Ловушка для потерянной души(СИ) - Герцик (Гаврилова) Ксения. Страница 61

Земля такая темная, насквозь пропитана чужой смертью, ее несмело касается вода, смешивается с кровью, оставляет бурые отметины на светлых камнях крепости.

-- Смотрите, мой принц, - холодная рука миссара на плече. Сильнее сжимаю камни подоконника. - Это ваш народ. Те, кто умер лишь потому, что вам было противно находиться с ними за одной стеной.

-- Вы приказали закрыть ворота. - Отворачиваюсь от страшной картины заката. - Это ваша вина.

-- Правда? - впервые вижу улыбку на его лице. Она еще страшнее, кажется, сама смерть улыбается тебе с равнодушного лица.

Салих. Торговец мыслями.

Свободный человек, не имеющий ранга.

Такого не ожидал даже я. Множество писем, тайных посланий с намеками и бессмыслицей повествования, которые прятали страшную правду. Я теряю хватку, путаюсь в собственных мыслях.

Война хороша, когда ходит рядом, но не хватает за руки. А сейчас она совсем близко, за стенами, прячется в кустах подступающего леса, блестит острыми наконечниками стрел, звенит клинками. До сих пор дрожит что-то внутри, словно порванная струна. Эта дрожь прервала очередное выступление, сбила с ритма сердца всех, кто сейчас молча поглядывает на темный горизонт. Что принесет с собой завтрашний день?

-- Салих, что делать будем? - остановился рядом Ракс, смотрит, как и я на небо, боится близкого рассвета. Степные воины Хариса любят солнце, посвящают ему свои победы и приносят жертвы чужих жизней.

-- Выбираться, друг мой, - вздыхаю, складываю в руке клочок послания, прикручиваю к тонкой стреле. Если кто-то заметит -- вздернут у ворот, или же вовсе скинут в бурное течение реки прямо на камни. - Харис нам должен.

-- А если не послушают? Не найдут стрелу? - хмурится сильнее, смотрит на яркие пятна костров у реки.

-- А ты сделай так, что бы нашли, - оборачиваюсь зло. Единственный маг в крепости. Пусть не самый сильный и талантливый, но тот, кто обладает недоступными силами и знаниями.

-- Тогда подожди, - склоняет голову, всматривается сильнее в темную полосу леса. Она, как граница, густые заросли у реки, куда не долетают стрелы. И смотришь туда, ждешь, когда кто-то ступит на раскаленное золото песка, приближая твою смерть. Повожу плечами. В последнее время смерть пугает меня все больше. Возможно оттого, что сейчас она действительно близко.

Один из костров мелькнул на мгновение ярче, чем другие, потянулся яркими сполохами к небу, пытается затмить собой яркие звезды.

-- Пускай стрелу к тому костру, - напряженный, будто не живой голос Ракса. Пугаюсь даже. - Быстрее. - Шипит на меня. Натягиваю тетиву непослушными пальцами, прицеливаюсь, боясь промахнуться.

-- Уважаемый Салих, - словно шепот северного ветра голос за спиной. Срывается стрела, режет пальцы, пропадает в темноте ночи.

-- Господин миссар? - оборачиваюсь, прячу лук за спиной, как ребенок. - Мы тут...

-- Шпионим? - улыбается. Ему доставляет удовольствие война. Чем больше смерти, тем живее он становится.

-- Тренируемся в прицельной стрельбе по врагу, - улыбаюсь в ответ. Ракс прячет улыбку рукой.

-- Харисцы выпустят вас из крепости? - подходит вплотную, отводит взгляд в последний момент, когда мое сердце почти остановилось, смотрит в темноту окна.

-- Нет, что вы, - качаю головой. - Я лишь смиренный слуга империи. Какие странности вы говорите.

-- Надеюсь, что это не так, - впился взглядом в мою душу. Вздох застрял в горле. - Я в очередной раз прошу об услуге, господин Салих. Вы же не откажете мне в такой малости?

-- Что... Что надо? - кошусь на Ракса, он сжимает нож в руках, примеривается к незащищенной шее миссара.

-- Я отпущу вас. Но вы возьмете с собой людей из крепости, тех, кого я скажу. Незаметно выведете со своими артистами и охраной. - Отводит взгляд. Давлюсь вдохом, круги черноты плывут перед глазами.

