Обреченный взвод (СИ) - Никин Сим. Страница 29

   Ответить мне никто не успевает, так как в этот миг раздается далекий свист сигнальной ракеты. Следом свистят вторая, третья и четвертая. Самих ракет из-за сопки не видно, но понятно, что это выполнил свою задачу Том Сальдер.

   - А разведка-то нас догоняет, - произнес Финкильштейн, глядя в ту сторону, - Я думал, они наткнутся на Тома не раньше обеда.

   - Новиков, вперед! - командует Уиллис, и я бросаюсь по следам монстра, который, после выдуманной самим же истории, уже не кажется столь страшным. Надо только придумать, как выкрутиться из собственных фантазий перед товарищами, принявшими их за чистую монету.

   На этот раз Сол менял впереди идущих гораздо чаще, выставляя торить тропу не только меня и стефанов, но и других курсантов. Не знаю, как разведчикам, прибывшим на сутки позже нас, удалось так быстро сократить расстояние вдвое, но мы уже через пару часов начали выбиваться из сил, от заданного Уиллисом темпа. Надо отдать ему должное, он в этом плане переплюнул капрала Юрайя, которому уже давно не удавалась вымотать взвод до изнеможения. Правда и сам Сол выглядел не лучше любого из нас - надсадно хрипел при дыхании и несколько раз падал на совершенно ровном месте. Глядя на то, как он упал в очередной раз, я подивился его упертости - какой смысл так загоняться, когда до финиша еще идти и идти? Я конечно понимаю, что цель рывка как можно дальше оторваться от преследователей, но если сейчас выбиться из сил, то весь выигрыш во времени может оказаться весьма сомнительным.

   И все же нам повезло. Когда уже совсем не осталось сил, и мы с ужасом бросали взгляды на довольно крутой склон, по которому предстояло подниматься, послышался далекий свист, переросший по мере приближения в грохот лопастей геликоптера. Вскоре винтокрылая громада зависла над нами, заставив заметаться поземку по снежному насту, и из ее чрева выбросили веревочный трап, недвусмысленно предлагая подняться на борт.

   Внутри подразделение встречал капрал Шевел. Он жестами показал каждому поднимающемуся, чтобы тот садился, и когда последний курсант влез в чрево летающего монстра, задвинул дверь и уселся сам.

   На протяжении всего полета я пытался определить по лицу капрала, что ждет нас по возвращении - благодарность или раздрай от командиров. Однако Шевел, откинувшись спиной на борт и сложив на груди руки, сидел с прикрытыми глазами, не выражая абсолютно никаких эмоций.

   В любом случае, независимо от результата, я рад, что эта утомительная игра в догонялки наконец-то закончилась.

   - Фу, что за вонь? - сморщив нос, встречает нас в родной казарме дежурный по роте капрал Линк, - Чего вы там такого ужасного увидели, что все разом обгадились?

   С недоумением смотрим на него, не понимая, о чем речь, и направляемся к уже находящимся здесь товарищам из второй половины взвода. Они тоже здесь, значит и их игра закончена. Удачно ли? Что-то слишком хмурые у них лица. Даже вечно довольный жизнью Логрэй чистит свой карабин, насупившись.

   Увидев нас, товарищи с интересом вскидывают брови и сразу, подобно Линку, начинают морщить носы.

   - Чем это от вас так воняет? - озвучивает общий вопрос Логрэй, и до нас, наконец, доходит, что "Кирасы", оружие и прочее снаряжение до сих пор благоухают ароматами от ягуантов. Просто мы уже привыкли к ним настолько, что не замечаем.

   Зато замечают все остальные, находящиеся в этот момент в расположении роты.

   - Юрай! - раздается вопль мастер-сержанта, - Забирай этих ягуантов и не возвращайся, пока не сделаешь из них человеков!

   - Тор, - возмущается вышедший из расположения капрал Юрай, - При чем здесь я? Вторые номера курирует Шевел.

   В итоге с нами отправляются и Юрай, и Шевел. Мы уходим к одному из ближайших озер, где разводим сразу несколько костров, грея одновременно и булыжники для парилки, и воду для стирки и помывки доспехов. Попутно рассказываем капралам о своих злоключениях и расспрашиваем их об интересующих нас вопросах.

