Снежный Барс - Картур Елена Викторовна. Страница 54

Астор достала из корзинки серебряные, богато украшенные кубки, и Маркус потянулся за бутылкой. Успел только открыть, с удовольствием вдохнув терпкий аромат. Затем девушка деликатно, но настойчиво отобрала у него пузатый сосуд из темного стекла.

– Я сама, хорошо?

Маркус удивился, но уступил. Ну захотелось девочке вопреки традициям и правилам этикета разлить вино в кубки. Может, она этого у агррами набралась? У тех имелся довольно старый обычай, когда девушка подносила вино будущему мужу, давая тем самым понять, что она принадлежит только ему. Гм…

Астор разливала вино в кубки с некой церемонной тщательностью, словно от каждого ее движения зависело что-то очень важное, что еще больше утвердило Маркуса в его подозрениях. Особенно когда девушка отдала первый кубок ему, второй оставила себе, символически пригубив, и только потом, словно бы нехотя, наделила кузена. При этом в кубок плеснула едва ли половину, а затем неловко повернула руку, и тяжелая неудобная бутылка, выскользнув из тонких пальцев, покатилась под уклон к берегу и с громким щелчком, ударившись о камень узким горлышком, треснула. На каменистый берег потекло алое коллекционное вино, тут же смываемое легкими волнами. Впрочем, учитывая объем кубков, озеру досталось не так уж много редкого угощения.

– Ой, выскользнула! – Астор огорчилась очень натурально, виновато улыбнулась кузену. – Ну ничего, у нас еще одна есть. Ты ведь сам нальешь, да?

Конечно же Яльмиру ничего не оставалось, как согласиться.

Маркус незаметно принюхался, показалось, что в вине имеются посторонние примеси, но не отравить же его Астор решила? Глупости! Отвергнутые женщины, конечно, способны на многое, но только не Астор. В любом случае на него действуют лишь редкие магические яды особой сложности.

– Простите, герцог, а почему все же вы именно сейчас решили вновь вспомнить о своем титуле? – осторожно возобновил разговор Яльмир.

И Маркус наконец понял причину его настойчивого любопытства. Такой титул – это все же не абы что, особенно если он достаточно древний. Каждый род, хоть когда-либо носивший герцогский титул, даже если самого рода уже давно нет, взят на заметку. Ведется тщательная перепись с подробными генеалогическими древами. А тут из ниоткуда появляется некий субъект почти бандитской наружности и заявляет, что он герцог, причем доказательств, кроме обещания когда-нибудь предоставить соответствующие документы, у него нет. Похоже, в нем заподозрили авантюриста, ловко заморочившего голову де Энакеру. И скорей, не Яльмир даже, а его родитель. Сам парень то ли очень ловко притворялся, то ли действительно был настолько прост, как выглядел, вряд ли ему в голову могло прийти нечто подобное.

– Видите ли, Яльмир, я решил, что пора наконец остепениться, а титул подходит для этого как нельзя лучше, – ответил Маркус давно заготовленной легендой. Допил вино из своего кубка и с удивлением отметил легкий шум в голове. Обычно даже от кувшина вина максимум, что он мог почувствовать, это приятную расслабленность.

С левого бока к нему ласковой кошкой прильнула Астор, мягко улыбнулась, Маркус рефлекторно обнял ее за плечи, пытаясь стряхнуть все нарастающий в голове шум. Посмотрел на Яльмира, тот расслабленно полулежал на земле, подперев рукой голову, а второй пытаясь налить в свой кубок еще вина. Получалось у него не слишком хорошо, горлышко пузатого сосуда так и норовило скользнуть куда-то мимо.

«Все-таки было что-то в первой бутылке, – проскользнула в голове вялая мысль. – Ну Астор!.. Надо пользоваться моментом, пока Тальсар пьян, ему досталось гораздо меньше этого зелья».

– Яльмир, окажите ответную любезность, ответьте теперь на несколько моих вопросов.

– Конечно! – с неестественным энтузиазмом ответил тот и уставился на собеседника влюбленными глазами. – Все что пожелаете!

Маркуса от этого взгляда едва не передернуло.

– Вы ведь помогали своему дяде искать некий клад?

– Откуда вы знаете? – Яльмир нахмурился, явно пытаясь что-то сообразить. Он неловким пьяным движением начал шарить по скатерти в поисках съестного. – Отец запретил об этом говорить!

