Ключ (СИ) - Черкасова Галина Геннадьевна. Страница 19

– Потрясающе. Нет, правда, – он развел руками, увидев мою скептическую ухмылку. – Впрочем, не стоит вас хвалить. Теперь вам нужно учиться куда более сложным вещам со всеми вместе.

– Пожалуй, это самое сложное для меня.

– Я вижу, – Модес кивнул, поднявшись. – Мне пора. Меня ждут менее удачливые пациенты. Отдыхайте.

В тот вечер я впервые смотрела новости по телевизионному каналу Ордена, пытаясь отогнать мысли о возможном отчислении: первый репортаж был о переговорах между государством негуров и дворфийской провинцией Кабатар по строительству нефтепровода, призванного соединить два материка. Это позволило бы обеспечить часть государства драконоподобных, находившегося на территории другого континента, более дешевым сырьем, так как перевозки судами в той части океана были крайне опасны из-за нестабильных погодных условий. Негурам приходилось отказываться от собственного сырья и закупать его у орков – это было дешевле.

Дворфы предложили выход. Не без выгоды себе, конечно.

Однако строительство нефтепровода крайне негативно влияло на ситуацию в регионе. Оркам такой путь решения проблемы был невыгоден. Негуры пока ещё соблюдали нейтралитет, контракт же с дворфами ставил под удар их отношения с соседями.

– Совет Свободных Кланов выдвинул ряд требований по ограничению дворфийского присутствия в регионе, – рассказывал корреспондент, человек лет сорока, стоя на фоне высоченного светло-серого здания с колоннами в виде змей, поддерживающих украшенный скульптурами негуров, фронтон.

Интересно, посылают ли миротворцы людей и эльфов в качестве корреспондентов к оркам и гоблинам?

В Глирзе я видела орков в живую всего несколько раз, и большую часть из них – в виде заключенных, конвоируемых в Зубы Ветра. Странно, но отчего-то более четким являлось едва ли не первое воспоминание.

Мне семь лет, я играю с толстым пушистым котом у себя в комнате. Внезапно влетает раскрасневшийся Джеф и начинает орать что-то про орков и вокзал. Я морщу нос и посылаю его к демонам (отец никогда не стеснялся в выражениях, поэтому ругань ещё с пеленок прочно вошла в мой лексикон).

– Идееем, – он тащит меня за руку, а я тащу кота за хвост, тот орет и царапается.

Наконец, я сдаюсь, и Джеф ведет меня на улицу. Там нас ждут его друзья, верхом на велосипедах. Брат сажает меня сзади себя, и мы все вместе мчимся к вокзалу.

У перрона многолюдно, но полиция выставила оцепление, и нам, естественно, ничего не видно. Мы огибаем станцию, здание вокзала, и едем к старой башне, которую давным-давно закрыли на ремонт. Уже и не помню, как мы забрались наверх, но через дырки в стене мы видим их – орков. Их всего трое, они одеты в темно-синие комбинезоны заключенных, и руки у них за спиной. На перроне стоит такой гвалт, что даже в башне мы едва слышим друг друга. Внезапно один из орков расталкивает охрану и бросается к толпе, корча рожи и скалясь. На мгновение на перроне повисает тишина, а потом начинается что-то невообразимое – толпа, будто при цунами, сначала откатывается назад, а потом валом ломится вперед, через оцепление.

И орки, и охранники пропадают из виду, до нас долетают выстрелы.

– Зря они их из вагонов вывели, – глубокомысленно замечает наш сосед Ар.

– Не зря, а специально, – я вижу, как блестят глаза Джефа, когда он оборачивается к нам, ему хочется спуститься вниз и вломиться в толпу. – Все правильно, так с ними и надо.

– Они похожи на нашего отца, – выпаливаю я.

О ком были мои слова, сейчас мне и не вспомнить. Люди, орки… Всего три года прошло тогда с окончания Болотных войн.

В новостях показывали кадры с места крушения морского сухогруза где-то у северных эльфийских хребтов, хотя, как мне показалось, репортер больше говорил о неоценимой помощи, которую добровольцы ордена оказали пострадавшим. Ах, всё ясно, экипаж судна – одиннадцать гоблинов с островов Эрри.

Я переключила телевизор в режим радио. Оркский рок взорвал тишину в палате, и я, бросившись убавлять звук, уронила пульт. Перегнувшись через край кровати, я принялась шарить руками по полу – пульт улетел далеко под койку, по-хорошему, надо было встать, но несколько дней валяния сделали меня крайне ленивой.

Поднимаясь, я заметила чьи-то ботинки в поле зрения.

– Хорошая музыка.

– Пытаюсь выключить, – огрызнулась я.

Положительно, мне не удавалось спокойно разговаривать на этом острове.

Азар говорил с легким акцентом, четко проговаривая шипящие и как-то проглатывая звуки "Л" и "М". Некоторых орков я не могла понять вообще. Нет, язык древних здесь обязаны были знать все – материалы для поступления Орден публиковал исключительно на языке предков, но чисто разговаривать на нем могли лишь те, для кого этот язык был родным. В Эрзамоне именно древний имел статус государственного языка, однако в пограничных провинциях говорили на эльфийском классическом или генгевенском, самостоятельном языке жрецов культа драконов, популярного среди людей в прошлом.

– Сейчас я могу с тобой поговорить? – Азар подошел к телевизору и, убавив звук на панели, повернулся ко мне. – Так устроит?

Я громко и совершенно неожиданно чихнула.

– Будь здорова.

– Твоими силами здорова я не буду.

Азар стоял у телевизора, скрестив руки на груди, и не без презрения осматривал меня. Я решила ответить ему тем же. Вот он – типичный орк: высокий, крепко сложенный, с короткими острыми ушами, квадратным подбородком и чуть выступающей вперед нижней челюстью.

Фингал под глазом.

Уж не Джеймс ли постарался? Так ему и надо, сама бы вцепилась в его рожу.

Короткие черные волосы, аккуратно подстриженные. Темно-серая куртка поверх футболки, в кармане плеер, наушники на шее, в руках ключи от байка или на чем он там сегодня. На новеньком, темно-зеленом под чешую Драгон Вейсе?

И вечно надменное выражение морды.

– Ну что? Сравниваешь меня с очередным агитплакатом? Как там у вас? "Кто твой враг, как ни орк", "Мира нет, когда есть они". Сама продолжишь? – Азар выжидающе уставился на меня.

– У вас разве не так? – спросила я, тоже скрещивая руки на груди. – "И не ступит человек на земли клана, если не закован он в цепи", "Пусть в бункеры прячутся дворфы и люди, а мы обеспечим их ракетами", "Самый питательный суп – из человеческих глаз".

– Это рекламный слоган, если что.

Я с сомнением уставилась на него.

– Неудачная шутка.

– Твоя, смею заметить, – отозвался орк.

– Ты, я смотрю, пришел нести свою ненависть в массы.

– А ты – дура, как я погляжу.

– Постараешься выбить из меня дурь ещё пару-тройку раз, а, жлоб?

– С тобой невозможно разговаривать.

Я выдохнула, проглотив ругательство. Мне вспомнились советы Инзамар.

Всё же она права. Свою ненависть здесь, среди миротворцев, надо хотя бы скрывать.

– Присаживайся, – процедила я, не сводя с него глаз.

Он пододвинул кресло к кровати и завалился в него.

– Как твое самочувствие? – он спросил таким тоном, что вопрос прозвучал как очередное оскорбление.

– Завтра меня выпишут.

– Отлично, а то все карманные деньги ушли на твою палату.