт грохнулся на пол. И уцелевший фараон заревел, как резаный.

Бросившись на полицейского сзади, Мадлен согнула скованные руки, перебросила соединительное звено "браслетов" через физиономию парня, сдавила ему глотку и, резко, всем телом извернувшись, упала на пол, увлекая противника за собою. Раздался громкий и несомненный хруст. Элли применила один из основных приемов, употребляемый, когда в руках у вас отрезок проволоки либо кусок бечевы...

Шейные позвонки неприятеля переломились. В буквальном смысле слова свернула парню голову, подумал я. Инструкторы с аризонского Ранчо гордились бы своей ученицей.

Собственная моя голова шла кругом, я чувствовал, что вот-вот потеряю сознание. Позади раздался шум, но моя реакция замедлилась до чрезвычайности, обернуться я не успел. Краем глаза, впрочем, поймал светлое пятно физиономии, синий полицейский мундир, черную занесенную дубинку.

Возможно, ту же самую, с пола подобранную. Впрочем, ни малейшей роли последнее обстоятельство не играло.

Дубинка опустилась.

Глава 23

Изуродованный диван в приемной очистили от хлама, расстелили сверху небольшую циновку, а на циновку определили меня. Из местной клиники по тревоге примчался запыхавшийся эскулап, осмотрел черепную коробку пострадавшего, сообщил шерифу Кордове, что утечки мозгов, насколько можно судить, пока не отмечается. Но лучше, сказал он, дать пострадавшему отлежаться в покое, а потом доставить в больницу для тщательного осмотра.

Бывшая контора Джозефа П. Бирнбаума кишела детективами и экспертами обоих полов. Неподалеку от меня стоял на страже молодой полисмен, который, бьюсь об заклад, молча молил богов, чтобы подопечный хоть большим пальцем левой ноги пошевелил без дозволения, предоставив уважительный повод огреть себя кулаком или, опять-таки, резиновой дубиной. Не жалуют фараоны тех, кто проделывает пулевые отверстия в их сослуживцах. Не будь при мне внушительного удостоверения с гербовой печатью, я уже наверняка превращался бы в кровавую кашу, оказывая бешеное сопротивление властям...

Со своей стороны, я геройски терпел боль и головокружение, черпая силы в привычном, христианнейшем занятии: тщательно запоминал харю этого молодчика, дабы при случае, в укромной аллее, в глухую полночь, водрузить на нее мстительную и безжалостную пяту. Желательно, защищенную кованым каблуком. Я, разумеется, профессионал, и личной мести не ищу - но если боги, пекущиеся о людях моего сорта, посылают благоприятную возможность, пренебрегать ею попросту грешно.

Проводивший врача Мануэль Кордова опять вступил в приемную - впечатляющий полицейский офицер, достойный всяческого доверия, коль скоро вы достаточно глупы, чтобы доверяться полиции. Сам я не верил этой шантрапе ни на ломаный грош. Несправедливо было, конечно, да только и настроение у меня было премерзкое и весьма сварливое.

По чести говоря, винить следовало себя самого. Собственный идиотизм, граничивший с клиническим расстройством рассудка. Вместо того, чтобы пристрелить облаченных синей формой скотов, едва лишь те на пороге возникли, я спокойно дозволил им войти. Хорош, ничего не скажешь. А о нынешнем состоянии, равно как и местопребывании, подопечной великому и преужасному истребителю Мэтту Хелму оставалось лишь гадать потихоньку. Хорош...