Прикосновение: Призраки прошлого - Джексон Коррин. Страница 16

Дедушка тоже перестал делать вид, что ест. Отодвинув тарелку, он в очередной раз глубоко вздохнул и потер своей мощной ручищей лицо.

- Ну что ж, может теперь самое время рассказать мне, что случилось с моей Анной.

Глава 7

Конечно, этот вопрос интересовал его прежде всего.

- Моя мать ..., - начала я. Я прикусила губу. Много хорошего об Анне рассказать было нечего. Сколько он хотел знать? Может лучше солгать?

Казалось, он почувствовал мой конфликт.

- Тебе не нужно щадить меня, Реми. Я стар, но насос всё ещё работает должным образом. Сердечного приступа уж я точно не получу.

Он одарил меня лёгкой улыбкой, и я решила поймать его на слове. Сначала я рассказала о моих самых ранних воспоминаниях. Хотя у нас и не было много денег, но из-за этого не всегда было всё ужасно. В то время моя мать много работала, но когда мы были вместе, я чувствовала, что она меня любит. Постепенно я приближалась к тому дню, когда к нам переехал Дин, и года, следующие за её замужеством.

Черты лица моего деда напряглись, когда я рассказывала ему, как он над нами издевался. Мне казалось странным, выкладывать эти ужасные детали незнакомцу, но почему-то я считала, что он должен знать, как мы жили.

Я думала, возможно, моя мать только потому и рассказала мне о моём дедушке, чтобы он через меня узнал всё это безумие. Анна винили себя в смерти моей бабушки, а Дин был её наказанием и искуплением. Только она и меня впутала в это дерьмо.

Конечно я не упомянула о том, что снова и снова перенимала травмы Анны. Было уже достаточно плохо то, что Дин избивал меня.

Однако я рассказала о том, что мама утверждала, будто не знает, что я целительница. Что я всегда думала, что я уродец и только благодаря записям узнала, кем на самом деле была.

В конце концов, я спросила моего деда, есть ли у него кофе, и он встал, чтобы приготовить его. Мы перешли в гостиную, и я обхватила холодными пальцами чашку, чтобы согреть их. Стало темно и я удобно устроилось на одном крае дивана.

Мой дед сел на другом конце. Его лицо погрузилось в тёплый, янтарный свет от торшера, наклонённого над головой. Он склонился вперёд, упёрся локтями в бедра, и чашка с кофе осталась забытой в его руках.

- Ты сожалеешь о том, что я тебе рассказала? – спросила я, когда молчание стало невыносимым.

Он скривил рот в робкую улыбку.

- Совсем нет. Это просто очень грустная история, Реми. Я сожалею о том, что мой гнев заставил поступить так твою мать.

- Ты тогда винил её во всем?

- Сначала да, - признался он. – Это был чистый ужас, Реми. Смотреть на то, как твоя бабушка пожертвовала собой ради меня.

Мне не нужно было напрягать воображение, чтобы понять, как это должно было быть жестоко. Дин вовлёк Ашера и меня в такую же ситуацию.

- Я любил твою бабушку больше жизни, - продолжил он. – Когда ей пришлось умереть таким способом ... то я ... что же, больше, чем просто скорбел по ней. Какое-то время мне нужен был кто-то, на кого я мог свалить вину, и этим человеком к сожалению, оказалась твоя мать. Когда мне стало ясно, что защитники были единственными, кого нужно было винить, было уже поздно. Твоя мать ушла. Эти мерзавцы отняли у меня всё.

Слово защитники он буквально изрыгнул, и я направила взгляд вниз на мою чашку кофе. Я правильно поступила, что ничего не упомянула о моём отце. Даже сейчас, двадцать лет спустя, мой дед дрожал от гнева. «Если бы я не встретила Ашера, то мой гнев на Дина съедал бы меня точно так же?», спросила я себя. Я боялось, что ответ был положительным.

- Эй, - сказал он. Он дёрнул за кончик моего носка, чтобы вырвать из размышлений. – Всё хорошо. Здесь ты в безопасности.

Он ошибочно принял озадаченное выражение моего лица за страх, что защитники смогут найти меня в Сан-Франциско.

- Почему ты так уверен? – спросила я с любопытством. Его голос прозвучал так убеждённо.

