Снежный Барс - Картур Елена Викторовна. Страница 64

И где, бездна их побери, Борн или Халай, когда они так нужны?! Умирать вот прямо сейчас было просто до отвращения обидно.

В последнее мгновение, когда исчерпало свой лимит ускорение и время стремительно побежало вскачь, когда с силой ударил в грудь острый клинок стилета, протыкая кожу, он смог отодвинуться совсем чуть-чуть. Но этого хватило, чтобы угол, под которым в его тело входил клинок, изменился на самую малость и лезвие прошло едва ли не на полпальца мимо сердца.

А граф не понял, отступил на два шага, полностью уверенный, что противник уже мертв. О боги, до чего же глупая ошибка! Маркус успел вынуть из рукава нож, ведь пальцы так и были судорожно сжаты на нем, но больше он ничего не успел, снесенный чудовищным ударом на стену беседки, проламывая тонкие прутья своим телом. Де Тальсар, совершивший почему-то вторую глупейшую ошибку подряд, схватил за руку безучастно стоящую рядом жену.

А кинжал был отлично сбалансирован, и метнуть его можно даже так, падая спиной назад и почти вслепую. Прежде чем рухнуть на землю вместе с обломками беседки, Маркус все же успел увидеть, как оседает на землю граф, из шеи которого торчит с виду безобидный отравленный кинжал. Все оказалось, до банального, просто.

Не укладывалось в голове, почему де Тальсар, вместо того чтобы вновь обездвижить и добить, ударил магией, как перепуганный мальчишка?

Маркус с легким стоном (шарахнуло его все-таки знатно) поднялся и аккуратно вынул из раны стилет. Благодарение богам, лезвие было узким, как шило, и рана получилась, хоть и глубокой, но не смертельной. Он поморщился, наблюдая, как по рубашке расползлось красное пятно.

А к разрушенной беседке уже бежали Борн и Халай. А также де Энакер, Астор и Яльмир.

Заговорили все и разом.

– Где вас бесы носили так долго?!

– Ты ранен?! – Подбежала Астор.

– Не могли найти это место. Отвлекающие чары. Ты его все-таки?.. – не закончил Борн, глядя на мертвое тело.

– Что здесь произошло?! – спросили граф и Яльмир с одинаковыми интонациями.

Все замолчали разом, а Маркус с пугающей ясностью понял, что де Тальсар вовсе не совершал никаких ошибок, потому что так импульсивно и непродуманно могла действовать только женщина. Графиня. Безумная графиня, безучастно сидящая подле мертвого тела мужа, поднялась на ноги, и от нечеловеческого крика, вырвавшегося из ее горла, казалось, исказилось само пространство. Полный безумия и ярости звук заставил дрожать воздух, ломал декоративные растения и отрывал от земли обломки беседки.

Этот дикий вой ввинчивался в мозг, пригибал к земле, заставляя с болезненным криком зажимать ладонями уши. Все, кроме Маркуса и Борна, уже катались по земле, сходя с ума от разрывающего барабанные перепонки звука. Герцог не знал, на чем держится жрец богини, но сам он спешно менял обличье. Дикий визг во много раз болезненней ударил по чувствительным звериным ушам, но зато почти прекратилось воздействие неконтролируемой магии.

Но как же сложно оказалось преодолеть несколько метров до беснующейся фурии! Сам воздух словно мешал двигаться, вставал непреодолимой стеной, отталкивал, бил невидимым кулаком. На очередном прыжке Барсу почудилось – не допрыгнет, ураганный ветер подхватит распластавшееся в прыжке тело и утащит, сбивая им все попавшиеся на пути деревья. Он допрыгнул, уже потеряв счет потраченным на борьбу минутам, стараясь не думать о том, выживут ли люди, попавшие под атаку неконтролируемой магии. И обрушился на графиню, ощутив лишь мгновенное колебание (женщина, лишь слабая женщина!), и сомкнул клыки на тонком горле. Или показалось? Чудовищный удар вбил его в землю так, что затрещали кости, а графиня ни на миг не прекращала свой смертоносный вой.

Маркус с трудом поднялся и снова прыгнул, краем сознания ощущая, как медленно затухает искорка жизни Астор. От очередного удара не спас даже иммунитет к магии, лишь не позволил стать этому удару последним. Он упрямо поднимался вновь и вновь, атаковал раз за разом, иногда дотягиваясь, чаще не успевая до того, как очередной удар вбивал его в землю. Нет, он не промахнулся ни разу, рвал клыками и когтями обманчиво хрупкое тело, но на нем не появилось ни одной царапины.

