Одной дорогой (СИ) - Шабанова Мария Валерьевна. Страница 45

Анвил несся, не чувствуя под собой земли, подгоняемый тем же грубым голосом, который только что скомандовал ловить вора. "Черт, черт, черт! Он же мне голову открутит! И где он только взялся?! Черт!" Сыщик понимал, что в толпе ему не скрыться, на открытой местности шансов тоже мало, тем более, что только что у его уха просвистел увесистый камень. Он кинулся к небольшой веренице обозов, которые перегородили дорогу, стараясь держаться поближе к тому, у которого днище еще не скребло по дороге. Он надеялся проскользнуть под ним и скрыться, пока преследователи будут обходить эти стихийные баррикады.

У Анвила был кое-какой опыт в лазаньи под телегами, потому он умело упал на бок, подняв облако дорожной пыли и быстро шмыгнул под обоз, воспользовавшись замешательством толпы, которая не ожидала подобного трюка. Он полз по-пластунски, загребая широкими движениями дорожный мусор и ему казалось, что эта телега просто огромна. Поначалу сыщик списал это впечатление на общую нервозность, но вскоре ему стало просто страшно, поскольку телега все не кончалось.

Остановившись на миг, он с ужасом понял, что все это время греб на месте — его короткий плащ зацепился за какую-то деталь телеги и намертво в ней застрял. Анвил со стоном пытался распутать его или хотя бы отодрать кусок, но все попытки оказались тщетными. Через несколько секунд он увидел прямо перед носом несколько ног в грубых башмаках. "Ну вот и все, — подумал он. — Моя песенка спета".

Внезапно он почувствовал, что чьи-то руки крепко схватили его за щиколотки и резко рванули назад. От рывка он ударился подбородком о землю — зубы лязгнули, больно прикусив язык. Второй рывок был еще более неудачным — плащ, все так же застрявший в днище, задрался и завязками врезался в горло Анвила. Между тем, его все еще продолжали тянуть за ноги. Анвил чувствовал, как темнеет у него в глазах, хотел было крикнуть, что сдается, но ему удалось только прохрипеть что-то, и то так тихо, что услышать его в общем шуме и гаме было совершенно невозможно.

Из последних сил непослушными пальцами он рванул завязки — они распустились, и сыщик вылетел из-под телеги, как пробка из бутылки. "Идиот, — думал он с горечью. — А додумайся я развязать их раньше — все было бы хорошо".

Не успел Анвил опомниться, как получил удар ногой по печени, от которого заскулил и рефлекторно свернулся калачиком на пыльной дороге.

— Ах ты ж сучий сын! Бесовское отродье! — вещал грубый бас, принадлежавший коренастому норрайцу, чьи длинные густые усы грозно колыхались на ветру. — Получай!

Бежать сыщику было некуда, да он, пожалуй, уже и не смог бы, потому безвольно лежал на земле, прикрывая голову руками и ожидая того светлого часа, когда наконец-то потеряет сознание и перестанет чувствовать удары. Но светлый час все не наступал.

— Прекратить самосуд! Прекратить немедля! А то самого сейчас так отходим — мало не будет!

Доблестная стража, услышав шум на улице, отвлеклась от очередного обираемого и выбежала на улицу, наугад раздавая удары дубинками налево и направо, пока не добралась до эпицентра событий, обнаружив неподвижно лежащего на земле Анвила.

— Он хоть живой? — спросил усатый капитан, склонившись над ним. — А то мне только трупа в мое дежурство не хватает для полного счастья.

— Куда намылился? — второй солдат осадил норрайца, который хотел было ретироваться, пока не пришлось отвечать за самосуд, причинение увечий, а может и убийство. — Стой тут, покудова не узнаем что к чему.

Осторожно приподнявшись на локте, Анвил сплюнул на дорогу кровь. К большому удовольствию капитана, он выглядел довольно живым, хоть и изрядно помятым.

— Ну-ка, пойдем разбираться, кто такие, — сказал капитан, направившись к сторожке.

Убедившись, что никто не намерен помочь ему встать, сыщик кое-как поднялся сам и поковылял вслед за стражей. Печень ныла безбожно, все остальное чувствовало себя не намного лучше.

— Ну-с, любезный, рассказывай, — приказал капитан норрайцу, подкрутив усы и приготовившись слушать.

