Битва колдуньи. Сага о мечах - Дворецкая Елизавета Алексеевна. Страница 23

Зажав в руке свою драгоценность, Хёрдис заскользила вниз по склону. Теперь ее путь лежал к морю. Поодаль от усадьбы у нее было укромное местечко, которое могло пригодиться и как укрытие, и как тайник. В тихой заводи вода была почти спокойной. Огромное море дышало соленой свежестью в лицо Хёрдис, но волны оставались там, за большими скользкими камнями.

Почти прозрачный обрезок луны выплыл из-за темных облаков, словно серебряный серп, оброненный кем-то из богов. Лучше бы им обронить круглое блюдо – но полнолуние миновало, а ждать нового Хёрдис было некогда. Фьялли уже приготовили своего «Тюленя» к отплытию, вот-вот они уйдут.

Хёрдис опустилась на широкий плоский камень, встала на колени и склонилась над водой. Навстречу ей выглянуло бледное лицо с огромными глазами, а в глазах снова отражалась она сама – Хёрдис Колдунья. Хёрдис содрогнулась – мир пошатнулся и поплыл, и она не знала, какая Хёрдис настоящая: эта, на прибрежном камне, или та, в воде? Хёрдис-в-воде была сильнее. Она не звалась дочерью рабыни, не слушала попреков, не обижалась и не завидовала – она была сильной и свободной, равной морским великаншам, дочерям Эгира. На этом берегу ей было подвластно все по обе стороны от дрожащей кромки прибоя.

Подняв руку с зажатым огнивом, Хёрдис-на-берегу ударила железом о камень. Мигом в воздух рванулся сноп сияющих красно-желтых искр, они осыпали широкий камень и долго тлели на нем, прежде чем погаснуть. Часть искр упала в воду, и вода наполнилась красноватым светом, словно искры и под водой продолжали гореть.

– Месяц, брат Солнца, возьми с собой мое лицо! – шептала Хёрдис. – Отнеси его к Острому мысу, к усадьбе Лейрингов! Найди там Грима ярла, Грима Черную Бороду! Расскажи ему, что я зову его!

Она смотрела на свое отражение, вспоминая Грима и стараясь восстановить в памяти его лицо до последней черточки, вместе с морщинами на низком лбу и смешным подергиванием бровей. Пусть он увидит в этот миг то, что видит она, – ее лицо. Пусть он узнает, что ему настало время вернуться.

Хёрдис медленно опустила в воду руку с золотым кольцом, подарком Грима.

– Месяц, брат Солнца, возьми свет этого золота и освети мысли Грима сына Бергтора, освети ему дорогу сюда, – шептала она. – Пусть он знает, что Хёрдис Колдунья зовет его!

Все силы ее души были зажаты в кулак вместе с огнивом. Хёрдис так пристально смотрела на свое отражение, как будто хотела взглядом вынуть его из воды и бросить вперед, послать по волнам вдаль.

И вдруг ее потянуло в воду – Хёрдис-в-воде была сильнее. Вцепившись обеими руками в скользкий камень, Хёрдис-на-берегу отшатнулась; холодная волна, словно жадный язык моря, взметнулась следом, лизнула камень и окатила ее колени. Но Хёрдис вскочила и отпрянула подальше от воды. Ее наполнило жуткое ощущение: как огромно и могуче море и как мала перед ним она сама – что ему стоит ее поглотить? Вот сейчас накатит волна побольше…

Но волна мирно отошла назад, тихо шипя на камнях с ленью сытого дракона, и испуг Хёрдис сразу прошел. Отряхивая платье, она тихо смеялась от радости – опять получилось! Месяц взял ее отражение и понес туда, куда было сказано – к Гриму. Лукавый Мани хотел было взять ее саму, но не так-то она проста! Теперь ему придется выполнить ее желание. Чернобородый ярл поймет, что его зовут, и скоро будет здесь. Конечно, если его слово хоть чего-нибудь стоит. А в своих силах Хёрдис была уверена. В себя надо верить, даже если весь мир будет против, иначе не нужно и браться за дело.

Выйдя рано утром из девичьей, Ингвиль сразу столкнулась с отцом.

– Ты не видела Арне? – спросил Фрейвид. – Если увидишь, пришли его ко мне. Я думаю, пора послать человека в Тюрсхейм, к Сиггейру.

Сиггейром звали колдуна, жившего в святилище Тюрсхейм на Остром мысу. Он славился как могучий ясновидец и прорицатель, но Ингвиль не любила его: от Сиггейра исходила какая-то режущая, проникающая сила, и рядом с ним она испытывала неприятное чувство, словно по коже слегка водят острием ножа. К советам Сиггейра почти всегда прислушивался Стюр конунг, и поэтому Фрейвид не любил колдуна. Не случись такого происшествия, он никогда не позвал бы его к себе в усадьбу.