Подняться в очередной раз оказалось непосильной задачей, лапы подгибались, а во рту чувствовался вкус не чужой, своей крови. В душу закрался мерзкий холодок отчаяния, Маркус понимал, что ничего не может сделать. Все его попытки не причиняли никакого вреда противнику. Сил что-то делать почти не осталось.

И тут он увидел упрямо ползущего по земле Борна, до побелевших пальцев стиснувшего в одной руке его копье. То самое, декоративное и не предназначенное для боя, восстановленное магией Странника.

Хотелось крикнуть: бросай! Кричать не получалось, Барс опять попытался подняться, за что тут же поплатился, очередной удар сбил его с лап и протащил по земле. В сторону Борна.

Сколько мгновений надо на то, чтобы собрать последние силы для обращения, выхватить из намертво стиснутых пальцев копье и вложить все, что только осталось, все отчаяние, ненависть и надежду в один-единственный бросок? Маркусу показалось, что все это он сделал на едином вдохе. И до последнего мига не верил, что получилось.

Взрыв был такой, что вздрогнула земля, огромная сила разрушения, заложенная в копье-артефакте, встретилась с чудовищной силой темной леди. В кои-то веки он остался в сознании, наблюдая, как во внезапно наступившей ватной тишине над головой пролетают кровавые ошметки вперемешку с комьями грязи и мелко иссеченной зеленью.

«Все, вот теперь, точно, все, – подумал Маркус, устало прикрывая глаза.

Эпилог

– Все-таки уезжаешь? – спросила Астор печально. Черное с белым траурное платье, казалось, делало ее еще печальней. Превращая в хрупкую и очень грустную фею.

– Уезжаю, – кивнул Маркус, положив ладонь на седло Шторма.

– Но почему?

– Я обещал, – напомнил Маркус. Оба понимали, что он лжет. Да, обещал, да, такие обещания принято выполнять, но он вполне мог бы остаться на год-другой. Только зачем, чтобы заставлять девушку страдать от неразделенной любви и выбором между двумя мужчинами, которые ей одинаково нравятся? Или сожалеть о неправильно сделанном выборе? А сам он будет чувствовать себя как запертый в клетке зверь.

Оно того не стоит, Маркус был уверен, что Яльмир скоро встанет на ноги и сможет вести полноценную жизнь. И наверняка тут же женится на Астор. Хотелось верить, что эти двое не возненавидят друг друга, когда время действия приворотного зелья истечет.

Встреча с темной леди ни для кого не прошла даром. Де Энакер ее просто не пережил. У Халая случилось кровоизлияние, и он ослеп на один глаз, к тому же мучился сильнейшими головными болями, точно так же, как Астор и Борн. Последнего от негативных воздействий не смогла защитить даже его богиня. Яльмира парализовало ниже пояса, но на данный момент он уже начинал потихоньку шевелить пальцами ног, и это внушало надежду, ведь целители не давали никакой гарантии, что он когда-нибудь сможет ходить. Астор очень много времени проводила с ним, Яльмир гораздо больше Маркуса нуждался в поддержке, и это, пожалуй, было даже хорошо.

Сам Барс почти месяц провел в лежачем положении, под присмотром опытных целителей сращивая множество переломов, залечивая пробитые в нескольких местах легкие и отбитые почки. Не считая прочих незначительных мелочей. Он и сейчас еще чувствовал себя не слишком здоровым, но никаких душевных сил оставаться на месте уже не было.

Разобраться, почему все случилось именно так, как случилось, не удалось. Все, кто хоть что-то знал, погибли, так что оставались лишь собственные домыслы и незначительные подробности. Ортона шантажировали похищенной сестрой, которую на самом деле давно убили, потому он вынужден был работать на де Тальсара, хотя и всеми силами старался не знать ничего лишнего.

Граф не обладал даже зачатками магии, зато необученной магичкой была его жена. Неизвестно, сошла она с ума до того, как стала темной леди, или же после, не выдержав соприкосновения с силой Холоса, но то, что это была не ее идея, наверняка. Графиня была женщиной тихой, послушной и абсолютно зависимой от мужа. Как и предполагал Маркус, сыновья ничего не знали о планах отца и его связях с посланцами Тьмы, которыми он руководил через жену. А когда она была не нужна, отправлял ее в монастырь Милосердной целительницы, где ничего не подозревающие жрицы легко держали под контролем безумную магичку.