Скиталец. Начало пути (СИ) - Баранов Василий Данилович. Страница 35

   - Ну, как. Вода грязная, берег топкий. Я больше на балконе загорал дома. Погода была отличная. Прелесть такого отдыха в том, что ехать никуда не надо. Никаких дорог, транспорта. Поболтаешься в автобусе и отдых станет тяжелой работой. Искупаться захотел? Два шага. Пожалуйте в ванную. Шведский стол - открой холодильник.

   - Ну, Даня, у тебя все особенное. Не как у других. Завидую твоему легкому характеру.

   У Даньки все было не как у других. Тут Максим был прав, не догадываясь о второй жизни друга. Его далекое флибустьерское море, его приключения, такого не было у других. Паруса и друзья пираты. Корсары. Но рассказать другу он не решился. Не поверит. Может, расскажет, но позднее, не сейчас. Так он и решил.

  Часть 8

   В море, они выходят в море, вновь. "Скиталец" поднимает паруса. Зов моря в крови.

   - Мама, мы выходим в море, - вот так просто сказать? Как она примет эти слова? Даньке хотелось увидеть паруса, наполненные ветром. Но боялся тревоги в глазах матери. Не просто отпустить сына.

   Вечером они сидели возле телевизора. За окном уже темнело. Скоро закончится любимый Данькин сериал. Мария листала журнал, лишь изредка поглядывая на экран. Какая женщина откажется помечтать о новых платьях, туфлях. У Марии все оставалось лишь в мечтах. Дальше не заходило. Но почитать рекомендации по диетическому питанию полезно. И уход за комнатными растениями следует просмотреть. Кто кого ловит и поймает ли в бесконечных детективных фильмах, не важно. Спокойный летний вечер. Качнулась на окне штора. Ворвался вольный ветер. Сердце Марии кольнуло острая игла. Она хотела спросить сына, но смелости не хватило. Предчувствие, пугающее ее предчувствие в сердце. Вместо этого спросила, отложив журнал:

   - Даня, а не съездить ли нам в выходные в магазин. Купим тебе костюм, ветровку. Мне кажется, ты стал шире в плечах, старые малы уже.

   - Будет день, будет и пища, - согласился Даня. - Съездим.

   Данька сидел у телевизора, хотел выключить, но не решался. Боялся сказать о походе. Мария перелистывала страницы журнала, который взяла занять руки.

   Даня. Я знаю, вы уйдете в море. Может завтра. Ты не оставишь "Скиталец". Как тяжело отпускать тебя.

   Мама, я буду с ребятами. Они верят в меня. Я верю им.

   Он посмотрел на мать. Какая она задумчивая. Задумчивая в последнее время. Вроде сидит и не видит, что происходит там, на экране. Не смотрит в журнал.

   .- Мам, - сказал он, решив, что откладывать больше не имеет смысла. Как она отнесется к его новости. Она понимает, что морские каникулы не продлятся до бесконечности. Не сказать ей? Ложь во благо? Рано или поздно о том, что "Скиталец" поднял паруса, придется сказать. Бедная моя мама. Твой сын- пират. Не брани меня, я не могу иначе.

   -Да, Даня, - мать словно опомнилась, сбросила завесу забот. - Что ты хотел, сынок?

   - Мам, а мы завтра... завтра выйдем в море, - он внимательно смотрит на нее, боясь увидеть боль в глазах. Он уже взрослый, но любит ее не меньше, чем раньше. И хочет оградить от лишних тревог.

   - Даня, так скоро, уже в море, - она знала, что день этот настанет, но не была готова. Еще день, еще неделю - молило ее сердце. Как ей опустить его? Прикрыть дверь в его комнату, вздрагивать от тревожных мыслей, надеяться, что утром услышит его голос. Стоять утром у плиты, ожидать, когда закипит чайник и в ужасе думать, что этим утром вторая чашка на столе не понадобится. Видеть в страшных ночных снах кухонный стол, на котором только одна чайная чашка. Это видение сводит ее с ума. Только не это! Но ему она не признается в своих страхах. И он вернется!

   - Ну, мам. Это обыкновенный круиз. Мы едем отдохнуть. Я же рассказывал, у меня там настоящие морские каникулы. Я живу в замечательном пятизвездочном отеле. Дом Леона называется. И там такая замечательная кухня. Жанетта так готовит, просто пальчики оближешь. Каждый день мы со Свеном ездим на пляж. В повозке запряженной лошадкой. Приятная прогулка. Это тебе не в автобусе трястись. Там такие шезлонги, зонты. Народа на пляже почти нет. Мы на дальний ездим. Там вода и песок чистые. Мы сидим, загораем, купаемся. Отдых это, мам, и вот сейчас решили, не сидеть же на берегу, на одном месте. Вот в круиз направимся.