-- Но могут заметить. Мы встречались раньше. Если будет много народу, могут и не пропустить, - вмешался Ракс. - У них требование, не больше двенадцати человек охраны.

-- Вывести нужно всего двоих. А значит, кому-то из вашей охраны придется умереть здесь. - Снова он решает судьбы других. Вот так просто ставит крест на чьей-то жизни. - Выберете сами или это сделаю я.

Никто.

Горячий воздух обжигает горло, заставляет затаивать дыхание, что бы научиться дышать. Снова хрипит и булькает в груди от воды, как тогда в лесу от собственной крови. Густые, низкие разлапистые ветки закрывают небо, прячут узкую полоску мокрого песка у самой воды.

-- Нам удалось, - так же, как я, хрипит Тощий, откидывает налипшие волосы с лица. Сейчас он выглядит еще более устрашающе. Бледная кожа, почти синюшная, черные тени под глазами стали глубже.

Улыбаюсь в ответ, храню дыхание, боюсь, снова скрутит кашлем. Тогда темнеет перед глазами, и снова вокруг вода. Дергаю онемевшими пальцами тесьму на вороте, освобождая горло. Оглядываюсь по сторонам. Нас девять. Тех, кому удалось плыть против течения смерти. Лежим, смотрим сквозь паутину гибких ветвей на темное небо.

Ночи здесь быстрые, только моргнешь, а уже темно вокруг, как будто кто-то свечи гасит. Вместе с темнотой приходит холод. Он понемногу спускается с неба, убивает дневной жар, забирается в трещины сухой почвы. И уже почти не помнишь, каково это, изнывать от палящего солнца, кутаешься в плащ, ждешь рассвета, что бы согреться.

Мы шли по реке до тех пор, пока было возможно. Чем темнее, тем коварнее она становилась. Сливались камни с водой, бросались под ноги, стряхивали пальцы, обламывая ногти. И тогда подхватывало бурное течение, стремясь похоронить на дне, унести туда, где теперь множество таких же потерянных душ в вечной темноте. В ушах до сих пор шумит от криков, не слышно мира из-за них.

-- Почему? - первым отдышался Мелкий, сел, едва угадывается его силуэт в темноте. Голос глухой, словно треснул, как земля от вечной жары. - Почему они закрыли ворота? - оборачивается к остальным, смотрит темными провалами глаз в наши лица.- Почему не отправили всадников, что бы задержать харисцев?

-- Они тоже хотят жить, - отворачиваюсь, снова смотрю на небо. Так много звезд, они сияют, словно бриллианты, так близко, что можно дотянуться рукой.

Кроме меня не ответил никто, каждый сейчас мысленно там, на небольшом клочке открытого пространства перед широкими воротами крепости, они оказались слишком малы для нас и тех, кто остался под стенами.

-- Вот тебе и ответ, почему мы не хотим умирать за свою страну, - такой же хриплый голос Старого.

-- Давайте мы потом об этом поговорим, - незнакомый голос. Один из тех, кто смог выбраться вместе с нами. - Что дальше делать будем?

-- Я собираюсь спать, - пробубнил Мелкий, забираясь в кусты, подальше от воды.

-- Сам думай, - отмахнулся Тощий, последовал примеру товарища, зашумел ветками кустарника.

-- Мы подумаем об этом завтра, - киваю мудрости своих новых друзей по несчастью. Тоже тянусь к гибким ветвям, помогая себе приподняться. Отползаю дальше, что бы вода не облизывала и без того ледяные ноги.

Темнота вокруг стала еще более непроглядной. Не разобрать, где явь, а где сон. Кручусь в ней, хватаю мысленно неясные тени, которые шепчут что-то, зовут еще глубже, туда, где нет ничего, кажется даже темноты. Почти сдаюсь под их напором. Снова тот писк над самым ухом, мерно отсчитывает удары моего сердца. Медленно открываю глаза, словно не помню, как это, смотреть. Слушаю необычную для сияющего мира тишину, где есть лишь писк моего сердца. Мне надоело ждать. Нет ничего вокруг. Пытаюсь позвать кого-то, знаю, что непременно рядом кто-то есть. Но как услышать того, у кого нет голоса? Только хрип из горла и более частый писк над ухом. Даже тела своего не чувствую.

Пропадают неясные тени, все тише испуганный писк сердца над головой. Снова темнота и чьи-то голоса. Они, как друзья Линсан, крутятся рядом, а не поймать взглядом, не разобрать шепота.