Коготь Харона - Сальваторе Роберт Энтони. Страница 35

Он оглядел ночной город, прошелся взглядом от костра к костру, от факела к факелу. Всё казалось правильным или обычным.

Алегни удовлетворенно кивнул, взял свой меч и сапоги, которые он только что снял, и вернулся в свою комнату, надеясь поспать половину ночи до рассвета.

Огромная змея с телом, толщиной с грудную клетку крупного мужчины, подняла массивную голову от пола, чтобы заглянуть в глаза трем посягателям на ее коллекторное королевство.

— Разделимся, — сказал Дриззт своим спутникам, Энтрери был справа от него, а Далия слева. — Рассредоточьтесь. Нужно окружить эту пасть.

Он закончил, задыхаясь, поскольку гигантская змеиная голова рванулась к нему с молниеносной скоростью. Его первой мыслью было заслониться клинками, но это казалось смешным, стоя лицом к открытой пасти, достаточно большой, чтобы проглотить его целиком, несущейся на него с силой боевого коня! Дроу инстинктивно уклонился в сторону, и воздух задрожал, поскольку голова змеи пронеслась мимо него с такой силой, что сотрясение едва не сбило Дриззта с ног. Он сохранил равновесие, но змея пронеслась слишком быстро, и дроу не успел ее ударить.

— Мы не можем с ней сражаться, — шепнула Далия, и Дриззт уловил большее, чем просто прагматизм в ее побежденном тоне, и когда он взглянул на воительницу, на эту эльфийку, что упивалась боем, он увидел, что руки её беспомощно повисли, словно признавая поражение.

Он снова посмотрел на гигантскую змею, которая, дразня, покачивала своей огромной головой из стороны в сторону и глядела на него черными глазами, глядела прямо сквозь него, дразня его своей властью.

Прошло много мгновений. Дриззту уже не раз пришло в голову, что Далия была права, что они не могут сражаться с этим огромным существом. Змея намного превосходила их размером и была чересчур сильным противником.

Но она не хотела их убивать.

Это было очевидно и имело смысл до тех пор, пока Дриззту не удалось отойти от очевидности и реально это обдумать.

Только когда дроу посмотрел вокруг большой змеи, он увидел, что полдюжины других людей умиротворенно стоят вокруг нее.

Умиротворенно.

Человеческие жители Невервинтера и пара шадовар, все безоружны и стоят около змеи, будто она их друг.

Или хозяин.

Дриззт посмотрел влево и вправо. Далия выронила Иглу Коза и стояла, беспомощно качая головой, а Энтрери — пожалуй, самый бесстрашный человек из тех, кого Дриззт когда-либо встречал, воин, который становился только злее и свирепей, когда оказывался в кажущейся безнадежной ситуации — сейчас нервно теребил свой меч и кинжал, и даже не смотрел на гигантское существо.

Дриззт знал, что не было никакой потребности сражаться с этим существом. Действительно, они не могли надеяться победить, или хотя бы выжить, если будут участвовать в таком безнадежном сражении. Нет, лучше всего просто сдаться его очевидному превосходству и богоподобным качествам, принять действительность своей неполноценности и счастливо жить возле этого живого воплощения божества.

Здесь будет радость и покой.

Дриззт почувствовал, что его руки бессильно упали. Он пропал. Все пропало.

Ее мысли вырвались и свободно полетели.

Далия узнала это, но всё казалось естественным, и близость, созданная в такой общий момент, казалась теплой и привлекательной. Это существо перед нею, этот бог, понимал ее. Он видел ее самую глубокую боль и самые большие страхи. Он раздел ее донага перед ним для него и всех, открывшись и избавившись от секретов, она почувствовала себя… свободной.

Это не враг.

Это спасение!

Ее боль обнажилась перед нею, изнасилование, ее вина, ее страшный и чудовищный выбор убить своего ребенка, источник ее гнева, множество мертвых любовников — и разве Дриззт не находился бы на вершине этой груды трупов?

