Эльфийский клинок - Перумов Ник. Страница 16

– Вот это да… Крепко он тебя отделал. Скажи всё же, как дело было?

Превозмогая боль и нестерпимый стыд, Фолко пересказал гному суть происшедшего. Торин помрачнел:

– Жаль, не убил ты этого гада… И жаль, мне не дали как следует разобраться с ним, как его, Санделло? Ну ничего, я его на всю жизнь запомнил.

Раздался осторожный стук в дверь. Торин толкнул створку, и в комнату вступил Барлиман, держа в руках деревянный ушат, полный горячей воды.

– Спасибо, хозяин, – кивнул ему гном.

– Может, ещё чего-нибудь нужно? – как-то робко осведомился трактирщик.

– Нет, благодарю, у нас всё есть, – отказался Торин.

На спину страдающего хоббита осторожно легла горячая тряпка, пропитанная каким-то гномьим снадобьем. Фолко с трудом подавил крик – рубцы вспыхнули, точно посыпанные солью, но боль быстро утихла, по телу стало расползаться приятное тепло…

– Да, лежать тебе сегодня весь день, – подытожил Торин, озабоченно качая головой.

Фолко блаженствовал, дав отдых всему своему избитому телу. Нет, ни за какие коврижки не пойдёт он дальше! Завтра он скажет гному последнее «прости» и отправится назад, в родную Хоббитанию. Дядюшка, конечно, посердится, но в конце концов простит, и всё снова будет хорошо… Хоббит совсем размяк, но тут в дверь кто-то сильно постучал.

Глава 5

Рогволд

– Кого там опять несёт? – сквозь зубы проворчал Торин, но дверь всё-таки открыл.

– Прошу прощения, если помешал… – раздался негромкий голос с хорошо слышимыми металлическими нотками.

В комнату осторожно вошёл высокий седой человек, уже очень немолодой, но сухой, подтянутый; на загорелом лице под густыми седыми бровями выделялись ярко-голубые глаза такой редкостной чистоты, что гном невольно залюбовался – как любовался бы драгоценными самоцветами. Гладкая кожа обтягивала чуть выступающие скулы, от крыльев носа к уголкам рта пролегли глубокие складки, мелкая сеть морщинок залегла в уголках глаз; низ лица скрывала аккуратная белоснежная бородка, ровной лентой тянувшаяся от одного уха до другого. На нём была простая коричневая куртка и высокие кожаные сапоги; на поясе, с каждого боку, висело два коротких ножа. Длинные свои волосы он перехватил кожаным же шнурком, чтобы не закрывали глаз.

Фолко приподнялся на локте, стараясь получше разглядеть незнакомца, Торин же удостоил его весьма недружелюбным взглядом и в ответ на его первую фразу пробурчал себе под нос нечто вроде: «ещё как помешал».

– Я только что вошёл в трактир, – продолжал незнакомец, – и первое, что услышал, был рассказ о вашей стычке с чужаками. Я поспешил узнать, не могу ли я быть чем-нибудь вам полезен…

Устремлённый на незнакомца взгляд гнома, казалось, яснее ясного говорил: «Можешь быть очень полезен, если избавишь нас от своего присутствия». Вошедший посмотрел на покрытую синяками спину хоббита, порылся в висевшей у пояса небольшой кожаной сумочке и протянул гному пачку сухих листьев с сильным пряным запахом.

– Это целема, – сказал седоволосый. – Я вижу, почтенный гном, ты уже применил свои средства… так, подкаменец кислый, болтень двуглавый и пещерный мох – всё правильно. Но будет весьма неплохо для твоего пострадавшего друга, если ты последуешь моему совету и заваришь ещё и целему.

– Откуда вы… ты знаешь наши снадобья? – недоумённо спросил гном.

– Я долго живу и много странствую, – улыбнулся незнакомец. – Бывал я и у вас, на юге Лунных гор, и даже водил дружбу с Хортом, одним из ваших старейшин.

– Как ты догадался, что я с юга Лунных гор? – окончательно растерялся Торин.

– Только на юге Лунных гор делают пятислойные кованые топоры с шипом, – усмехнувшись, ответил незнакомец. – На Севере они трёхслойные, в Мории на лезвии характерный волнистый узор, в Одинокой горе вместо шипа небольшая наковаленка с изображением горы, к тому же сам топор округлён. Железные холмы отличаются двусторонними топорами также в пять слоёв, одинарные же топоры у них скорее напоминают секиры. Ну что ж, давайте знакомиться? – Он широко, приветливо улыбнулся. – Меня зовут Рогволд, сын Мстара, а по-местному – Рогволд Дуб. Так пригоряне прозвали меня за выносливость и за то, что я всё никак не поддаюсь старости.

