Эльфийский клинок - Перумов Ник. Страница 12

Только сейчас, оказавшись в безопасности, Фолко понял, насколько он выбился из сил и хочет одновременно и спать, и есть, но сначала, пожалуй, всё-таки есть!

– Конечно, хочу!

Фолко спешился и повёл в поводу обеих лошадок в глубь тёмного двора, к коновязи. Гном тем временем снял со своего пони мешок с пленником и вновь скрылся в какой-то боковой двери. Фолко привязал пони, задал им овса из седельных сумок и замялся в нерешительности – куда идти дальше?

– А господина моего хоббита покорнейше прошу сюда, – произнёс над самым ухом чей-то почтительный голос.

Фолко обернулся. Перед ним стоял человек, низенький, коренастый, но не толстый; шириной плеч он лишь немногим уступал Торину.

– Хозяин я здешний. Барлиман меня кличут. И трактир наш ещё во время Великой Войны принимал у себя самого короля Элессара. – Он заговорщически подмигнул Фолко. – Тогда все знали его в лучшем случае как Арагорна, а обычно называли просто Бродяжником! Ох, заговорился я, простите меня великодушно! Торин вам ужин заказал в отдельную комнату. Ноб уже готовит. Что пожелаете на ночь – мясного или чего-нибудь полегче, овощей каких?

– И того, и другого, – решительно заявил Фолко. – И пива не забудьте, пожалуйста! И сыра головку можно. Хорошо бы и пирога яблочного, варенья клубничного, мёду… И поскорее, а не то мы с Торином сами кого-нибудь съедим. Так куда идти?

– Всё понял, всё мигом будет! – заверил хозяин. – А идти вам, сударь мой… Как величать-то вас прикажете?

– Зовите просто Фолко.

Хоббит толкнул тяжёлую, окованную железом дверь. Хозяин, неимоверным способом извернувшись, ухитрился оказаться впереди и повёл хоббита в глубь дома, время от времени подхватывая его под руку и бормоча что-нибудь вроде: «Осторожно, ступеньки здесь… А тут погреб раскрыт. Ноб, ротозей этакий… Вы уж извините меня, я-то привык к темноте, сударь мой, а гном-то велел вас боковым ходом вести…»

Фолко послушно следовал за хозяином по тёмному, полному вкусных запахов коридору. Время от времени где-то за стеной раздавались чьи-то голоса, слышался смех, стук кружек и весёлое пение. Старый дом был полон народу и не вспоминал о своём возрасте.

Барлиман остановился возле неприметной двери в дальнем конце коридора и вежливо постучал. Из-за прочных створок откликнулся низкий голос Торина:

– Войдите!

Дверь распахнулась, и Фолко очутился на пороге небольшой, очень уютной комнаты с низким потолком и округлым окном, закрытым тяжёлыми ставнями. По бревенчатым стенам бегали алые отблески пылавшего в камине огня, в кованых шандалах горели свечи. В дальнем углу помещалось широкое ложе, у камина стояли два деревянных стула и небольшой стол, покрытый тёмным сукном. В углу подле камина были сложены вещи, а на стуле перед огнём сидел гном, сбросивший плащ. По комнате уже плавал знакомый аромат его крепкого табака.

– Привёл, господин мой Торин, – наклонил голову трактирщик. – Всё устроено в лучшем виде. Вот ключ от погреба. – Он выложил из кармана тяжёлый ключ с затейливой бородкой. – Ужин будет с минуты на минуту. Всё ли в порядке? Может, ещё чего-нибудь подать?

– Нет, благодарю, господин Барлиман, – ответил Торин. – Всё замечательно. Мы вот сейчас закусим да на боковую.

– А, ну хорошо, хорошо, – закивал трактирщик. – А ежели пожелаете, то выходите в общую залу, там народу много, шумно, весело… А не захотите, то отдыхайте, спите спокойно, нужно что будет – звоните. – Он указал на привешенный возле двери шнурок, уходящий в отверстие над косяком. – Ну, приятного отдыха. – Барлиман поклонился и повернулся, столкнувшись в дверях с молодым хоббитом, принёсшим поднос, уставленный горшками и плошками. – А вот и ужин ваш! Ну, спокойной вам ночи!

Тем временем вошедший юный хоббит-слуга ловко расставлял на столе кушанья. Из-под крышек потянуло разнообразными, но в равной мере соблазнительными запахами; Фолко непроизвольно облизнулся.

– Как дорога, легка ли? – осведомился слуга, окончив свой труд и подойдя к двери. – Меня зовут Ноб, сын Брега, но называйте меня просто Ноб. Если что понадобится – звоните, я мигом появлюсь.

