Проклятие клана Топоров - Сертаков Виталий. Страница 61

— Пробил! Насквозь пробил, одно корыто тонет! — восхищенно закричали с планшира.

Одни подносили тяжелые стрелы, другие с натугой крутили ворот, наводящий колдовал с деревянным зубчатым колесом.

— Копейщики — целься! Лучники — в укрытие!

Вторая туча стрел обрушилась на снеккар. На сей раз вражеские лучники собрали урожай — двое на веслах были ранены, один прикрывающий убит. Корабль продолжал поступательное движение вперед, первые три рума, самые длинные весла потихоньку загребали. Пальнатоки раздавал команды через сигнальщиков и курьеров. Он бегал, перепрыгивая с планшира на планшир, четверо с длинными щитами еле поспевали за ярлом.

— Копейщикам — крючья!

Снова вздрогнула палуба. С ноющим звуком распрямились плечи стрелометов. Где — то впереди завопили, мерно забил барабан. Даг инстинктивно вцепился в скамью, предчувствуя близкое столкновение. Две армады столкнулись со страшным треском. Железные «Бороды» смялись, уродуя драккары противника, толстые рамы пробивали борта насквозь и застревали в них. Звук рукопашной нарастал, отдельные выкрики и звон мечей слились в дикий рев. Инерция от столкновения оказалась такой сильной, что многие, кто не держался, попадали.

— На а — аборда — ааж! — одновременно прозвучало с обеих враждующих сторон.

— Очистить от них борт! Камни давай!

— Хрустят, в щепки летят, — увлеченно выкрикивал кто — то впереди. — Давят наши, давят, уже два корыта затопили!

Хрустело так, словно челюсти великанов насквозь прогрызали днища. Громадная платформа, сшитая из десятков кораблей, тряслась и вставала на дыбы. Впереди и слева поползли клубы дыма. Стрелы летели уже не по наклонной траектории, а бились в щиты, как безумные осы. За стрелами посыпались булыжники, калеча и убивая тех, кто не успел спрятаться. Щитоносцы еле справлялись, укрывая своих товарищей с луками и пращами.

На передних драккарах поднялись «журавли» с каменными глыбами. На противовесах люди висели гроздьями, несмотря на град камней. Первые глыбы провалились с треском, обрушивая за собой все преграды, взламывая днища. Берсерки Харальда теснили лучших бойцов Токи, многие в тот момент дрогнули, но позже Дагу рассказали о хитрой выдумке отца. Он приказал нарочно отступать, заманил человек тридцать самых ярых на второй ряд своих кораблей. Затем на «медведей» накинулись со всех сторон и подняли на копья.

Стрела из вражеского метателя прошила насквозь два щита и воина, охранявшего Дага. На его место тут же встал другой, этот оказался гораздо крупнее. Из — за его широкой спины Северянин вообще перестал что — либо видеть, он только слышал, как накатываются и разбиваются людские волны. Внизу, в щели между бортами, серая вода смешивалась с потоками крови.

— Они отходят! Они бегут!

— Торкиль, отсекай их слева! Сигурд — еще сотню на абордаж!

— В воду их всех!

— Поджигай!

— Рулевой, две доли на восток! Рулевой, оглох?!

Северянин спохватился, покраснел от стыда. Над ним смеялись. Викинги вставляли весла в порты, рассаживались по местам. Несли раненых, из воды вылавливали трупы. С дружным «ух!» канатами поднимали мачту. Строй распался, драккары разворачивались для похода. Впереди горели останки вражеских судов. Уцелевшие бежали под прикрытие береговых укреплений. Позже Даг узнал, что многие форинги уговаривали Пальнатоки войти в реку и преследовать флот Синезубого, но он и слушать не стал. Хозяин Йомса был верен союзническим обязательствам и спешил на встречу с армией Оттона.

Солнце успело пройти половину небосвода, когда флот снова подошел к берегу, в незнакомом болотистом месте. Там горело четыре костра, по два рядом.

— Что, Даг, ты скучал? — Токи хлопнул сына по плечу.

— Я тоже хочу драться!

— Смотри туда!

Даг повернулся, сощурился. Вдали на болотистой равнине расстилалось море огней. Казалось, берег шевелится и шевелится вся земля до горизонта. Это двигались нескончаемые обозы союзников.

— Мне донесли, что на помощь Синезубому из Норвегии идет ярл Хакон, — вполголоса поделился Токи. — Так что ты успеешь затупить свой меч.

