Проклятие клана Топоров - Сертаков Виталий. Страница 16

И вот, чтобы не сорвать поход и не опозориться, Синезубый прибег к старинному, оправданному средству. Он разослал весть, что на сей раз в войско возьмет лишь тех, кто сам обеспечит себя оружием.

— Харальд большой хитрец, но мы хитрее, — ухмыляясь, объяснял племяннику Свейн. — Раз он берет в свой викинг столько чужеземцев, ему придется делиться не так, как он делится со своими херсирами!

— Но если я вступлю в твой фелаг… если мы поплывем в Англию… как же я найду йомсвикингов?

Свейн хитро ухмыльнулся.

— Никто не может твердо знать, где появятся эти морские бесы. Но говорят, что Синезубый непременно позовет их с собой. Говорят, что парням из Йомса Харальд позволяет ставить корабли борт о борт со своим «Рогатым Змеем».

— В таком случае, клянусь, я иду с тобой! — пообещал Северянин.

Часть вторая

САУТГЕМПТОН

Глава десятая,

в которой становится ясно, что такое настоящее наступление и настоящая оборона

Даг смотрел, разинув рот.

Впервые парень увидел, как на самом деле положено воевать, как положено строить войско и управлять им. Ведь викинги Торира нападали гурьбой, брали криком и яростным напором. В море не применяли никаких особых приемов, разве что связывали носы драккаров и пускали вперед берсерков.

Флотилия датского конунга занимала все устье реки, занимала всю бухту, и все равно многим судам не хватало места на чистой воде. «Рогатый Змей» Харальда сиял позолотой, он все время находился в центре флотилии, на полкорпуса возвышаясь над соседними кораблями. Его окружали в два ряда боевые снеккары ярлов, увешанные разноцветными щитами. Кораблей было так много, что Дагу казалось — позолоченные клювы, морды и носы исчезают за горизонтом. Правый флаг держали островные ярлы, с которыми Синезубый поладил совсем недавно. Их полосатые знамена то и дело вырывались вперед. С левого фланга подходили норвежские наемники и северное ополчение. Их было больше всего, в этом году ландрманы собрали в лейдунг почти всех парней, способных носить оружие. Носы боевых кораблей были связаны, между ними настланы мостки, по которым бесконечным потоком двигались грузчики с припасами. Только на первый взгляд казалось, что моряки спят или предаются ленивым играм. Морские форинги Харальда зорко следили за тем, чтобы никто не изнывал от безделья. Стучали плотники, махали кистями маляры, кое — где крепили новые паруса и ставили мачты. С флангов к главному флоту двигались высокобортные кнорры, нагруженные припасами. По сходням спускали туши волов, сотнями гнали коз и домашнюю птицу, рабы враскачку заталкивали под палубы бочки с соленьями и копченостями. На берегу звенели кузницы, мальчишки подносили все новые вязанки стрел. Казалось, никакая сила не смогла бы сокрушить такое мощное воинство.

Кое — где шли перестроения, двадцать пар гребцов одновременно наваливались на весла, громадные паруса бились на ветру, полоскались хвостатые штандарты над палатками. На палубах дежурили горнисты, каждый инструмент звучал на свой лад. Повинуясь пронзительным визгам горнов, драккары неспешно перестраивались в боевой порядок.

— Смотри, вон корабли вендов, — указал дядя Свейн, — там ты можешь найти своих волшебных йомсвикингов. Но похоже, их пока нет.

Суда вендов заметно отличались от творений датских мастеров. На первый взгляд они казались гораздо крупнее и неповоротливее, у некоторых имелись целых два, а то и три ряда весел, а штевни они ставили вертикально.

На носах венды не крепили красивых фигур, зато укрепляли мощные таранные бревна, окованные металлом.

— Глядите, глядите, — тут же забурчал Сигурд, упоенно влюбленный в корабли, — они крепят носовые и кормовые доски заклепками! Но на это идет очень много железа!

Даг не слишком вдумывался, о чем там болтает брат. Он полной грудью вдыхал воздух родной земли. Конечно же, до настоящей родной земли, до отцовской фермы, еще пришлось бы плыть не одну неделю, но после долгого плена и датчане казались своими.

