Несущие грозу - Гамильтон Дональд. Страница 3

Хотя мы и не были закадычными друзьями, я понял, что мне нелегко примириться с тем, что он мог быть еще одним Приведешкой, номером пятым, который болтает со мной, чинит мое ружье и поит меня пивом, в то время как его помощнички следят за мной... Но, может, он, как истинный джентльмен, просто не выдает своих эмоций, а я от недель постоянной слежки уже стал параноиком?

Приведешка номер три снова приклеилась ко мне на обратном пути. Теперь, когда стрельбы закончились и напряжение спало, я чувствовал по отношению к ней что-то вроде благожелательности. В конце концов, я сохранил ей жизнь, по крайней мере, на настоящий момент. И ей, и одному из ее друзей.

- Я все еще не нашел ни одну правительственную организацию, которая бы признала, что в ней работают люди, которых ты описал, - сказал мне Мак, когда я вчера в третий или в четвертый раз пытался выяснить, что к чему. - И ни одной службы, которая бы проводила какую-нибудь операцию в районе Санта-Фе или Лос-Аламоса. Конечно, они не обязаны говорить правду и делают это весьма редко.

- Несколько лет назад похожая ситуация была в Мехико, если вы помните, сэр, - сказал я. - Я разбился в лепешку, чтобы выяснить, принадлежала ли к нам одна дамочка, с которой я постоянно сталкивался нос к носу. Но ее никто не признал, и поэтому я посчитал, что она играет за чужую команду, и пристрелил ее, когда она начала размахивать пистолетом. Оказалось, что она работала на какую-то шишку в Вашингтоне, который скрывал, кто она такая, из-за дурацкой секретности. В наказание за ее смерть он хотел, чтобы с меня живого содрали кожу и поджарили на медленном огне.

- Да, я помню, - сказал Мак. - Я ясно дал понять, что если никто не возьмет на себя ответственность за этих людей, то мы будем вольны делать с ними, что нам заблагорассудится, и потом не будем выслушивать никаких претензий... О, Эрик!

- Да, сэр.

- Слово "Ляпис" тебе ни о чем не говорит?

Я сказал:

- По-моему, ляпис-лазурь - это полудрагоценный камень, синего оттенка, если я ничего не путаю. Такие камни иногда находят в Колорадо. Древние получали из него ультрамариновый пигмент.

- Очень хорошо, Эрик, - сказал Мак тоном учителя, который хочет подбодрить отстающего ученика. - На самом деле основные месторождения ляписа находятся в Афганистане и Чили. Однако я сомневаюсь, что человек, который использовал это слово, говорил о драгоценностях.

Он явно хотел меня помучить.

- Может быть, это мужское или женское имя, или город? - предположил я. - Я, правда, никогда не слышал о таком городе в Колорадо, но многие заброшенные городки уже не найдешь на карте, и, если вы хотите, я могу справиться в местном архиве, сэр.

- Боюсь, это будет просто перевод времени. И я сомневаюсь, что это относится к какой-нибудь заброшенной шахте. Это слово может быть кодовым именем какой-нибудь женщины или мужчины, и, возможно, это имя одного из тех, кто за тобой следит, но более вероятно, что оно относится к какой-нибудь секретной организации или операции и, скорее всего, так оно и есть.

- Операция "Ляпис"?

- Может быть. - Он помолчал.

- Я слушаю, - сказал я.

- Эрик!

- Да, сэр.

- Мне кажется, есть способ найти, кто отвечает за тех, кто за тобой следит. Я думал об этом инциденте в Мехико. Это один из возможных вариантов.

Я не скажу вам, сколько лет я на него работаю, но иногда ему удается меня удивить.

Я сказал:

- Вы имеете в виду, что из-за того, что я пристрелил одного из них, кто-то в Вашингтоне с ума сходит от злости потому, что потерян ценный агент, и требует от вас мою голову?

- Совершенно точно. Это тебе не нравится? Под старость он стал просто кровожадным. Хотя он и раньше не отличался особенным гуманизмом. Я мягко возразил:

- По-моему, это слишком поспешный вывод, сэр. Давайте подождем немного, может быть, выяснится, кто же они все-таки такие. Тем более, мы не знаем, откуда они получают приказы - из Вашингтона или из Москвы. Или из Пекина, если хотите. Или из Гаваны, или из Багдада.