– Обещаю, что ваш отец ничего не узнает об этом разговоре, – мягко заверил герцог и неприятно поразился тому, что пришлось приложить некоторое усилие, чтобы выговорить это заплетающимся языком. – Ну же, Яльмир, вам ведь хочется все мне рассказать, не так ли?

– Очень хочется! – подтвердил тот, все еще смотря на Маркуса умильно-преданными глазами. – С-спрашивайте!

– Вы помогали искать графу де Шеврозу клады? Что вы искали и чья это была инициатива?

– Н-наша, с братьями, – ответил Яльмир. – Мы лекарство искали, дядя согласился помочь. А п-потом не отдал, себе оставил… врал, что не нашел.

– Какое лекарство? – Маркус мучительно пытался сосредоточиться и преодолеть оглушительный гул в голове. А тут еще Астор прижималась к боку, горячо дышала в шею, заставляя постоянно отвлекаться.

– Для мамы, отец сказал… он нашел древний трактат, там артефакт описывается, который лечит душевные болезни и продлевает жизнь. А мы с братьями решили найти… маму вылечить… А он не отдал, хотел себе жизнь продлить. И умер. – Яльмир пьяно хихикнул. – Не помог ему артефакт!..

– Яльмир, где сейчас артефакт? – Маркус задал самый важный вопрос, пытаясь отвлечься от ловких ручек Астор, расстегивающих на нем рубашку.

– Н-не знаю. – Парень неловко мотнул головой, утыкаясь носом в землю.

– Кто убил графа Шевроза? – Ответ на этот вопрос, пожалуй, был даже важней.

– Н-не знаю, а разве его кто-то убил? – пробормотал Яльмир глухо, не поднимая головы. А потом и вовсе затих.

Маркус попытался обдумать то, что только что узнал, но это ему удавалось с трудом. Перед глазами все плыло, а в голове был полный сумбур. Ему вроде бы удалось слегка взять себя в руки, но тут Астор приподнялась и неумело ткнулась губами в его губы. Глаза у нее были огромными и совершенно шальными, больше, кроме этих глаз, он ничего не воспринимал. И они были последним, что он увидел, прежде чем провалиться в непроглядную липкую тьму.

Напоследок голову посетили жалкие остатки здравомыслия в виде совершенно неуместных в тот момент размышлений: «Надо бы бутылку подобрать, а то насвинячили» и «Хорошо хоть, охрану взяли, а то бы уже никто не проснулся».

…И почти мгновенно оказался в иллюзорном мире, созданном Странником. В голове довольно быстро прояснилось, Маркус удивленно повертел головой.

– Неужели она меня все-таки отравила?

– Всего лишь напоила приворотным зельем, в совершенно безумном количестве, – насмешливо сообщил голос из пустоты, и только потом рядом материализовался Странник. – Скажи спасибо, что я вмешался раньше, чем оно на тебя подействовало.

– Раньше, чем?.. – скептически уточнил Барс.

– Раньше, чем подействовало так, как задумывалось. Все остальное уже побочные эффекты.

– Вот уж спасибо, – хмуро ответил Маркус, – и кто тебя просил?

– А ты что, всерьез решил жениться? – ехидно уточнил Странник. – Не говоря уж о том, что это может для тебя очень плохо кончиться.

Герцог только молча вздохнул.

– Во-первых, моя личная жизнь – это в первую очередь мое дело, а во-вторых, твои аргументы не кажутся слишком убедительными. Пока я не услышал ничего вразумительного, кроме расплывчатых предупреждений о том, как плохо для меня это может кончиться.

Не то чтобы Маркус воспылал внезапной страстью к Астор… хотя, учитывая приворотное зелье, все может быть, но такое нахальное вмешательство в личную жизнь раздражало и заставляло возражать просто из чувства противоречия.

– Какие же все молодые нетерпеливые и недоверчивые. – Тон Странника внезапно перестал быть намешливым, в нем появилась малая толика ехидства. Вроде бы и не изменилось ничего, но теперь за его плечами явно ощущался груз прожитых тысячелетий. – На слово ты мне поверить не хочешь, внучек?

Герцогу почему-то вспомнилось, что именно таким тоном с ним в детстве разговаривал отец, когда он умудрялся нашкодить. Странник умел великолепно играть голосом, настолько, что вытаскивал из подсознания воспоминания раннего детства. Маркус нахмурился, он терпеть не мог, когда им пытаются манипулировать. Возможно, кому-то достаточно близкому он это и позволил бы, но уж точно не призраку, который, непонятно на каких основаниях, претендует на родство.