Земля воина - Лернер Марик (Ма Н Лернер) Н. "lrnr1". Страница 9

Блор пожал плечами достаточно выразительно.

– Дальше как выйдет. Ни один план не бывает безупречным. Если не удастся сделать все тихо, наш убийца насторожится. Нет – есть шанс: ждет указаний и сам действовать не станет. А может, уже получил. Мы же не знаем и знать не можем. По-любому лучше взять пленных, но выйдет ли… Остается плотная охрана госпожи Жаклин. Я уж не в курсе, насколько это нарушает этикет и не насторожит ли предателей. Выбор, собственно, отсутствует. Единственный другой вариант – просто закрыть город, но это по всем традициям оскорбление и заметно хуже. Они Кнаута не возьмут, но всю округу ограбят и сожгут.

– Как бы ни повернулось, – произнесла Жаклин, покачав головой, – я всегда буду помнить, что ты сделал для меня, Блор фем Грай.

– Это мой долг как вассала. Я клялся немедленно сообщать обо всех известных мне изменах и предательских заговорах, а также попытках совершить оные, ежели они направлены против леди и ее наследников и преемников.

– Вот и хорошо. А сейчас мы все будем вести себя тихо и спокойно. Как всегда. Лично тебя Клодина проводит к Жанели…

Женщина открыла рот для возражений и промолчала. Девочка отсылает ее для дела. Похоже, хочет обдумать. Не стоит мешать.

– …Будешь тетю сопровождать сегодня до темноты. Как солнце сядет – зайдешь к Антону.

– Будет исполнено.

– А ты, Ники, прогуляешься к фем Бренеру сейчас. Позовешь его сюда для разговора, но сам не возвращайся. Обговори с Тимоти подарки барону и его людям. Пусть хорошо поедят и выпьют за мой счет.

Глава 4. Необычная тетка

– Позволь представить тебе доблестного всадника Блора фем Грая, – торжественно провозгласила Клодина чуть ли не с порога, получив позволение войти. Чувствовала она себя на удивление неудобно. Не иначе, стремилась удрать поскорее.

Он и не знал, что есть такое помещение в доме. Вернее, почти наверняка раньше здесь находилось нечто другое, но в особняке Блор бывал от случая к случаю, надолго не задерживаясь. В своей комнате лишь отсыпался, а после возвращения из объезда земель и вовсе переселился в свой новый дом. Так что ничего удивительного. Стоя на втором этаже в карауле или бегая по лесам, обстановки особо не исследуешь. Да ведь и переделали под вкусы новой хозяйки.

Обширное, почти пустое помещение. В дальнем углу закрытая ширмой кровать. Тут догадки без надобности. Виден край. Обычная грубо сколоченная, как у крестьян. Правда, чем покрыто, не видно, может, там перины и куча вышитых подушечек. Остро пахнет краской и еще чем-то незнакомым. Вдоль стены стоят прислоненные к ней доски и непонятные свитки. Несколько полок с книгами – в таком количестве они стоят побольше его дома.

Еще широкий стол, заваленный маловразумительными инструментами. Ножницы, карандаши, кисти заметно меньше малярных, каменные ступки, будто самолично растирает зерна, не довольствуясь мельницей, перепачканная разными цветами доска.

Не догадываться, чем тут занимаются, сложно. Мадам прибыла сюда на том же корабле, что и его парни. Достаточно рассказали. Кое-что звучало достаточно странно, и все же в одном все дружно сходились. Не от мира сего. Юродивая. Не в обычном смысле, когда безумие так и лезет, но человек безобидный. Просто ей без разницы отношение окружающих. Что хочет, то и творит.

– Сегодня неожиданно наступило лето, или Жаклин решила все же выйти замуж за случайно подвернувшегося барона?

Сидящая за столом худенькая женщина с нервным лицом и полными губами, подходящими скорее молоденькой девушке, чем пожилой мадам за сорок лет, с уже заметными морщинами, наклонила по-птичьи голову, изучая Блора. Под взглядом испытующе-темных глаз было крайне неуютно. Хотелось раскланяться и срочно удалиться. Уж очень тянуло сарказмом и грядущими издевательствами.

