Северус Снейп и Отвратное зелье - Клещенко Елена Владимировна. Страница 12

— Вот и я думала, что редко кто, — в тон ответила я. — А женщины его используют так же, как и мужчины, — при необходимости.

— В чем необходимость? — устало и сердито спросила мадам Помфри.

— Я в чужой стране, мэм, — ответила я как могла вежливо. — Мне нужен хогвартский сертификат, чтобы найти хорошую работу. Мне нужно, чтобы никто не мог меня достать, сбить, напугать, разозлить или обидеть. Вообще — вывести из равновесия. Я никак не могла понять, почему это удается профессору Снейпу: до сих пор мое зелье работало. Вот. Извините, если что не так.

— Я всегда был против того, чтобы мы принимали FOWL, — мрачно сообщил Снейп. — Если Министерство считает необходимым, пускай бы привлекло своих экспертов для этих…

— Северус, — с укоризной сказала мадам Помфри. Помолчала и продолжила:

— Теперь ясно, с чего ты придираешься к девочке. Примешь у нее экзамен, и она уедет в свою Москву, так ведь?

— Мадам Помфри… — пискнула я, но было уже поздно.

— Поппи, я не учу тебя варить костерост, а ты не учи меня принимать экзамены. Педагогическая работа, насколько я понимаю, вне твоей компетенции. А что касается действия зелья, то, поверь, я в состоянии отделить свои симпатии и антипатии, какова бы ни была их природа, от своего профессионального… что «ха-ха»? Что «ха-ха»? Что ты имеешь в виду?!

Он не кричал, даже не шипел (по крайней мере, в начале своей речи). Он говорил Очень Спокойным Голосом. Таким спокойным, что я при первых же словах потихоньку, бочком-бочком переместилась за спину мадам Помфри. Где-то я читала, что врач должен защищать пациента от любой опасности.

Можно, я не буду пересказывать эту речь целиком? Самовыражался он долго, благо врачиха его все время подкалывала. Получили все. И по сестрам, и по серьгам, и по заслугам. Досталось и фельдшерам, которые вечно лезут не в свое дело, называя это исполнением врачебного долга, и нахальным иностранкам, которым протекционирует Дамблдор (исключительно назло ему, Снейпу) и слабоумные бездари из Министерства (он знает почему, но не будет говорить, потому что мы и сами знаем)… В середине одного особенно ядовитого периода он резко поднялся с кушетки и стал расхаживать по кабинету взад-вперед, кидая на нас злобные взгляды — мадам Помфри незаметно толкнула меня в бок, я выразила восхищение. А потом перевел дух, посмотрел на меня, будто впервые увидел, и заявил как ни в чем не бывало:

— А по поводу ее FOWL… Мерлинова борода, да поставлю я ей «В»! И без всякого насилия над собой. Согласись, Поппи, если юная леди сама приготовила себе Бальзам Презрения, это действительно «выше ожидаемого» — точнее и не скажешь. Кстати, мисс Хитрых, а вы сами его готовили?

— Нет, бабушку попросила! — огрызнулась я.

— Северус, ты в своем уме? — спросила мадам Помфри. — Ни один взрослый маг не будет готовить ребенку эту отраву! Ты бы взялся?.. То-то. Сама, конечно. Талантливая девочка, я же говорю… Так что мы с тобой будем делать, талантливая девочка?

— Да ничего, — буркнул Снейп. — Мисс Хитрых в Министерстве ожидает колдовиза. Портал сработает через четыре дня. Если бы ты хоть минуту подумала, прежде чем говорить, то поняла бы, что ее отъезд не слишком зависит от оценки, которую я ей поставлю.

— Как будто визу нельзя продлить! — фыркнула мадам Помфри. — Нет, Северус, ни слова про тупых ублюдков из Министерства, сейчас нету времени. Я серьезно спрашиваю вас обоих: что мы с вами будем делать?

Хороший вопрос. Я опустила глаза в пол. С Отвратным зельем при данном…э-э… осложнении все как и с другими приворотами: когда его действие осознано подопытным и названо вслух, оно становится только сильнее.

