Сокол. Трилогия - Посняков Андрей. Страница 22
– Здравствуйте, месье Якба, – отпуская служанку, вежливо кивнул Максим.
– Доброе утро!
– Я хотел бы кое о чем у вас спросить…
– Знаю, знаю. – Хозяин дворца – или публичного дома? – уселся рядом с гостем на лавку. – Ты вчера еще спрашивал.
– Но все – не успел. Мы правда в Египте?
– Правда. – Прищурившись, господин Якба посмотрел на юношу каким-то странным взглядом. Сложно понять, чего в этом взгляде было сейчас больше – сочувствия или затаенного торжества.
– Только не совсем в том Египте, о котором ты думаешь, – с усмешкой продолжил Якба.
Макс удивился:
– Как это – не в том? Что их, два, что ли?
– Боюсь тебя огорчить, друг мой… Но ты ведь давно уже здесь и, полагаю, кое о чем догадался… Однако не смог, а точнее, не захотел сказать самому себе горькую правду – слишком уж она невероятна, ведь так?
– Что-что?
Юноша похолодел – хозяин дома сейчас озвучил его самые грустные и тревожные мысли! Словно бы прочел!
– Да, друг мой, это не тот Египет, куда ездят туристы. Это Египет древний – страна фараонов, Черная земля Кемет!
– Черная земля… Древний Египет? А год? Какой здесь сейчас год? – надрывно выкрикнул Максим.
Месье Якба улыбнулся:
– Хочешь знать точную дату? Изволь! Тысяча пятьсот пятьдесят четвертый… до Рождества Иисуса Христа!
– Какой? Я что-то не понял.
– Ты не ослышался, друг мой. До рождения Христа – тысяча пятьсот пятьдесят четвертый!
Глава 8
Лето 1554 г. до Р. Х (месяцы Тот и Паофи сезона Ахет) Черная земля. Карне
Пусть приходит брат, когда захочет,
Он найдет дом открытым,
Он найдет постель, покрытую лучшим полотном,
И прекрасную девушку в этой постели.
Вот уже два месяца Максим, Ах-маси, жил в храме-дворце Якбаала – так именовался «месье Якба» по-настоящему. Жил на положении то ли гостя, то ли почетного пленника – за пределы дворца его не выпускали. Как пояснил сам хозяин: «Еще не пришло время!»
Первые дни юноша вообще находился в шоке: шутка ли – Древний Египет! Тысяча пятьсот пятьдесят четвертый год до Рождества Христова! Причем Макс чувствовал, что Якбаал его не разыгрывает. Да молодой человек и раньше догадывался, что с Черной землей что-то не то – ну, сколько он там путешествовал и ни разу не увидел никаких примет цивилизации. Значит, их и не было, этих примет, не появились еще. И если Максим, сойдя на станции «Данфер Рошро», вдруг оказался в Египте, то почему бы этому Египту не быть Древним? Ведь и то и другое – невероятно, однако случилось же!
Как так произошло и можно ли вернуться обратно? – вот те вопросы, которые молодой человек снова и снова задавал Якбаалу при каждом удобном случае. Тот уже устал отвечать: дескать, тут много всего намешано – и магия, и заклинания с амулетами, и какие-то грозные силы, и большой элемент чистой случайности.
– Понимаешь, Ах-маси, – не обижайся, но я буду звать тебя так – меня когда-то точно так же, как вот тебя, закинуло в Париж. И я прожил там сто пятьдесят лет.
– Сто пятьдесят… – Макс недоверчиво покачал головой. – Шутите! Столько ведь не живут.
– Старайся говорить на языке Черной земли, друг мой. Или на языке хека хасут.
– Хека хасут, властелины пустынных нагорий, – задумчиво хмыкнул юноша. – Почти как генералы песчаных карьеров.
Якбаал усмехнулся:
– Почти. Кстати, мне нравился этот фильм. Тогда… когда он еще только вышел.
– И все это время вы прожили в Париже и вот только сейчас…
– Да, только сейчас, – быстро кивнул властелин дворца. – Чистая случайность помогла мне вернуться домой… та же самая, что забросила сюда и тебя, мой юный друг. Я пошел на «Данфер Рошро» встречать тебя. Конечно, не знал, каким выходом ты воспользуешься, спустился вниз… так, от нечего делать. Билетик купил, вот… – Якбаал повернулся к стоящей на каменной полке шкатулке и, покопавшись в ней, протянул гостю обычный билет – «тикэ», парижское метро, RATP. Denfert Rochereau… Значит, там и куплен.