– Дорога ничего, – рассеянно ответил Торин, поднося ко рту первую ложку тушёных грибов со сложной приправой. – А как у вас дела? Всё ли спокойно?

– Да как вам сказать, – задумался вдруг Ноб, осторожно присаживаясь на высокий порог. – В трактире-то дела лучше не придумаешь, и поля пригорянские хорошо родят… Да вот только на дорогах неспокойно стало…

Видно было, что Ноб весьма расположен поговорить. Фолко приглашающе помахал рукой.

– Друг, что ты на пороге-то сидишь? Заходи, дверь прикрой и давай побеседуем! Мы-то редко куда выбираемся, ничего почти и не знаем.

Он налил пива в свою кружку и протянул её Нобу.

– Благодарствую, – степенно поклонился тот и, сделав изрядный глоток, продолжал, утерев губы: – Слухи разные ползут, нехорошие… Будто завелись у нас такие люди, что одним разбоем живут, грабят, жгут и убивают… Не знаю, а вот деревеньку Аддорн в сорока милях к северу – дотла сожгли! Месяц назад… На рассвете, я слышал, напали, стали дома поджигать, тех, кто выскакивал, – кого зарубили, кого из арбалетов постреляли, а кого в плен увели – а куда, кто знает? – Он глубоко вздохнул. – Только трое оттуда и уцелели. Отсиделись в кустах, чудом их не нашли.

Ложка так и застыла в руке Торина, он слушал Ноба, раскрыв рот от удивления. Фолко тотчас же вспомнил мёртвого хоббита у дороги и, когда Ноб приумолк, негромко сказал:

– Знаешь, а ведь я тоже кое-что по дороге видел. Хоббита кто-то убил и в канаве придорожной бросил…

Ноб ойкнул, непроизвольно схватившись за голову, Фолко продолжал:

– Это милях в семи к западу по Тракту. Может, соберёшь наших, кто здесь живёт?.. Я там на обочине треугольник сложил…

– Да, да, – торопливо закивал Ноб. – Ах ты, горе-то какое… Да когда ж это кончится?! И что мы им сделали?..

Он горестно покачал головой. Фолко отвернулся. Ноб шмыгнул носом, провёл по глазам ладонью и продолжал заметно дрогнувшим голосом:

– Конечно, сударь мой, соберу поутру кого смогу. Похороним по-честному, поминки справим… И вы, конечно же, поедете?

– Не знаю, – кинув быстрый взгляд на незаметно покачавшего головой Торина, ответил хоббит. – Видишь ли, мы очень спешим в Аннуминас, у нас там крайне важное дело. Но завтра мы пойдём к вашему шерифу и расскажем ему всё – пусть он тоже подумает! И часто у вас здесь такое случается?

– Да нет, не очень, – слабым голосом ответил Ноб. – Не часто, но бывает. Года три назад на тракте кто-то шуровал, мы тогда вместе с хоббитами Белых холмов в Аннуминас отписали. Оттуда пришла дружина, ловили кого-то, били… Спокойней стало…

– А ваши, что ж, не ходили?

– Не… Куда нам! Люди здесь мирные, рассудительные. Кто тут воевать-то умеет? Да и зачем? На то дружина есть.

– А как же с деревней этой, как её, Аддорн? – встрял гном. – Тех-то разбойников поймали?

– Слышал, гнали их до самой границы, до Ангмарских гор, – ответил Ноб. – Кого-то поймали, судили… Я слышал, даже повесили.

– Кто гнал-то? И что за люди напали? – не унимался Торин.

– Гнали кто? Из столицы отряд пришёл, перехватил их. Глемлесская дружина сразу за ними пошла. А что за люди были – толком не знаю. Говорили, с Ангмара. Там народу немало поселилось, живут вольно, власть ничью не признают.

– Ну хорошо, а вы-то как же? У вас под боком деревню сожгли, а вам хоть бы что? – недоумевал Торин. – Да случись такое у нас, у гномов, так все Лунные горы бы поднялись! Знаешь, на столичную дружину надейся…

– А что мы? – чуть обиженно сказал Ноб. – Наше дело сторона. Люди пусть уж сами разбираются… Деревня та, кстати, на отшибе, она ведь даже огорожи не имела! И народу там – сотни полторы… А до нас так просто не доберёшься – всюду живут. Частокол вокруг Пригорья крепкий, народу много – попробуй возьми нас! И дружина у нас теперь стоит – две сотни конных! Не, у нас-то всё спокойно…

– Ладно, чего так голову ломать, – сказал Торин. Он уже успел набить себе рот тушёными грибами, и слова звучали невнятно. – Интересно ты говорил, спасибо тебе. Но если мы так же продолжать будем, то до зари просидим. Так что спасибо, любезный, ты уж иди, а мы тут спать укладываться станем.