Торин и Фолко назвали себя. Рогволд покивал, а потом принялся вместе с гномом хлопотать вокруг распростёртого на ложе Фолко. Он расспрашивал их о происшедшем, время от времени задавал короткие вопросы, загадочно усмехаясь и кивая в разных местах их рассказа.

– Значит, все они были в зелёном? Сидели отдельно от всех? Парнишка-шут? Интересно…

Постепенно гном и хоббит воодушевлялись всё больше, у Торина не осталось и малейшего следа неприязни, столь явственно выказанной им несколькими минутами раньше. Когда хоббит довёл рассказ до своего меткого броска, на лице Рогволда появилось явное неодобрение, однако он подумал, вздохнул и покачал головой.

– Нет, я всё же ошибаюсь, – сказал он. – Ты поступил как должно, хотя и не все поняли это. Продолжай!

Хоббит заговорил о появлении горбуна. Рогволд внезапно встрепенулся и посмотрел на него очень внимательно.

– Ты сказал, его звали Санделло? Горбун Санделло? – Он откинулся с видом величайшего изумления. – Тебе сильно повезло, Фолко, сын Хэмфаста. Тебя могли убить голыми руками, не вставая из-за стола!

Фолко поперхнулся, гном вытаращил глаза. Оба молча смотрели на Рогволда.

– Я знавал его, – медленно произнёс тот, словно с трудом припоминая какие-то давнишние события. – Несколько раз я видел его на турнирах в Аннуминасе. Несмотря на свой рост, он три раза подряд брал первые призы в состязании на мечах. Мне всегда казалось, что он живёт только для того, чтобы доказать всем на этих турнирах, что он такой же, как все, и даже лучше. Но наместнику он не понравился, и тот не пригласил Санделло в свою гвардию, не знаю уж почему. Впрочем, наместник хорошо разбирается в людях… Не знаю, чем и как жил Санделло все эти годы – он лет на двадцать моложе меня. Я слышал, что он подался не то в охотники, не то в золотоискатели… – Рогволд вновь покачал головой. – Прихотлива Судьба! Хотел бы я знать, кому он служит нынче, а то, что служит, – это яснее ясного. Чей же это голос, заставивший горбуна отказаться от любимейшего занятия?!

Рогволд прошёлся по комнате.

– Ничего, мы ещё встретимся с этим Санделло! – проворчал гном, но было видно, что после рассказа нового знакомого решительности в нём поубавилось.

– Такие, как Санделло, очень дорого стоят, – не слушая гнома, продолжал Рогволд. – Но уж если он встаёт на чью-либо сторону, то не изменит до самой смерти… Да, кстати, уже и отвар поспел.

Он подошёл к кипевшему на огне котелку, снял его с треноги и нацедил в кружку тёмной ароматной жидкости.

Обжигаясь, Фолко пил горячий отвар, а Рогволд тем временем осторожно натирал ему спину разваренными листьями. Новое средство подействовало очень быстро – боль в спине исчезла совершенно, и лишь немного кружилась голова. Фолко с удовольствием забился под одеяло и стал слушать, как Рогволд рассказывает о себе, отвечая на нетерпеливые вопросы гнома.

– Я коренной арнорец, родился и вырос в Аннуминасе. В молодости отличался силой и за это был взят наместником – в те годы столь же молодым, только что назначенным на этот пост – в конную городскую дружину. Был десятником, потом сотником, ходил в достопамятный Последний Поход на Север тридцать лет назад, когда там были замечены поселения орков, и дослужился до пятисотенного. Но шли годы, я старел, и в один прекрасный день я оставил службу короля и стал вольным охотником. Теперь я брожу по лесам, ловлю соколов и кречетов, приручаю их и продаю в Аннуминасе для охоты наместника. Вот, собственно, и всё. – Он чуть виновато развёл руками.

– И куда же ты направляешься теперь, почтенный Рогволд? – спросил Торин.

– Я как раз иду в Аннуминас. Может быть, нам по пути?

– Да, мы тоже держим путь туда.

– Что же заставило гнома с Лунных гор и хоббита из ставшей для многих сказкой тихой страны отправиться туда? Простите за мой вопрос, но это редкий случай даже в наше спокойное – относительно, конечно, – время, что хоббит идёт в Аннуминас, да ещё в одиночку!