Мак сказал:

- В этом-то все и дело. Если слежку приказано вести из Вашингтона, где они потеряли одного агента, то человек, который отвечает за слежку, будет вынужден открыться и связаться со мной как можно быстрее, до того, как я прикажу тебе перестрелять их всех и пошлю тебе столько людей, сколько для этого потребуется. Я думаю, они прекрасно знают, что я не терплю, если мои люди чувствуют себя дискомфортно хоть на службе, хоть в отпуске. Если их никто официально не признает, то Вашингтон как источник опасности отпадает, а это уже шаг вперед. Я уверен, ты все устроишь так, что местные власти примут это как самооборону, и я им об этом намекну. А если хочешь, устрой им несчастный случай.

Теперь я понял его. Они задели его профессиональные чувства. Он узнал, что кто-то в Вашингтоне проводит здесь большую операцию. Он также узнал, что один из его людей находится под наблюдением, но ни у кого не хватает мужества признаться, что происходит, о'кей. По крайней мере, мы их предупредили.

Я сказал:

- У меня такое чувство, что мы ошиблись, сэр. - Я старался подать все как можно более дипломатично.

- Что ты имеешь в виду?

- Во всей этой слежке есть что-то ребяческое, и не удивительно, что в столице их никто не признал. Я попросил бы вас дать мне еще времени, сэр. Они ведь пока думают, что я слепой и глухой. Дайте мне шанс разобраться, что к чему, без кучи трупов.

Он молчал в трубку. Потом заговорил, в голосе чувствовалось нетерпение:

- Очень хорошо, но смотри, будь начеку. Судя по отчетам, ты еще не в лучшей форме ни физически, ни морально, чтобы ввязываться в какие-то серьезные ситуации.

Таким образом он пытался сказать мне, что он только и ждал этой просьбы потому, что это значило, что я полностью поправился.

Я завернул за последний поворот и увидел, что возле моего дома, как всегда перекрывая мне въезд в ворота, стоит чей-то дорогой мерседес, несмотря на все мои таблички с просьбой не загораживать въезд. Я вышел из машины и направился к нему с твердым намерением послать водителя ко всем чертям. С водительского сиденья навстречу мне поднялась женщина.

Я не сразу узнал ее. Она не очень изменилась, хотя прошло все-таки пять лет. Но, наконец, я улыбнулся и бросился к ней.

- Мадлен! Черт, сколько времени! Как я рад тебя видеть!

В ответ она даже не улыбнулась.

- Что ты со мной делаешь, Мэтт? - спросила она, когда я подошел. - Что, ради Бога, ты пытаешься со мной сделать?

Глава 3

Светило еще яркое осеннее солнце, было жарко, и я вспомнил, что оставил Хэппи в закрытой машине с выключенным двигателем, а значит, и кондиционером.

Я сказал:

- Одну минуту, я выпущу собаку.

- Мэтт...

- Потерпи, это не место для разговоров. Закрой машину и уйди с улицы, потому что этот поворот все обычно проходят, как бешеные.

Мы вошли в дом.

- Я долго тебя ждала, - сказала она.

- Понятно. Тогда тебе прямо по коридору, первый поворот налево. Полотенце для гостей на верхней полке. Солнце уже почти зашло. А вы как считаете, мэм? Насколько я припоминаю, вы пьете виски.

- У вас чудесная память, сэр.

Мадлен отпила из стакана, не отрывая от меня глаз.

- Мэтт...

- Мадлен?

- Почему ты меня преследуешь? Мы долго ходили вокруг да около, но она все-таки сказала, зачем пришла. Секунду я разглядывал ее.

- Как ты думаешь, скольких людей я послал, чтобы за тобой следить?

Она возмущенно глянула на меня, но ответила.

- Я насчитала четверых, мог бы прислать и побольше. Похоже, она по-настоящему рассердилась.

- Черт побери, я думала, все уже кончилось пять лет назад, когда меня выпустили, и я опять получила полное гражданство. Я уже не говорю о своей карьере или о тех годах, которые я провела в этой грязной федеральной тюрьме, но, черт побери, все было кончено, по крайней мере, я так думала. А потом, совсем недавно, я опять заметила, что какие-то придурки следят за мной, как раньше. Я как будто сразу вернулась в то ужасное время. Что тебе нужно от меня, Мэтт?