Он поставил свою чашку на журнальный столик и облокотился расслабленно на диванную подушку. При этом ему нужно было место, как для двоих. Невероятно. Я не знала, смогу ли когда-нибудь привыкнуть к его высоте. По сравнению с ним Ашер и Габриэль были чистыми карликами.

- Ты не единственная целительница здесь.

Я села в шоке от услышанного.

- Есть еще такие как я? И ты знаешь, где они находятся?

Он кивнул.

- Конечно. После того как защитники так долго охотились и почти истребили их, им понадобилось такое место, где они могли почувствовать себя в безопасности. Вместо того чтобы убежать и спрятаться, они объединились.

Объединенные силы, можно так сказать.

Я наморщила лоб.

- Как это? Разве группа целительниц не привлекает еще больше внимания?

- Значит, ты ничего не знала о нас?

- Неа, но я ведь и не была в курсе дела. Долго была изолирована от всего.

- Уже нет, Реми. Теперь у тебя есть семья.

На мгновение я испытала угрызения совести, из-за того, что ничего ему не рассказала о Бене, Лауре и Люси. Но был ли у меня выбор? Все это вранье было конечно отвратительно, но ничего не поделаешь - во мне текла кровь защитника.

- Какой мама была раньше? - сменила я тему.

Дедушка сразу растаял и рассказал кучу историй, в которых мама, будучи ребенком, все время во что-то вляпывалась. Было очевидно, что он очень ее любил.

Они были близки, мама была для него его сокровищем. До того самого дня, когда Анна раскрыла свою тайну. Я засмеялась вместе с ним, когда он описывал, как учил маму ездить на велосипеде, но в тоже время подумала о том, какой безрадостной и печальной должна была быть их жизнь.

Они были постоянно в бегах, переезжали с места на место и не позволяли никому познакомиться с ними поближе. Дедушка и бабушка могли хотя бы поддержать друг друга, но каково было моей матери? Ведь ей никогда нельзя было иметь подруг или встречаться с парнем! Не иметь возможности разделить с кем-то жизнь, из-за страха проговориться о семейных тайнах! Должно быть она была очень одинока, хоть и любима родителями.

Несмотря на выпитый кофе, у меня прямо-таки закрывались глаза. Дедушка показал мне мою комнату, где на кровати лежал мой чемодан. Я тут же вспомнила, что в нем находилось.

- Фран...- Наморщив лоб, я замолчала. - Я тут подумала, что даже не знаю, как мне к тебе обращаться. Как-то странно называть тебя дедушкой.

- Как насчет «Франк», ну или «Эй, старик!», если я перестану хорошо тебя слышать?

- Франк подойдет.

Он нежно улыбнулся, и я улыбнулась в ответ.

- Могу я тебя еще кое о чем спросить?

Он кивнул.

- Когда мама ушла из дома, ты ведь очень на нее злился, не так ли? Тогда почему ты продолжал читать объявления? Откуда ты мог знать, что однажды она попытается установить с тобой контакт?

Франк сглотнул, на глазах у него выступили слезы.

- Я не знал об этом. Я просто надеялся. Каждую чертову неделю я заново перечитывал объявления, в надежде, что когда-нибудь Анна попытается. Я молился, чтобы она простила меня. Мне хотелось верить, что если уж она не пыталась меня найти, то только потому, что счастливо жила без всех этих целительниц и защитников.

Погрузившись в свои мысли, я подумала о том, как протекала бы наша жизнь, если бы она это сделала? Может тогда мы тоже были бы в бегах, но по крайней мере не было бы никакого Дина.

Я достала из сумки диск, записанный прошлым вечером.

- Вот, здесь запись Анны. Если хочешь, то у меня есть копия. Я подумала, что ты захочешь еще раз услышать ее голос.

Те части, где она говорит о том, что я не такая как другие целительницы, я предусмотрительно вырезала. Улыбка сошла с лица дедушки, и я помедлила, прежде чем протянула ему диск.

- Предупреждаю сразу, на диске мало радостного и отрадного. Моя мама не была... солнечным человеком.

С непонятным выражением лица, Франс взял диск. После чего тихо сказал: «Спокойной ночи» и ушел, оставив дверь приоткрытой. Мне было интересно, будет ли он слушать диск?