– Ты думаешь, это необходимо? – спросила Ингвиль.

– Да, – угрюмо подтвердил Фрейвид. – Мы обыскали все побережье. Как видно, кто-то хорошо спрятал огниво. Без Сиггейра мы его не найдем. Конечно, он дорого запросит за свою помощь, но наше огниво того стоит. Ты согласна?

Фрейвид посмотрел в глаза Ингвиль, и она поспешно кивнула. Отец не бранил ее, но она не могла избавиться от давящего чувства вины.

– Что ты такое говоришь, хёвдинг? – спросила подошедшая фру Альви. – Кто мог его спрятать?

– Да мало ли кто? – с досадой ответил Фрейвид. – Если бы огниво было украдено, оно бы уже вернулось. Так бывало и раньше, мне рассказывала мать. Но оно не возвращается, а уже пошел восьмой день, как оно пропало. Значит, оно потеряно, но кто-то его нашел и не отдал. Это не кража, поэтому огниво само не вернется.

– Да кто же мог его найти и не отдать? – в недоумении спросила Альви. Ей не верилось, что кто-то из живущих в усадьбе мог решиться на такую дерзость. – Неужели ты думаешь, что кто-то из тех, кто ест твой хлеб, посмеет обмануть тебя?

– Посмел же! – в досаде воскликнул Фрейвид. – Ты же видишь, хозяйка, что тот, у кого сейчас огниво, не желает его возвращать! Потому я и решил, что нам нужен Сиггейр.

– Как бы он не обиделся, что вместо сына ты прислал за ним хирдмана. – Фру Альви покачала головой. – Раньше ты всегда присылал Асольва. Боюсь, он решит, что ты недостаточно уважаешь его, и откажется ехать.

– Асольва нет… – начал Фрейвид.

– Но ведь он вернется сегодня вечером, – осмелилась перебить его Ингвиль. – Неужели нельзя подождать и одного дня?

– Асольв вернется сегодня? – Фрейвид в удивлении посмотрел на нее. – Откуда ты знаешь? Разве от него кто-то приехал?

– Но… – Ингвиль растерялась. – Ты сам сказал мне.

– Как я мог тебе сказать то, чего сам не знаю? Асольву пора быть дома к новолунию, это верно, но мало ли что могло задержать его по дороге?

– Да нет же, я точно знаю, что он приедет сегодня. Он уже близко, ночевал у Торгнюра Совы…

Ингвиль беспокойно поправила волосы, затеребила амулеты на груди, не понимая, что с ней творится. Ей казалось, что кто-то сообщил ей обо всем этом, иначе откуда такая уверенность? Но Фрейвид был в недоумении.

– Хорошо, если бы так… – пробормотал он. – Откуда ты знаешь?

– Выходит, что ниоткуда. – Ингвиль слегка пожала плечами, растерянно улыбнулась. – Я была уверена, что это ты говорил… Кому же еще про это знать?

– Тебе приснилось, – решила фру Альви. – Ты и раньше видела занятные сны.

– Ах, мне снится одно огниво! – горестно воскликнула Ингвиль. – Я только о нем и думаю целый день, и ночью мне снится только оно! Тут не до снов про Асольва!

– Тебе снится огниво? – оживился Фрейвид. – Так что же ты молчала! Скорее рассказывай, что тебе снилось!

– Я не знаю! – в отчаянии вскрикнула Ингвиль. – Мне снится, что я сама и есть огниво. И я заперта в каком-то подземелье, кругом земля и какие-то бревна. И я чего-то жду, жду, пока кто-то придет меня освободить. Кто-то вынимает меня, разговаривает со мной, но я не помню ни одного слова!

– Кто это?

– Я не знаю!

– Фригг и Хлин! – с беспокойством воскликнула фру Альви и обняла Ингвиль. – Девочка моя! Хёвдинг! Я боюсь, она с ума сойдет с этим огнивом! Все эти дни себе места не находит! Не спрашивай ее, она же не хотела его терять! Ты не должен ее бранить, она и так постоянно терзается! Успокойся, моя хорошая! Ты ни в чем не виновата! Какой-то бездельник…

– Да, какой-то бездельник нашел огниво и закопал в землю! – яростно произнес Фрейвид. – Ингвиль! – Решительно оттолкнув жену, он схватил дочь за плечи и встряхнул. – Я давно этого ждал! В тебе проснулся дар наших предков! Сестра моего отца была ясновидящей! Все женщины нашего рода… И ты! Ты тоже! Слава Тюру и Фригг! Я думал… Не все же этой козе Хёрдис! Слава Тюру!