Глава тридцать пятая,

в которой кресты идут впереди копий, а Северянина давит бремя командования

С холма открылся вид, от которого у Дага буквально захватило дух. Армии Оттона растянулись до самого горизонта. За конными маршировали пешие полки. За пешими медленным потоком ползли обозы с осадными машинами, таранами и обозы с провиантом, полевыми мастерскими и запасами оружия. Быки мычали под плетками, застревали в болоте, земля превратилась в вязкую кашу. Пыль от ударов тысяч ног и копыт висела в воздухе серым удушающим облаком. Несмотря на пересеченную местность, командиры Оттона удерживали войска в строгом порядке. Пока еще не поступало команды перестроиться для штурма, поэтому первые ряды пехоты держали копья свободно, не смыкая ряды. Тяжелая конница сверкала доспехами, но не лезла вперед.

На центр Главного вала, где находился старый Воловий тракт, надвигались отборные полки германских рыцарей. Каждый чванливый барон держался своего штандарта и своего герба, отчего в глазах Северянина немного рябило. Однако на сей раз подданные Оттона сумели преодолеть междоусобицы и подчинялись общим приказам. На фоне четких построений германцев союзники: ободриты, лютичи и прочие славяне — выглядели диковатым стадом. Шесть или семь широких клиньев смыкались, зажимая гавань в кольцо. Если смотреть сверху, объединенные войска славян походили на стаи зверья, из — за обилия медвежьих и волчьих шкур, в которые кутались бойцы. Левый фланг императорских войск, согласно договору, удерживали франки, фризы и наемники из южных стран, тоже кое — как объединенные в квадратные коробки. Там были гауты, изгнанные свеями со своих земель, и те, кого называли готами, и даже те, кого называли крещеными сарацинами. Отдельно держалась конница недавних кочевников унгаров, покоренных старым Оттоном.

Всезнающий Сигвальди объяснил Дагу, что франки и саксы строятся так, подражая манипулам римлян. Но у тех имелись копья разной длины, которые обеспечивали монолит, хотя придумали это вовсе не римляне, а великий македонец Александр. Нынешние франки, с легким презрением сообщил Сигвальди, переняли только внешнее устройство. Что же касается иберийцев, нынешних римлян и прочих изнеженных южан, то их Сигвальди величал «тупыми пастухами». Даг ему охотно верил, ведь в молодости ярл не раз прошелся с дружиной вдоль цветущих берегов Средиземноморья. Сигвальди даже высказал предположение, что «тупых пастухов» наверняка дрессировали наемники, изгнанные из Бризанта. Вот где — настоящие воины, в гарнизон Константинополя незазорно и крайне почетно поступить даже рядовым!

Северянин подумал и спросил, отчего же тогда не попросить у Бризанта серьезной помощи вместо этих изгнанников.

— Ты меня насмешил, — сказал Сигвальди. — Если за Оттона выдали дочку василевса, это еще не значит, что они поделили своего Христа… Все, некогда болтать. Храни тебя Один!

И умчался.

— «Кабанье рыло» йомсвикингов числом вдвое меньше легко разобьет любое построение этих напыщенных шевалье. Они только и умеют, что сгонять своих карлов на строительство замков, потом они бьют друг друга, а потом все равно платят датчанам, — подбадривал своих парней Волкан.

Северянин молчал, не разделяя общего веселья. Если даже франки и италики были так глупы, их все равно слишком много. Похоже, молодой Оттон решил закрыть живым панцирем весь перешеек, от моря до моря.

Йомсвикинги по звуку горна первые начали перестроение. Даг тут же потерял из виду отца и прочих командиров, теперь он сам командовал дюжиной парней. Над ним стоял форинг Юхо, а над Юхо — Волкан, которому подчинялось не меньше пятисот бойцов. Даг на ходу учился читать команды горна, барабана и знамени. Внезапно его поразило, как это непросто — отвечать за других, а не только за себя. Ему случалось быть вождем детских ватаг, но управлять строевым подразделением оказалось гораздо сложнее. Одновременно приходилось видеть всех «своих», следить за перемещением знамени, слушать сигналы и ни в коем случае не проявлять глупой самостоятельности. В любом случае, викинги Йомса вытягивались в непобедимое «кабанье рыло», и личной отваге пока места не находилось. Удар «рыла» должен был прийтись на изгиб вала, туда, где неглубокий ров переходил во влажные болота. Позади с грохотом катились двухъярусные осадные башни. С длинных телег разбирали лестницы. Основной таран, предназначенный для городских ворот, везли в гуще германского войска.