Кузина из Пустоты (СИ) - Пляскина Александра Андреевна. Страница 16

— Я - не мертвый дракон. Слышишь!

— Чем ты это можешь доказать?

Похоже, придется поведать им свою историю. Хотя я все равно собиралась рассказать обо всем Исхориару, чтобы получить ответы, в которых так нуждаюсь.

— В своем мире я умерла, разбилась на мотоцикле, если точнее. Почти в это же время в храме Феникса Наир тэр иин Схавариай проводил ритуал «куклы» над Микрайей тэр он Аусцель — она тоже умерла. Корхимиар предполагает, что феникс пытался вернуть душу Микрайи, но мое желание жить оказалось очень сильным, и он ошибся. Теперь это тело мое. Глаза даже поменяли цвет на прежний.

— А дракон на спине? Он тоже от прошлой жизни остался?

— За дракона и мой шикарный черный цвет волос я должна поблагодарить одну очень красивую женщину. Это ее работа. Не знаю, зачем она это делает, но сны с ее участием получаются незабываемые. — Я никогда не думала, что во мне может быть столько сарказма.

— Она приходит во снах? — О, похоже, даже нашего съхемни проняло.

— Да, правда, с тех пор как татуировку закончила, больше не появлялась, — я грозно посмотрела на синего дракона. — И не смей называть Эрхора варгом. Он хоть и призванный, но находится в живом теле.

— Ты дала имя татуировке? — Исхориар выглядел так, будто кто-то его сзади по голове огрел.

— Да, дала, а что такого? Имя, между прочим, ему понравилось. И хватит мне зубы заговаривать. Лучше ответьте: возможно ли, чтобы ситуация с фениксом имела место в жизни?

— Думаю, да, — синий ответил не колеблясь.

— Я тоже так думаю. Храм Феникса строился в честь бессмертной души дракона. И если кто и мог выдрать твою душу из чертогов Альерхум, то только феникс.

— Корхимиар тоже так говорит, что ж, одним вопросом стало меньше. — Ну, хоть с этим разобралась наконец.

— Если у тебя есть еще вопросы, то ты сможешь задать мне их потом. Сейчас я больше не могу задерживаться. Можешь считать себя гостем Сайлуун.

Сказав это, Исхориар направился к двери. Синий дракон тоже собрался уходить. И все? А как же я?

— Постойте! — Они остановились возле двери. — А как же мои крылья? Что мне с ними теперь делать?

Синеволосый дракон посмотрел на меня и, не поворачивая головы в сторону съхемни, произнес: — Иди. Я знаю, что нужно сделать. Ни лекарь, ни фаарха мне не понадобятся.

— Хорошо, но она должна присутствовать на ужине. — Это они о чем вообще? — Больше никто не знает, что здесь произошло, и узнать не должен. — А это уже мне. Я кивнула. Все правильно, чем меньше народу знает о моих дополнительных конечностях, тем целее я буду.

Исхориар вышел и закрыл за собой дверь. Мы остались с синеволосым наедине.

— Могу я узнать ваше имя. — До меня только сейчас дошло, что я не знаю, как его зовут. Стыдно-то как.

— Шаолэр Тафироу. Я маг воздуха и закрытый маг воды.

Так вот почему в его глазах можно утонуть, причем вполне реально. Закрытыми называются те маги, у которых есть дар к нескольким стихиям. Одна из них не может выйти за границы тела и остается навсегда запертой внутри мага. И если он не смог вовремя подчинить эту силу себе, то она свела бы его с ума. Как полноценный маг воздуха, Шаолэр может улавливать или же внушать незащищенным магам, и не только, мысли. Поэтому если я и дальше буду сравнивать его глаза с каким-либо водоемом (смотря в этот момент ему в глаза) и при этом думать, что тону в них, то мое подсознание воспримет это как реальность. В итоге я виртуально «утону» или же, говоря проще, умру. Короче, сплошная невезуха.

— Как ты хочешь избавить меня от крыльев?

— Не избавить, а вернуть их в прежнее состояние. Но если честно, то я не знаю, подействует ли это на правое крыло. — Шаолэр выглядел озадаченным.

— Не переживай. Как только пропадет левое крыло, правое снова вернется сюда, — я указала на грудь. — После моего воскрешения в этом теле в области груди появился холод. Он не отпускал меня ни на минуту. Но сегодня с появлением левого крыла холод преобразовался в правое крыло.