   -Дань, врешь ведь? - Милый врун, пытается ее успокоить. Она смотрит на сына, грустно улыбаясь. Если б могла, вцепилась бы руками и никуда не отпустила. Долго, долго. Всю жизнь. Минуту назад она была готова отпустить. Решимость оставила ее.

   Данька помолчал, а потом твердо сказал:

   -Да, мама, я вру. Если и вру, то чуть-чуть. Про дом и пляж - чистая правда. Шезлонгов нет, но песок горячий и мягкий. Мы дурачимся на берегу, как дети. Бегаем. Машем сабельками. Спорт никому не помешает. На корабле я спрячусь. Я забьюсь в дальний угол. Найду безопасное место. У Свена в каюте огромный сундук. Я в него залезу.

   Наплел с три короба. Славную сказку придумал.

   Надо быть сильной. Ее мальчик пытается ей помочь справиться с этим. Она должна помочь ему.

   - Что ж, Даня, плыви в свой круиз. Пора, наверно, спать, сынок.

   Пусть думает, что она поверила. Сундук. Там темно, а ты боишься темноты. Для тебя она страшнее пушечного ядра. Мой маленький мальчик.

   - Да, мама.

   Как тебя утешить, мама? Прости, если можешь.

   Они выключили телевизор и отправились спать. Данька лег, натянул на себя одеяло. Скоро зашла мать, пожелать спокойной ночи. Присела возле сына.

   - Даня, спокойной ночи. Отдыхай, - сдержала себя, что бы не схватить сына за руку. Сидеть возле него всю ночь.

   - Мам, - спросил Данька,- а ты отпускаешь меня в плаванье?

   - Отпускаю, сынок. Конечно, отпускаю. - Мария Петровна отвернулась, что бы сын не заметил слез.

   - Мам, ну что с тобой? Ну, мама? - Спросил Данька. Он все понимает, но не находит слов утешения.

   - Сынок, ты береги себя там. Я не знаю, что будет, если с тобой что-то случится. Если ты не вернешься. Если погибнешь. Я как-то тут заглянула в твою комнату ночью. А тебя нет.

   Страшное слово "нет" прозвучало и повисло в воздухе. Она знала, что не увидит его в кровати, но была потрясена. Ей хотелось думать, что все только сон. Он спокойно спит в своей кроватке. Сопит, как в детстве. Она может подойди и поправить одеяло.

   - Мам, ты, что не веришь. Все еще не веришь, что я там на Карибах? Не хочешь признаться себе, что это правда? - Сам он принимал случившееся, как абсолютную реальность. Далекий мир стал близким и родным.

   - Верю, к сожалению, верю, сынок. Я.... Я беспокоюсь о тебе, глупенький. Ничего не могу с собой поделать. Если там что-то случится, тогда у меня ничего не останется, Даня! Ничего! - Голос ее сорвался. Погладила волосы сына. Провела кончиками пальцев по его лицу, словно пыталась запомнить каждую черточку. - У меня даже не будет холмика, на который я могла бы принести цветы. Только пустота. Одна пустота! И ничего больше для меня не останется, Даня!

   Она могола бы добавить, что ей не куда идти, что бы пролить слезы по мужу, его отцу, и так же потерять сына. За что?! Сколько вас, чьи сыновья не вернулись домой? Ей безразлично! Она не хочет знать об этом! Эгоистка? Она мать. Это ее сын. Ее!

   - Мама, ты не думай так. Мы солдаты удачи. Мы флибустьеры. Удача всегда с нами.

   - Даня, удача... удача с тем, кто может отсидеться в кустах. - Тяжелый вздох вырвался из ее груди. - А потом, когда все миновало, выйди оттуда, хвастаться своими подвигами и удачей. Ты ведь так не будешь, на мою беду.

   - Ну, конечно, мам. Я так не смогу. Я не смогу прятаться в кустах, когда ребята рискуют своей жизнью, подставляют свою грудь под удар. Я должен быть с ними. Ты ведь... Ты ведь не можешь гордиться сыном- трусом, который будет сидеть в кустах. Ты же... Ты же - моя мама.

   Данька приподнялся на локте на постели, смотрел на мать. На нее смотрел маленький растерянный Даня и уверенный в себе юнга Дэн. Оба они хотели обнять маму, сказать о своей любви.