Я не в первый раз испытывала на себе действие жесткой алхимии. Я выросла на Дневной Ночи, костенеющей в жилах. Я два года провела в Дурмштранге, где плеснуть сокурснику в чай несмертельной отравы было обычным делом. Я первой пробовала собственные разработки, честно говоря, не всегда идеальные с точки зрения техники безопасности. Ко всему я привыкла: вот активный компонент проникает в кровь и, как волна на песок, бросает к моим ногам силу или слабость, новое чувство, новую мысль… вот капля за каплей копится лекарство, и ничего не происходит, а потом в одно прекрасное утро ты просыпаешься совершенно другой… вот без всякой нагрузки начинает колотиться сердце, немеют кисти и стопы… Много всего бывало, и страшного, и прекрасного. Одно я теперь знаю: с действием зелья можно бороться, можно ему поддаться, но нельзя его игнорировать, притворяться, что ничего нет. Хуже будет.

Лекарства от данного побочного эффекта, насколько мне известно, не существует. Рекомендации для пострадавших… кажется, я их вспомнила. Но надеялась, что ошибаюсь.

Мадам Помфри улыбнулась той фамильярной улыбочкой, с какой добрые врачи говорят о чем-нибудь предписанном и необходимом, но не обсуждаемом в приличном обществе — вроде Кишечно-опорожнительного заклинания.

— Ну хорошо. Стэйси, Северус… люди вы взрослые… ох, Мерлин… компетентные. Очень удачно, что вы оба здесь. Свободная палата для преподавателей у меня есть, вторую кровать поставим, ужин вам эльфы принесут. Вот ключ.

— Поппи… — простонал Снейп. (Похоже, в умные головы приходят одинаковые мысли: он тоже вспомнил, как лечат отравление нашим зельем.)

— Знаешь другой способ? — невозмутимо спросила мадам Помфри. — Через четыре дня девочки здесь не будет, у тебя начнется ломка, и еще через четыре дня Хогвартс будет лежать в руинах.

— Спасибо.

— Не стоит, мой дорогой, мы с тобой давние знакомые. А если девочка останется… страшно даже подумать. Кого из вас будем снимать с зелья? Вы, Стэйси, моложе и, возможно, крепче здоровьем, но вы иностранная подданная… Все, вижу, что оба поняли.

Да поняла я, поняла! Но легче мне от этого не стало. Если честно, я была в панике.

— Прелестно! А что скажет Министерство, если профессор Снейп проведет ночь с иностранной подданной восемнадцати лет отроду, а после этого поставит ей FOWL по зельеварению?

— Министерство направишь ко мне, — в голосе врачихи послышалась сталь. — А я порекомендую Министерству хорошую диету и заклятье для очистки кожи лица.

Снейп коротко рассмеялся. А я даже не улыбнулась. Моя паника перешла в активную стадию: я прикидывала, прыгнуть ли мне в окно и свистнуть Ублюдечко — или освободить помещение по-тихому, когда эти двое отвернутся, и бежать к Дамблдору.

Не знаю, заметил ли Снейп, но мадам Помфри заметила.

— Северус, тебя не затруднит самому перенести кровать? Из общей палаты в ту, где лежал Ремус, ты знаешь. Пожалуйста. Мы сейчас подойдем.

Снейп фыркнул, но достал палочку и вышел. Мадам Помфри положила мне руку на плечо:

— Стэйси, «провести вместе ночь» означает провести вместе ночь. Ничего больше.

— Простите? — тупо спросила я.

— Бальзам Презрения — очень древнее зелье, дорогая девочка. И у вас, и у нас он известен давно, не менее восьмисот лет. Тогдашние волшебники не страдали викторианскими предрассудками. Если бы для снятия симптомов двое отравленных обязательно должны были вступить в любовную связь, это было бы указано прямо и ясно, без иносказаний. Хотя далеко не всегда это было бы легко осуществить, принимая во внимание… ну, словом, не всегда отравиться случается именно мужчине и женщине в расцвете лет. Но если в книгах говорится о совместном бдении, то подразумевается только это. Вы поужинаете вместе, посидите у камина, поговорите. Расскажите ему о России, о Дурмштранге, он вам расскажет… не знаю, может быть, о своей молодости… да хоть в плюй-камни играйте, пока не уснете! — она мягко рассмеялась. — Или обсуждайте проблемы зельеварения. Вы меня поняли?

— Да, мэм. Спасибо. — У меня хватило сил ответить на ее улыбку.

Ночное бдение и ничего больше — это классно. Это меняет дело. Проблема только в одном: а он об этом знает?

Ладно. Если не знает, узнает.

Глава 9