— Ах, вот оно что. Интересно, — он внимательно осмотрел одно крыло потом второе, — кто мог сделать тебе такой подарок?

— Женщина из сна.

— Но кто эта женщина? — А что я могу на это ответить?

— Когда узнаешь, дай мне знать. У меня к ней мно-ооо-го вопросов.

— Что ж, давай начинать, — Шаолэр подошел ко мне. — Предупреждаю сразу — будет очень больно, но тебя никто не должен услышать. Поняла?

— Да. А что ты будешь делать?

— Варги боятся воды, поэтому единственный способ остановить их — погрузить под воду.

— Но меня нельзя опускать в воду. Правое крыло ее заморозит, и я буду ледяной скульптурой.

— Знаю. Поэтому я заставлю тебя подумать, что ты находишься под водой.

— Я же умру.

— Только в том случае, если не зацепиться сильной эмоцией в реальном мире, — видя мой непонимающий испуганный взгляд, он пояснил. — Сильные чувства вернут тебя в реальность.

— А разве боль не подойдет? По-моему, это очень сильная эмоция. Особенно в этой ситуации.

— Нет. Ты заранее готова к боли, и сознание просто воспримет ее, как само собой разумеющееся.

— Ничего себе «само собой разумеющееся»!

— Успокойся. Просто расслабься и доверься мне. Я знаю, что поможет тебе остаться в этом мире. — Шаолэр выглядел очень уверенным, и я рискнула. Ну, не ходить же с крыльями.

— Хорошо. — Я постаралась расслабиться, но когда Шаолэр положил мне свои прохладные руки на плечи, то непроизвольно снова напряглась. — Зачем?

— Чтобы ты не вырвалась. — Представив, чем для меня обернется, если отвернусь раньше времени, я кивнула. — Тогда смотри мне в глаза.

Как только я подчинилась, то сразу пришло ощущение, будто бы с разбега нырнула в прорубь. Мое тело стало корчиться от боли, но сквозь ледяную толщу воды я практически не ощущала ее. Мое сознание стало заволакивать темнотой, но я знала, что Шаолэр держит меня. Последняя волна боли была настолько сильной, что я почувствовала ее даже здесь. Вслед за болью сознание стало стремительно гаснуть.

Перед последней чертой меня охватил жар. Внутри стал разгораться пожар.

Как только в голове немного прояснилось, а «сознание» вновь вернулось в мое измученное тело, я поняла, что это был за «жар». Его роль исполняли губы Шаолэра. Так вот что помогло остаться в этом мире — его поцелуй. Как только я открыла глаза, он прекратил целовать меня и отодвинулся, но рук с плеч не убрал, иначе я бы уже валялась на полу. Не говоря ни слова, он подвел меня к кровати и усадил на нее.

Крыльев больше не было, а в груди снова появился столь привычный для меня холод. Перед глазами все плыло, и Шаолэра я никак не могла разглядеть. Когда он наклонился ко мне и стал говорить, то его губы слегка касались моего уха.

— Ты верила мне до конца, ни разу не усомнилась. И лишь за это я тебя вытащил. Если бы ты стала сомневаться во мне, то я бы стал раздумывать над твоим спасением и, возможно, не успел бы тебя спасти, — его голос звучал мягко, но от этого было еще хуже.

— Врешь, — слово далось мне с трудом, голос был хриплым. Я чувствовала, как его губы касаются моей щеки, и мне не хотелось его останавливать, но гордость как всегда взяла свое. — Спасибо, что помог мне, но, — я оттолкнула его, — не нужно мне врать.

— Умница, — в его голосе слышался смех. — Ты все правильно поняла. А теперь отдыхай. Тебя Исхориар ждет к ужину.

Когда дверь за ним закрылась, я откинулась на кровать и стала размышлять. Шаолэр точно знает, что я думаю, когда смотрю ему в глаза. Для него я открытая книга, но и я знаю, когда он пытается меня обмануть. От него начинает исходить холод, едва ощутимый, но в его объятиях такой заметный. Вот только одно неясно — зачем он мне врал? Чего хотел этим добиться?

Я размышляла над этим до тех пор, пока не уснула. Вот тебе и первый день у дружелюбных драконов.