— Звать меня Норал Понн Хамрироу, я честный рыбак, а этот сучий сын украл у меня пять арумов!

— Та-ак, — протянул капитан, удивившись, откуда у честного рыбака столько денег. — Обыскать его!

Солдат, недавно осматривавший Оди, ловкими и привычными движениями пошарил в карманах Анвила, потом принялся за его кожаную сумку и вытряхнул на стол все ее содержимое. Среди найденного оказались: кинжал, кремень, обрывок веревки, кусок черствого хлеба, фляга с водой, бумажка, отрез чистой ткани, два рамера и тридцать шесть хетегов.

— Ну и где золото?

— Не понимаю, о чем речь! — Анвил с видом оскорбленного достоинства отер кровь с уголка рта. — За что меня избили? Кто этот человек? О чем он говорит?

Капитан вопросительно посмотрел на Норала Понн Хамрироу.

— Вот же сволота поганая! Еще и прикидывается — ничего не знаю, моя лошадь с краю!

— Денег-то при нем не нашли.

— Ну, дык это… Он у меня не прям сейчас украл.

— Что значит "не прямо сейчас"? — капитан удивленно округлил глаза.

— Поясню. Этот сучий сын — Анвил Понн Месгер, мошенник, который выдает себя за сыщика…

— Погоди, — капитан поднял руку, приказав рыбаку замолчать. — Ты Анвил Понн Месгер?

— Нет, — не задумываясь соврал он.

Стражник протянул руку к столу и взял бумажку, которая оказалась письмом Кеселара сыщику.

— Нехорошо обманывать городскую стражу, Анвил Понн Месгер, — грозно встопорщил усы капитан, прочитав первую сточку послания. — Продолжай, Норал.

— Три года назад выкрали у меня вещицу одну — золотую статуэтку, которую мой покойный отец моей покойной матушке привез из самого Палланет Ракко. И встретился мне в ту пору этот проходимец, который пообещал статуэтку в два счета найти, только ему надыть было платить дорожные издержки, и четверть суммы выдать авансом. А я ж, дурак, согласился — больно дорогая статуэтка была… как память. Промурыжил он меня два месяца, все соки вытянул! Потом приходит и говорит, мол, нашел. Привел меня к какому-то оборванцу, мол, он статуэтку выкрал. А тот говорит: "Да, грешен, выкрал!". Я ему, мол, отдавай статуэтку! А он говорит, что нет ее — распилил и переплавил давно. А этот-то, сыщик недоделанный, под шумок с деньгами и смотался!

— Так я что ли виноват, что он ее переплавил? Вора-то я нашел!

— Да на кой ляд мне эта босота сдалась?!

Анвил и честный рыбак перешли на крик. Причем орал в основном рыбак, сыщику же было довольно сложно перекричать его. Он начинал подозревать, что кроме печени пострадали еще ребра и почки. Капитан, требуя тишины, треснул кулаком по столу так, что на нем подпрыгнули монетки и вещи Анвила. После некоторого раздумья он с видом верховного судьи изрек:

— В договоре значилось найти статуэтку. Анвил Понн Месгер этого условия не выполнил, но деньги взял. Это значит, что присвоил он их незаконно, потому должен вернуть их Норалу Понн Хамрироу. Однако же я вижу, что расплатиться он не может, потому его надобно заключить в тюрьму до тех пор, пока он не оплатит долг.

— Да вы что?! — запротестовал Анвил, чувствуя, что все закончилось еще хуже, чем он мог себе предположить. — Откуда же я возьму деньги, если буду сидеть в тюрьме?

— Это уж не наша забота — закон для всех один! — гордо произнес стражник. — Ты бы помалкивал, а то прикажу всыпать тебе плетей…

— Нет-нет, я уже молчу, — обреченно вздохнул сыщик, поняв, что ничего он не докажет.

Второй солдат по приказу капитана поднял Анвила и, скрутив ему руки за спиной до хруста в суставах, повел в место назначения. Идти было тяжело — после рыбацких ударов казалось, что половина костей сломана, а органы перемешались внутри и сейчас находятся не на своем месте и просятся наружу. Незабываемость походу придавали регулярные тычки конвоира, которому казалось, что пленник идет недостаточно бодро.