А не будет ли он настолько силен, чтобы убить ее и освободить? Это было главным, в конце концов!

Но возможно, поняла она теперь, она не нуждалась в этой крайности, самоубийство прекратит ее боль.

Возможно, ответ был здесь, перед нею, прямо под рукой, в темных глазах этого проницательного, великолепного существа.

Его мысли вырвались и свободно полетели.

Энтрери узнал это, но всё казалось естественным, и близость, созданная в такой общий момент, казалась теплой и привлекательной. Это существо перед ним, этот бог, понимал его. Он видел его самую глубокую боль и самые большие страхи. Он раздел его донага перед ним для него и всех, открывшись и избавившись от секретов, он почувствовал себя… свободным.

Это не враг.

Это спасение!

Энтрери, всегда настороженный, все же инстинктивно отпрянул. Разве он мог иначе? Он, кто всю жизнь лгал, даже самому себе, он, живший в тенях заговоров и отречения, внезапно обнаружил резкое изменение — и не только благодаря этому существу, действующему подобно Когтю Харона, но и он сам открылся для всех в коллективной "семье", существо предлагало ему это.

Его бдительность неосознанно возросла.

Его воспоминания проплывали перед ним: предательство его матери в детстве, абсолютное предательство его дяди и тех других, грязь улиц Калимпорта.

Он чувствовал насилие, которое познал, будучи ребенком, самого личного и разрушительного характера. Он столкнулся с этим снова, или только начал, но кое-что понял… что-то совершенно неожиданное.

От удивления Энтрери бросил свои мысли и посмотрел на Далию, а она него.

Незащищенная, в одной с ним команде, не имеющая возможности скрыться.

Его мысли вырвались и свободно полетели.

В отличие от товарищей, Дриззт До'Урден знал этот тип вторжения и почти сразу узнал неуловимую хитрость добровольного рабства.

В дни своих скитаний по Подземью после отказа от Мензоберранзана, Дриззт был обольщен в точно такой же манере — логичными обещаниями и поразительными видениями беззаботной жизни в раю — иллитидов, ужасных пожирателей разума. Покорно и с любовью, Дриззт и его спутники массировали центральный мозг общины иллитидов.

Он уже путешествовал этой дорогой прежде, пал ее жертвой, потеряв свою личность. Полный решимости никогда больше не попадать в такое рабство, Дриззт приучил себя сопротивляться — стеной гнева. В свете того ужасного опыта дроу было не трудно снова построить эту стену почти мгновенно.

Он медленно, незаметно опустил руку в карман и взял ониксовую статуэтку, тихо призывая Гвенвивар, и, как его подавленные спутники, опустил свои клинки и медленно, не угрожающе пошел к гипнотизирующей твари. Каждый шаг давался с трудом, поскольку вторжение было здесь сильнее, по— Настоящему могущественно. Несмотря на горький опыт сражений с подобным, Дриззт всё же сомневался, что сможет устоять.

Или, что еще хуже, не сможет сопротивляться незаметно.

Он увидел много образов, плавающих вокруг и если бы не его самоконтроль, он, возможно, был бы удивлен, бросив взгляд на непостижимые секреты своих компаньонов, особенно Далии, особенно тот, в котором был он, лежащий мертвым на груде трупов бывших любовников.

Но бросить туда взгляд означало, что его мысли также воспарят свободно, и таким образом он тоже окажется в ловушке телепатической паутины.

Дроу оставался за стеной, усиливая ее с каждым шагом. Он помнил свой ужасный опыт с иллитидами. Только одно спасло тогда его.

Он почувствовал, что начинает ускользать, почувствовал усики другого разума, разума этой богоподобной змеи, тянущиеся к его сокровенным мыслям.

Дриззт думал о Кэтти-бри и Бруэноре, Белваре и Щелкунчике, Закнафейне, Реджисе и Вульфгаре, о потерянных друзьях и тех, кто участвовал в становлении его личности. Этот незваный гость украдет все его воспоминания, постоянно напоминал он себе, укрепляя таким образом стену гнева.