Чем глубже торговый фелаг «Белого Быка» внедрялся в устье Шлеи, тем удивительнее становилась местность. Парень не узнавал бухту и не узнавал реку. Задолго до того, как стало возможным различить башни и стены Хедебю, море и суша превратились в сплошную линию обороны. Датские конунги отгораживались от материка с таким рвением, будто на тысячу лет вперед не желали иметь с империей никаких дел.

Вначале наперерез «Белому Быку» выскочили две быстроходные лодки. Их капитаны потребовали допуск на палубу и были впущены. Обыскав шатры и узкие трюмы, заглянув в глаза каждому рабу, шустрый датчанин выдал Свейну мешочек с пластиной, на которой была выбита незнакомая руна. Как выяснилось позднее, эту руну надлежало обменять у следующего патруля.

После первой проверки Дагу показалось, что их кнорры угодили в кипящий бульон. Вдоль обоих берегов сужающейся бухты сновали сотни такелажных суденышек, на длинных плотах они подтаскивали к берегам груз щебня и грубо обработанные стволы деревьев. По фарватеру реки, под звон медного била, медленно ползли торговые суда. Эти не отвлекались, держали курс строго в торговую гавань. Навстречу купцам, ощетинившись копьями, выгребали драккары под полосатыми флагами. Их становилось все больше, так много, что рябило в глазах.

— Смотри внимательно, этот вал должен замкнуть восточную линию обороны Даневирке. — Свейн Волчья Пасть махнул рукой вдоль бесконечной линии костров и сигнальных маяков, приподнятых на башнях. — В старых висах поется о гордом короле Годфреде, который начал возводить датские укрепления почти двести лет назад. Но с тех пор от могучих валов остались лишь пологие холмы. Синезубый поступает умнее — он приказал возить гранит с каменоломен и зарывать камни в землю глубоко, чтобы болото не размыло.

— Я слышал от друзей, что вал должен был иметь лишь одни ворота, — из шатра с кряхтением выбрался отец Поппо. — Только представьте себе, всего лишь одни ворота для проезда двух телег под аркой. Никто не мог торговать иначе, не заплатив пошлину страже.

— Почему же не получилось оставить одни ворота? — Даг с жадностью следил, как громадный молот вколачивает в мокрую грязь сваи. Вдоль берегов располагались десятки таких молотов, сотни рабов натягивали канаты, чтобы поднять на верхотуру ударный камень.

— Потому что одному Годфреду было не под силу защитить Данию. Он решил строить один вал от Бельта до океана, но не смог укрепить реки Рейде и Треене. Купцы действительно пошли по Воловьему тракту… — Свейн указал пальцем вперед, туда, где виднелись широкая наезженная дорога и переправа. — В те времена от первого вала до реки Эйдер все покрывал лес, никто туда не решался лезть. Но после лес пошел на стройку, начались пожары, а фризы и славяне стали искать обходных путей для своих караванов.

— То, что ты видишь там, за высоким берегом, называется Даневирке, — с долей восхищения поведал епископ. — Никому, кроме древних римлян, не удалось построить похожее укрепление. Даневирке огибает город, вдоль него можно идти несколько часов, пока ноги твои не завязнут в болотах…

Нагруженный кнорр неторопливо пробирался между встречных судов. Порой люди Свейна отталкивались от чужих бортов длинными шестами. Все это время справа Северянин мог наблюдать непрерывную работу. Крошечные фигурки рабов обтесывали могучие стволы, подтаскивали к заранее вырытым ямам, вбивали их вертикально и связывали между собой. Фронтальная часть вала казалась единым монолитом, вдобавок снизу ее укрепляли массивными каменными плитами. Казалось невозможным, чтобы пеший и тем более — конный отряд смог преодолеть такие грозные сооружения.

Спустя время показались торговые пристани. С того дня, когда Северянин приезжал сюда ребенком, город невероятно разросся. Со всех сторон доносились крики распорядителей, переклички грузчиков, грохот бочек, катящихся по настилам. Казалось, все корабли вселенной собрались здесь, чтобы извергнуть из своих чрев грузы. Северянин увидел плоские корабли с косыми желтыми парусами и косоглазых людей на реях. Он увидел толстых мужчин в халатах, с бородами длинными и курчавыми, а корабли их походили на двухэтажные дома. Он увидел узкие длинные ладьи, выдолбленные из целых стволов деревьев, ими правили темнолицые женщины, одетые в шкуры.