– Впрочем, все равно, – отмахнулась женщина от попытки Клодины нечто сказать, – ты привела его меня сопровождать и можешь считать себя свободной. Ты тоже не прочь удрать, а? – спросила с ощутимой насмешкой, глядя, как Клодина поспешно выскользнула за дверь. – Я не очень страшная. Все дело в неумении себя правильно вести. Увы, увы, Божьи Невесты мало связаны правилами. А ты ведь меня скорее можешь понять – сам рос в Храме.

– Боюсь, госпожа, мы жили несколько по разным правилам.

Дома Девы Любви, или Луны, как иногда их называли, не были Храмами в их обычном понимании, и жрицами незамужние благородные девушки не становились, если сами не изъявляли желания. Безусловно, и такие тоже находились, ведь в дома Луны попадали отнюдь не самые прекрасные девушки, а напротив, бесперспективные. Больные, некрасивые или по каким-то причинам не отданные замуж родичами.

Жизнь там – на самом деле не худший вариант для таких. Чем вечно находиться под властью старших и уже новых младших, но замужних родственниц и вечно недовольных родственников мужского пола, уж лучше жить отдельно. Быть незамужней означало находиться в полной зависимости от своей семьи. И мнение ее значило меньше мнения самой младшей замужней снохи. Семья относилась с жалостью и снисходительностью.

Дом Девы Любви – вариант достаточно свободной и независимой жизни. Дело в том, что в каждой провинции имелся свой, а иногда и не один, дом для дам благородного происхождения. На его территории они имели собственную квартиру, нередко с прислугой. Никто не требовал точного выполнения религиозных предписаний и молитв. Фактически это зависело от личного желания. И хотя одежда должна была обязательно быть темных цветов, а эмблема Луны всегда присутствовала на видном месте, они были свободны в занятиях.

Им разрешалось наносить визиты родным и ходить в гости при соблюдении определенных формальных правил вроде обязательного присутствия в доме в темное время суток. Все дело в том, что они располагали собственными средствами. Позволяя жить здесь, родственники давали девушкам и определенный капитал. Поступления складывались вместе, за вычетом небольших сумм на личные расходы, и из этих денег и оплачивались расходы Храма. Естественно, чем выше размер взноса новой послушницы, тем уважительнее к ней относились.

Потому что благородная девица могла в любое время покинуть Храм, унося свой вклад навсегда. Например, выйдя замуж или вернувшись в родные стены. Она могла также стать и настоящей жрицей, испытай подобное желание. В общем, сходства между их прошлым и нынешним положением найти достаточно сложно.

– Ты прав, – легко сказала она, прежде чем Блор осознал, что вполне вероятно брякнул лишнее. Зачем перебивать и возражать, если еще не понял, зачем ты нужен? Заранее портить отношения глупо. – Не надо опасаться обидеть меня возражениями. Я ведь, по общему мнению, слегка того, знаешь? Знаешь. И кто я такая – тоже, а?

Похоже, это был вопрос, хотя и не совсем ясно, к чему.

– Сестра старого лорда Жанель и тетка нынешней леди.

Кстати, почему обе на «Ж», мелькнула мысль. Жаклин и Жанель? Обычай, что ли. Многие из поколения в поколение называют детей одними именами. Очень редко добавляют новые. Он ведь тоже Блор-младший, просто сейчас это никому не интересно.

– Заметь, – весело сказала она, – старшая сестра обоих предыдущих лордов и старшая тетка. И кто, по-твоему, должен править Кнаутом?

– Я не юрист, – отперся Блор, не понимая, как на это реагировать. Направление беседы ему крайне не нравилось, но ведь Жаклин сама послала его к тетке. А не знать об ее заскоках не могла. Или ему положено доложить об очередном заговоре? Еще одна проверка?

– Не требуется долго учиться, чтобы слышать основной закон Империи. Родство передается по отцу к старшему сыну. Если покойный оставлял сына и дочь, то только сын являлся наследником отца и обеспечивал сестру приданым или содержанием, как меня. Если человек потерял сына и дочь и оставил после себя только внуков, то наследует ему сын его сына, а не сын его дочери. Лишь тот род, что пресекся по мужской линии, может передать наследство женщине. И то если отсутствуют боковые ветви семьи. Иначе наследство перейдет в руки двоюродных братьев или дядек. Но не к тетке. Так что все по закону, и хвалам богам милосердным. Ведь мне совершенно, ну абсолютно не хочется управлять всем этим огромным хозяйством. Мне это неинтересно, – сказала шепотом, – и скучно.