Повертев билетик в руках, Максим вернул его хозяину и спросил, что тот конкретно думает обо всех этих перемещениях.
– Да уже говорил, – месье Якба хмыкнул. – Ничего не думаю. Просто иногда так случается, что можно уйти. Воля богов!
– Но вы еще говорили про какую-то магию, амулеты, – напомнил гость.
– Ах, ну да, ну да, говорил. Понимаешь, друг мой, это уж я сам пытался… пытался как-то воздействовать на пространство и время – и заклинаниями, и амулетами, да чем угодно. Пытался понять. И, знаешь, почти обнаружил закономерность! Условия иногда повторяются…
– Значит, все-таки можно вернуться обратно?! – невежливо перебив собеседника, воскликнул молодой человек. – Можно, да? Можно?
Якбаал лишь развел руками и мечтательно прищурил глаза:
– Будем надеяться. Иметь возможность проникать в иные миры, даже на поля Иалу… О, для этого ты мне и нужен – мы с тобой двое, кто знает. Кто уже проникал…
– А может, есть еще? – тут же предположил Макс.
– Вряд ли. – Хозяин опустил веки. – Иначе б я знал. Видишь ли, я сразу же выставил пост там, на старой каменоломне, куда вышли и ты, и я.
– Но, может быть, раньше…
– Может быть. Но о них мы уже не узнаем. Посуди сам – выживет ли человек твоего времени в Черной земле? А даже если и выживет, не сойдет ли с ума?
– Ну я же не сошел!
– Ты – иное дело. – Якбаал неожиданно встал и, подойдя к сидевшему на табурете юноше, обнял его за плечи. – Видел себя в зеркале? Вылитый житель Черной земли! Только кожа чуть посветлей да глаза. Я думаю, есть какая-то загадка в том, что ты оказался здесь. Ты слишком похож на местных, слишком… Так не бывает! Кто были твои родители?
– Отец – археолог, доктор наук, мать… – Максим вздохнул. – Матери я почти не помню.
– Это ведь отец просил тебя передать посылку Пето… Пьеру Озири… моему несчастному, безвременно погибшему другу?
– Погибшему?
– Я хотел сказать – умершему. Отец ничего тебе не говорил по поводу этой посылки?
Юноша пожал плечами:
– Да нет, особенно ничего не рассказывал. Просто просил передать. И просил очень настойчиво – он явно обрадовался, узнав, что я с командой еду во Францию. Все приговаривал: «Вовремя, вовремя».
– Твой отец, как видно, был очень ученый человек.
– Был?!
– Ну, он ведь там, а ты – здесь. Кстати, думаешь, мне было легко в Париже? Уж куда сложней, чем тебе! Хорошо, попались масоны. Многие из них искали что-то важное в истории Египта. И я помог им в этом. – Якбаал вдруг мечтательно прикрыл глаза и улыбнулся. – О, Париж, Париж! Представляешь, тогда еще не было башни, ее только строили! О, если б ты только слышал, сколько споров она вызывала… Я работал тогда в книжной лавке, затем – на выставках, потом торговал картинами. Ой, чем только не занимался! Был лично знаком с Моне, Тулуз-Лотреком, Ван Гогом, Сислеем, Ренуаром. Тебе что, ничего не говорят эти великие имена?
– Почему же не говорят? – обиделся Макс. – У отца в кабинете висит «Звездная ночь на Роне», копия, конечно…
– А у меня – подлинники! – в который раз уже не преминул похвастать хозяин. – Видишь ли, я как-то нанял одного шустрого молодого человека, чтобы рисовал копии. Они сейчас и висят в Орсэ! Скажешь – мошенник?! О, да… Но, увы, ничего не смог с собой поделать – такова сил искусства, мой друг. Кстати, помнишь, как будет «художник» на языке Черной земли?
Максим сказал.
– Хорошо! – похвалил Якбаал. – Ты очень быстро выучил наречие Кемет! Очень, очень быстро.
– У меня вообще способности к языкам, – пожал плечами юноша.
– Да-да, я вижу. Но полагаю, что тут не только в способностях дело. Что-то связывает тебя с этой страной, Ах-маси!
– Уж скорей бы ее покинуть! У меня там, кстати, отец не слишком здоров. К тому же тренер, ребята… – Максим грустно поник головой, чувствуя, как предательский комок подкрадывается к горлу. – Господи, ну когда ж я вернусь домой, когда?!