   Первое, что мы узнали, то, что Том Сальдер отправлен в армейский госпиталь. При этом его состояние не вызывало особых опасений.

   Следующая новость была более печальной и состояла из двух частей - двое курсантов из первой половины нашего взвода получили тяжелые травмы, в результате чего боевой дух подразделения оказался сломлен, и как итог, преследователи быстро догнали и окружили их, досрочно выведя из игры.

   Изначально нашим товарищам не повезло в том, что никто не решился сразу взять на себя роль лидера. Половина ночи прошла в бестолковой суете и спорах, пока кто-то не высказался за выборы командира. Приступили к выборам. Удивительно, но те, кто только что пытался навязать остальным свое мнение по поводу правильности дальнейших действий, теперь всячески открещивались от ответственности. В итоге роль командира досталась ответственному, но не блещущему инициативой, курсанту из третьего отделения Жаку Кортесу. В дальнейшем он отдавал команды, руководствуясь советами тех, кто якобы лучше знает, как надо делать.

   Рассвет застал курсантов не выспавшимися. Учитывая то, что предыдущая ночь прошла в карауле, физическое состояние подразделения оставляло желать лучшего, что, естественно, худшим образом отразилось на дневном марш-броске. Но, несмотря на крайнюю усталость, после того, как вечером увидели огни геликоптера, который доставил группу преследования, было принято решение продолжать продвижение ночью. Однако, промучившись пару часов в попытке добраться до вершины очередной сопки, все же остановились на ночлег. Ребята повалились на снег прямо там, где остановились и, наскоро проглотив по консерве, уснули. При этом ни у кого не возникло мысли о карауле. В эту ночь беспечность сошла с рук - никто не потревожил сон утомленных курсантов

   В отличие от нашей группы, они начали ставить растяжки с сигнальными ракетами только на второй день. Уже в полдень одна из растяжек сработала, сообщив, что преследователи настигают. Наши товарищи как раз взобрались на длинный гребень, где, устроив скоротечный привал, решили хотя бы немного поесть, прежде чем начать спуск по довольно крутому склону. Подстегнутые свистом ракеты, они наскоро закончили обедать и ринулись вниз.

   Этот-то спуск и стал роковым для Акселя Рольдана и Никоса Хауслера.

   Первым споткнулся Аксель. Падая, потянул за собой ящик с сигнальными ракетами, который нес в паре с Никосом. Хауслер пытался удержать ящик, но в следующую секунду сам запнулся об подвернувшийся под ногу скрытый снегом булыжник, и рухнул вместе с грузом на Акселя. При этом угол ящика угодил в лицо Рольдану, раздробив нос и верхнюю челюсть.

   Никосу повезло немногим больше. Когда к ним подбежали товарищи, Аксель был без сознания, а Хауслер лежал с неестественно вывернутой, застрявшей меж двух тонких стволов ногой и, не в силах терпеть боль, шипел, как змей. Из глаз курсанта катились крупные слезы.

   Естественно, сразу же были активированы аварийные буи, после чего, сделав инъекции обезболивающего - благо аптечка "Кирасы" давала эту возможность - они перебинтовали Акселя и наложили шину на сломанную ногу Хауслера

   Только услышав шум лопастей спасательного геликоптера, группа оставила товарищей и двинулась дальше.

   Посадку спасателей заметили и преследователи. Неизвестно, подстегнуло их это или нет, но только уже в полночь, разведчики окружили стоянку наших товарищей...

   Если проигрыш первой половины взвода не вызывал сомнения, то решение командования по поводу нашего подразделения до сих пор оставалось загадкой, и это несколько угнетало.

   По ходу помывки и чистки снаряжения капралы расспрашивали нас о подробностях учебного рейда. Они искренне удивлялись принятому Солом решению, оставить раненого бойца в качестве живой мины. Однако ни одобрения, ни порицания не высказывали, так же как и мы с тревогой ожидая результата. Но когда услышали о неведомом звере, оставившем огромные трехпалые следы, неожиданно взволновались.